Купленная. Игра вслепую - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Владон cтр.№ 30

Поэтому мне ничего и не оставалось делать, как просто тупо ждать и тупо рисовать в своем воспаленном воображении дичайшие картинки из гипотетического развития событий сегодняшнего дня. Конечно, лучше бы я этого не делал, но разве собственное безумие можно как-то контролировать, особенно в таком подвешенном состоянии. Оно просто росло и ширилось, раздуваясь изнутри кипящими парами токсичной кислоты. Причем чуть ли не с первых секунд достигнув своих критических пределов, а потом и вовсе выломав/раскрошив ко всем чертям все мешавшие ему преграды.

Меня начало колотить еще до обеда, хотя я так и не рискнул притронутся к барным запасам своего офисного кабинета. Мне и без алкогольных паров хватало выше крыши улетных фантазий собственного сочинения. А что я мог еще сделать? Пойти в ва-банк? Под очередным идиотским предлогом ворваться в кабинет отца или рвануть в другой район города и выломать двери в квартиру Альки? А если она сейчас в институте?..

Бля, да что ж ты за?.. Неужели нельзя просто ответить? Это что, так сложно? Написать пару слов в ответной смс-ке и наконец-то меня успокоить? С тебя что убудет? Или ты просто отключила звуковые сигналы, чтобы они не отвлекали тебя и твоего папика от совместного времяпрепровождения?

Господи… Мне нельзя думать о таком. НЕЛЬЗЯ. У меня и без того череп трещит под внутренним давлением только-только зарождающихся скудных картинок возможного хода событий, но его уже должно вот-вот снести ко всем херам собачьим. Если я позволю этой гребаной фантазии взять над собой верх, она же прикончит меня прямо на месте за считанные минуты.

Ты не можешь, бл*дь… Нет, пожалуйста… Сделай, что угодно, но только не раздвигай перед ним ноги, иначе… если я об этом узнаю, я же… Я точно убью вас обоих. Я знаю об этом так же четко и ясно, как и том, что не сумею пережить от тебя такого предательства. Если только тебе в этот момент не приставили к горлу нож и не взяли тебя насильно.

НУ ОТВЕТЬ ЖЕ УЖЕ, МАТЬ ТВОЮ.

Казалось, я начал орать ментально уже постоянно, разве что не бился головой об стенку. Но трясло меня уже с периодичным постоянством все сильнее и болезненней. Соображать я перестал, кажется, еще быстрее. Тут не то, что не получалось думать, даже просто осмыслить, где я сейчас нахожусь, на кой и почему тут вообще до сих пор сижу.

Был момент, когда я порывался позвонить матери и попросить ее дозвониться до отца, но вовремя остановился. Что-то мне подсказывало, Стрельников-старший обрубил сейчас прямые связи со многими, и мать в этом списке находится в самых первых строчках. И то чувство, окружившей меня со всех сторон западни, вовсе не случайное. Я оказался внутри не просто так, только понял об этом уже слишком поздно, когда дверца за моей спиной захлопнулась, а меня самого припечатало к стенке сработавшим в один металлический щелчок механизмом медвежьего капкана.

Разве что главный подвох состоял отнюдь не в чувстве загнанной в западню (или, вернее, в полную жопу) безмозглой жертвы, а в ее последующей реакции. Если она начнет метаться и делать глупости, попадая в скрытые повсюду хитроумные устройства бесчисленных ловушек, то, в итоге, либо истечет кровью, либо, как того и требует классика жанра, самоубьется. Или, как в моем случае, бросится на острие ножа, зажатого в руке своего охотника, решив пойти на рожон.

Был бы я совершенно один в данной ситуации, скорей всего так бы и сделал. Но, не зная ни черта ни об Альке, ни о ближайших планах Стрельникова-старшего, в конечном счете, я и чувствовал себя теперь тем, в кого меня сейчас и пытались превратить — беспомощной добычей самого опытного и самого беспощадного в этом городе убийцы-хищника. И последнее словосочетание вовсе не метафора. Если бы я не знал, кем на самом деле являлся мой всесторонне развитый родитель…

А то, что он уже догадался (точнее даже, выследил и просчитал) о нас со Стрекозой, в этом я уже нисколько не сомневался. Поэтому ни черта не мог теперь сделать. Только сидеть, скулить и биться головой об стенку, рисуя в долбанутых фантазиях крышесносные картинки его садистских вые*онов с моей Алькой.

К вечеру, от Кира-разумного и трезвомыслящего такими темпами остались лишь одни скудные воспоминания. Я превратился в сплошной оголенный нерв, прикосновение к которому могло вызвать мгновенную смерть, как для меня, так и для того безумца, кто рискнул бы пойти на такое. Скорей всего, именно тогда часть моего здравого рассудка и дала ощутимый сбой, поскольку не прочувствовать такое просто нереально. Когда тебя перемалывает изнутри собственными эмоциями, зашкаливающими страхами и бесконечно разрастающейся болью (про чувство полного бессилия, подрезающей слабости и лихорадящей одержимости можно и не говорить), остаться в своем уме и в трезвой памяти, как прежде, до смешного нелепо и НЕВОЗМОЖНО.

Домой я возвращался уже далеко за полночь, на взводе, наэлектризованный до мозга костей сумасшедшей болью и срезающей под корень немощью. Удивительно, что в таком состоянии я каким-то чудом не попал в аварию, постоянно при этом выпадая из реальности и сознанием, и ни хрена невидящим взглядом. Зато, нечему было удивляться в последствии.

Стрельников-старший добился своего, практически дисквалифицировав своего соперника с помощью моих же слабостей. И даже ничего при этом не делая со своей стороны. Как, оказывается, я уязвим и ничтожен в чужих глазах. Да что там в чужих. В собственных тоже, если не сумел совладать с изводящим меня искушением воображать невесть что и тем самым убивать себя своими же руками. Ведь этих демонов мог выпустить лишь я один, все ключи от моих внутренних дверей находились только у меня. Что, в принципе, я благополучно и сделал, накрутив себя до опасного для жизни предела и дав волю личному безумию вырваться на свободу.

Дома меня ждал еще больший ад, потому что… так оно и было в действительности. Даже просто зайти во входные двери для меня стало настоящим испытанием. Я же знал, что у Стрекозы до сих пор находится дубликат моих ключей. Но при этом полагать, что я увижу сейчас ее в своей квартире, было бы тупейшей наивностью даже для меня. Конечно, ее там не оказалось, а мое последующее блуждание по открытым комнатам, где чуть ли уже не все напоминало о ней или отдавало следами ее недавнего здесь присутствия, перешло в острую форму неуправляемого сумасшествия. Меня снова начало лихорадить, как только я понял, что сегодня она тут не появлялась. Разве что от данного осмысления становилось еще хуже. От удушающего понимания, что меня игнорировали весь этот день не просто так. А она… Она так ни хера и не попыталась сделать, чтобы хоть как-то связаться со мной… прислать хоть какую-то ничтожнейшую весточку… Хотя бы просто подала знак о том, что жива и думает обо мне…

Господи, откуда я вообще мог знать, что моя собственная квартира однажды превратится для меня в пыточную камеру. Прихожая, гостиная, кухня и ванная… Она же везде тут была. Ее руки касались, наверное, всего, что находилось в этих комнатах, мне даже чудился едва уловимый эфир ее исключительного амбре. Казалось, я буквально соприкасался кожей и нервами с ее постоянно ускользающим призраком, как идиот, озираясь по сторонам или резко оборачиваясь, когда мне мнилось, будто она стоит за моей спиной или вот-вот войдет.