Буря перед бурей. История падения Римской республики - читать онлайн книгу. Автор: Майк Дункан cтр.№ 13

Когда проголосовала первая триба, глашатай объявил результат: один голос за смещение. Понимая, что своими действиями он подстрекает к беспрецедентному удару по коллеге-трибуну, Тиберий после этого первого раунда голосования остановил всю процедуру и попросил Октавия отозвать свое вето. Но тот отказался. Когда бюллетени сложили следующие шестнадцать кланов, выяснилось, что все они высказались за отстранение строптивого трибуна от должности. На пороге победы, Тиберий опять остановил голосование и дал Октавию последний шанс уступить. И снова получил отказ. Тогда бросил свои шары восемнадцатый клан. Когда дело было сделано, глашатай объявил, что большинство проголосовало «за»: Октавия сместили с его поста. Лишившись звания трибуна, он больше не мог пользоваться защитой, гарантированной ему должностью, и оказался под угрозой зловеще надвигавшейся толпы. Бежать ему удалось лишь благодаря горстке друзей, сумевших пробиться сквозь сборище народа и вывести его из здания собрания.

Отстранение Октавиана от должности ознаменовало собой решающий перелом в битве за Lex Agraria. Пока Тиберий не совершил свой роковой шаг, ему в значительной степени оказывали поддержку коллеги-трибуны и сторонники в сенате. Но после этих безрассудных нападок на другого трибуна, он стал чем-то вроде ядовитой змеи для элиты, консервативной по своей природе. Его тесть Клавдий по-прежнему был на его стороне, но многие другие, в теории выступающие за реформу, перед лицом столь яростного сопротивления с радостью отложили бы голосование, давая страстям немного улечься, чтобы предпринять новую попытку через год-два. Однако Тиберий не мог позволить себе проиграть. От одобрения Lex Agraria зависела вся его будущая карьера, и он был готов на что угодно, чтобы этот законопроект провести. На тот момент его тактика сработала. Тиберий Гракх выиграл битву. Устранив с дороги Октавиана, собрание подавляющим большинством одобрило Lex Agraria. Противоречивый законопроект теперь стал законом.

Lex Agraria предусматривал создание комиссии из трех человек, которым поручался надзор над общественными землями, определение их собственников и раздел. Желая гарантировать надлежащее исполнение этой программы (а заодно монополизировать политические заслуги за перераспределение земли), Тиберий убедил собрание избрать первыми тремя членами данной комиссии его самого, его тестя Клавдия, а также брата Гая, которому на тот момент был двадцать один год. Пока все шло хорошо. Однако вскоре Тиберий понял, что принять закон это одно, а воплотить его положения в жизнь – совсем другое.

Не в состоянии воспрепятствовать превращению законопроекта в закон, сенатские консерваторы нанесли ответный удар, припрятав в рукаве ряд собственных козырей. Теперь оппозицию возглавлял pontifex maximus (великий понтифик, глава коллегии понтификов) Публий Сципион Назика, выходец из более консервативной ветви клана Сципионов. Обладая общественными землями, значительно превышавшими положенные пятьсот югеров, он придумал против комиссии оскорбительный ход. Ассигнование фондов финансирования труда людей и приобретения всего необходимого для надзора за реформой, реализация которой требовала небольшой армии секретарей, мелких чиновников, землемеров, архитекторов, а также повозок и мулов, возлагалось на сенат. По настоянию Назики, сенат проголосовал за выделение на эти цели совсем незначительной суммы, способной покрыть разве что ежедневные расходы самих членов комиссии. Эта точно рассчитанная скупость превратила Тиберия в капитана корабля без весел. Его такой оборот вывел из себя, но делать было нечего.

Вскоре после нанесения ему этого удара скоропостижно скончался один из ближайших соратников Тиберия, причем возникли подозрения, что его смерть была насильственной. Гракх, которого все больше охватывала паранойя, и без того уже окружил свою семью неофициальной когортой друзей и клиентов, выступавших в роли ее постоянной личной стражи, – а сейчас он нуждался в охране больше, чем когда-либо. То ли разыгрывая перед толпой спектакль, то ли действительно опасаясь за свою жизнь, Тиберий облачился в траурные одежды и привел на Собрание детей, «умоляя народ позаботиться о них и их матери, утверждая, что уже распрощался с жизнью» ^[33].

Но тут вмешалась судьба, изменив ход истории Рима, и государственную политику, как бывало уже не раз, определили события далеко за пределами берегов Италии. В данном случае таким событием, случившимся в далеких краях, стала смерь царя Аттала III Пергамского. Пергам был греческим царством, расположенным на побережье Эгейского моря на территории нынешней Турции. Сыновей у Аттала не было, и он, опасаясь, что после его смерти между потенциальными наследниками вспыхнет яростная борьба за трон, завещал все свое царство вместе с сокровищницей народу Рима.

О смерти Аттала Рим узнал вскоре после принятия Lex Agraria, причем об условиях завещания Тиберию сообщили одним из первых. Его отец когда-то входил в состав сенатского посольства, закрепившего союз между Римом и Пергамом, поэтому конвой, привезший в город последнюю волю царя, остановился в доме Гракхов. Опережая на шаг врагов, Тиберий созвал комиций и заявил, что поскольку «наследником в завещании Аттала указан народ Рима» ^[34], то распоряжение царской сокровищницей и управление новой провинцией в будущем должно быть возложено на Комиций. Следующим шагом он провозгласил, что часть сокровищницы царя Аттала следует направить не только на финансирование работы земельной комиссии, но даже на выделение новым собственникам начального капитала.

Эта дерзкая, тщательно продуманная уловка привела сенатских консерваторов в ярость. В соответствии со всеми традиционными канонами, именно сенат обладал полной свободой действий в распоряжении государственными финансами и определении внешней политики. Полибий, прекрасно разбиравшийся в республиканском политическом устройстве, утверждал, что сенат «контролирует казну, все доходы и регулирует расходы» ^[35], а также «самостоятельно отправляет в страны за пределами Италии посольства для… урегулирования разногласий ^[36]». Народ, по его словам, «не имеет к этому ни малейшего отношения» ^[37]. Предъявляя права на Пергам, Тиберий попытался бросить вызов одновременно и одной, и другой прерогативам. Собравшийся на заседание Сенат объявил Тиберия безрассудным демагогом, стремящимся стать тираничным деспотом.

Немного погодя, желая то ли получить правовой иммунитет, гарантированный его должностью, то ли не допустить скатывания земельной комиссии в продажность и лживость (а может и то и другое вместе), Тиберий сделал еще одно шокирующее заявление о намерении повторно участвовать в выборах. В Риме не существовало закона, запрещавшего трибуну избираться на следующий срок, но на фоне всепоглощающей силы обычая предков подобная претензия выглядела беспрецедентной. Для его политических врагов это было железобетонным доказательством стремления Тиберия сделаться тираном. Контролируя государственные финансы, распределение собственности, внешнюю политику и отстаивая право на постоянное переизбрание, Тиберий Семпроний Гракх де-факто станет царем.