Буря перед бурей. История падения Римской республики - читать онлайн книгу. Автор: Майк Дункан cтр.№ 42

В Северной Африке, после битвы при Цирте, царю Бокху понадобилось совсем немного времени, чтобы опять переметнуться в другой лагерь и предложить Марию заключить мир. Через каких-то пять дней после того, как улеглась пыль, в Цирту прибыли послы мавританского царя с просьбой прислать доверенных лиц для личной встречи с Бокхом. Возглавить это посольство Марий поручил Луцию Корнелию Сулле. Тот хоть и прибыл совсем недавно, но уже зарекомендовал себя человеком красноречивым и способным сохранять хладнокровие, когда на него оказывали давление.

Сулла дал Бокху понять, что римляне готовы водить с ним дружбу. Да, царь в этой войне выступил на стороне Югурты, но римляне были практичными людьми. И если для экспансии, пока они не займут всю Северную Африку, им что-то и требовалось, то уж точно не война в Нумидии. Сулла сказал Бокху, что «подданных нам и без того хватает, в то время как друзей ни у нас, ни у кого другого, достаточно не бывает никогда» ^[158]. Одновременно с этим он напомнил царю, что если римлян «никому не превзойти в доброте, то их доблесть в войне ты познал на собственном опыте» ^[159]. Уловив намек, Бокх выпросил разрешения отправить напрямую к Марию посольство для выработки предварительных условий постоянного мирного договора. Сулла согласился и возвратился в Цирту с докладом.

Но когда небольшая группа мавританских послов ехала на встречу с Марием, на них набросилась банда разбойников. Поспешно бросившись наутек, оставив врагу все бумаги и багаж, послы прибыли в Цирту, своим внешним видом больше напоминая беглых крестьян, нежели доверенных лиц великого царя. Однако Сулла еще больше укрепил узы дипломатического доверия между двумя могущественными державами, любезно оказав им самый радушный прием и ни на минуту не сомневаясь в правдивости их прискорбной истории. Увидев, что продажные и коварные римляне на деле оказались вполне цивилизованными и великодушными людьми, послы немало удивились.

Выслушав их, Марий в начале 105 г. до н. э. созвал военный совет, который большинством голосов решил отправить мавританских послов в Рим с рекомендацией сенату заключить мир. Сенат согласился и постановил: «Сенат и народ Рима имеют обыкновение помнить как благодеяния, так и обиды. Но поскольку Бокх раскаивается, он простит нанесенные им оскорбления; царь получит мир и дружбу, когда того заслужит» ^[160]». Узнав, что римляне столь привержены миру, Бокх пришел в восторг. Он ответил Марию письмом, попросив назначить его представителем Суллу, до сей поры демонстрировавшего такую мудрость и великодушие. С помощью Суллы царь мог начать процесс практического согласования мавританских и римских интересов. Марий согласился.

Сулла и его личная стража, которым в провожатые, для обеспечения безопасности поездки, дали сына Бокха, не были до конца уверены, что их не заманивают в ловушку. Их опасения накалились до предела после того, как вернувшиеся разведчики сообщили, что в двух милях впереди разбил лагерь сам Югурта. Сулла со спутниками приготовились стать жертвами предательства, но сын Бокха поклялся в обратном, заверив их в добрых намерениях отца, и пообещал всю дорогу ехать бок о бок с Суллой. Югурта никогда не решится посягнуть на жизнь царского наследника, ведь это навсегда лишит его шансов вновь когда-либо вступить в союз с Бокхом. В такой вот драматичной обстановке отряд проскакал мимо лагеря Югурты. И хотя повисшее в воздухе напряжение можно было буквально потрогать рукой, нумидийский царь безучастно посмотрел, как они проехали мимо.

Финальный акт Югуртинской войны разыгрался в виде двойных переговоров – между Суллой и Бокхом с одной стороны, и между Бокхом и Югуртой с другой. Ставки в обоих случаях были высоки. Бокх и Сулла в открытую встретились при мавританском дворе, и царь сказал римлянину, что еще не решил, как поступить. После чего попросил Суллу дать ему на составление окончательного ответа десять дней. Но это была всего лишь уловка, рассчитанная на шпионов Югурты, которые, как полагается, тут же ринулись в нумидийский лагерь доложить Югурте, что у него, чтобы переубедить Бокха, есть десять дней.

Но в тот же день, глубокой ночью, Бокх вызвал к себе Суллу для настоящих переговоров. Царь сказал, что никогда больше не переправится через реку Мулукка, по которой проходила граница с Нумидией, и все, что у него есть, – солдат, корабли и деньги – он предоставляет в распоряжение Рима. Принимая все это, Сулла дал свою оценку, рассчитав ее заранее. Он сказал Бокху, что римляне не испытывают благодарности за эти дары, потому как и без того уже победили мавританцев в бою. И если Бокх действительно хотел заключить дружественный договор, то сделать это у него был только один способ: выдать Югурту.

На следующий день Бокх призвал к себе придворного, который, как ему было известно, мог связаться с Югуртой, и передал через него послание. В нем он сообщил, что собирается заключить с римлянами соглашение, и спросил, что нумидийский царь может ему предложить, чтобы он изменил свое решение. Ответ Югурты не заставил себя ждать. Нумидийский царь обещал Бокху все, что угодно, лишь бы тот возобновил с ним альянс, и в качестве первого шага был готов уступить ему почти треть собственной территории. Кроме того, Югурта предложил Бокху похитить Суллу, чтобы потом они на пару могли получить за него у сената выкуп и заставить легионы убраться из Африки. Бокх согласился встретиться с Югуртой в уединенном месте за городской чертой. После того, как обе стороны объявили свою цену, Бокх оказался перед дилеммой, способной у любого вызвать язву желудка: выдать римлянам царя соседней страны и, вполне вероятно, навлечь на себя гнев собственного народа или же схватить Суллу, за что на него разгневались бы уже легионы. Перед встречей с Югуртой царь не спал всю ночь, думая, как же ему поступить.

На следующий день Бокх и Сулла с небольшим отрядом слуг выехали из города и поскакали в условленное укромное место. Бокх намеревался перехитрить либо Суллу, либо Югурту, и к радости римлянина нумидийскому царю во время этой жеребьевки досталась короткая соломинка. Люди Бокха окружили поляну и после появления Югурты выскочили из засады. Немногих оставшихся в живых слуг нумидийского царя убили, а его самого схватили и передали Сулле. Тот, как подобает, заковал Югурту в кандалы и отвез к Марию. Через двенадцать лет после того, как нумидийский царь заварил всю эту кашу, убив Гиемпсала, и семь лет спустя после объявления сенатом войны после разграбления Цирты, Югуртинская война подошла к концу.

Но эту радостную весть вскоре затмила чудовищная катастрофа на севере. Явившись впервые в 113 г. до н. э., кимвры разгромили римлян в Ббитве при Норее, а потом ушли. Затем, после четырехлетнего перерыва, в 109 г. до н. э. вновь спустились по берегам Роны и нанесли Риму новое поражение. Теперь, еще раз выждав четырехлетний цикл, примерно в 105 г. до н. э., они снова вернулись, направившись по долине Роны к побережью Средиземного моря. Сенат, по вполне понятным причинам, занервничал, узнав о возвращении врага, который уже дважды их побеждал.