Купленная. Игра вслепую - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Владон cтр.№ 49

— Все будет хорошо. Обещаю. Мы обязательно все это переживем и найдем нужный выход. Просто потерпи еще пару деньков и будь постоянно со мной на связи.

— Но ты же не сможешь из самолета звонить мне.

— До Бергена лететь в общей сложности пять часов и то с пересадкой в Стокгольме. Прямым рейсом быстрее, само собой, но в этот раз папенька зажал на чартерный рейс из-за большого количества летящих со мной сотрудников. В любом случае, я обязательно позвоню тебе прямо из столицы суровых северных фьордов. И когда-нибудь мы обязательно побываем во всех национальных парках Норвегии (и не только Норвегии) уже вдвоем. Ты должна это все увидеть воочию, впрочем, как и многое другое. И обязательно увидишь, обещаю.

А вот без этого никак нельзя было? Без громогласных клятв-обещаний, как и без прощальных поцелуев в лобик.

Честно говоря, плевать я хотела в тот момент на норвежские фьорды (и на ненорвежские в особенности). Я вцепилась в его руки вовсе не в ответном порыве на его поцелуй. Пусть мне и хотелось буквально до одури успеть насытиться его физической близостью с присущей только ему способностью наполнять меня собой — своей реально живой и невероятно осязаемой энергетикой. На деле же мне просто безумия хотелось его остановить. Докричаться до него хотя бы ментально. Чтобы он тоже это прочувствовал. Все-все-все, чем меня сейчас изнутри ломало, рвало на части и едва не убивало прямо на месте. Все мои удушающие страхи, переполнявший меня ужас происходящего и неминуемого и, конечно же, не менее беспощадное предчувствие. Чтобы не обманывался на мой счет и не думал, будто мне будет легко все это пережить. Пусть с полна все это ощутит и заберет с собою, не расслабляясь в своем чертовом Бергене ни на мгновенье.

— Вернись поскорее и все. А без лицезрения фьордов я как-нибудь и так проживу.

— Ты ж моя Стрекоза-капризулька. — он так и не отпустил мою голову, после того как обхватил ее в жарком порыве обеими ладонями и не менее пылко прижался губами к моей переносице. В какой-то момент, когда он снова заглянул мне в глаза своими завораживающе колдовскими глазищами, мне либо почудилось, либо нет, увидеть в их напряженной глубине просто невероятную бездну нечеловеческой боли и пугающего отчаянья. — Я бы и сейчас тебя с собой забрал, даже на раздумывая, но, боюсь, без загранпаспорта и хотя бы туристической визы тебя никуда дальше терминала не пропустят. Правда ты и сама можешь на эти пару дней куда-нибудь поехать… В общем, мы с тобой это скоро обсудим по любому. До моего вылета, времени на это должно хватить предостаточно. Можем начать прямо сейчас. Ты ведь поможешь мне собраться?

А что я еще могла бы сделать сверх того? Я сейчас и сама едва ли бы захотела просидеть несколько минут в гостиной ни черта не делая, пока он одевался в гардеробной или метался по кабинету, хватая на ходу необходимые вещи с документами, пытаясь ничего не забыть и не упустить из вида. Тут уж сложно в такой сумасшедшей спешке и свалившемся на голову цейтноте сосредоточиться на чем-то одном.

Наверное, тогда я впервые и возненавидела Глеба всеми фибрами своей исстрадавшейся душонки. Наблюдать со стороны за его сыном, оказавшимся полной ему противоположностью и впервые с полной ясностью увидев, какая же между ними проложена просто невероятно огромная пропасть… Это что-то явно сродни ниспосланного самими богами прозрения или целому откровению. Даже временами пугающий факт, что их внешнее сходство с определенных ракурсов, казалось, едва не идентичным, почему-то совершенно ничем и никак меня не отталкивало. Я не то что прекрасно знала, насколько это абсолютно разные люди, а именно ощущала данную разницу на физическом и ментальном уровне. Как ни крути, но химия у каждого из них была своя, как и присущие им по жизни привычки с манерой поведения. И это чувствовалось, особенно сейчас, не сказать словами, как глубоко и сильно. Я и раньше воспринимала их всегда по-разному, а теперь так и подавно.

— …Думаю, тебе стоит обдумать идею съездить куда-нибудь на это время, как говорится, на самый безопасный случай. Хотя, это тоже далеко не выход, и мне совершенно не хочется отпускать тебя одну даже в соседний город. Но, если уж и выбирать между двух зол, то тут, конечно, выбор очевиден. Мне будет спокойнее, если Стрельников-старший не сможет добраться до тебя при всех имеющихся у него возможностях, хотя бы дня два или три. Поэтому любой вариант, который сумеет установить между вами максимально безопасное расстояние, я приму без какого-либо сомнения и возможно даже сожаления. Единственное, ты обязана мне пообещать, а то и поклясться на крови — что ни в коем случае не станешь отвечать на его входящие звонки и ничего ему не писать в смс-ках. И из этой квартиры без моего разрешения ни ногой. Запрись изнутри на все замки и, естественно, никому не вздумай открывать, даже если они будут называть себя моими ближайшими родственниками или друзьями-должниками, или газовщиками, получившими вызов от соседей о протечке газа из моей квартиры (кстати, у меня нет газовой плиты, и колонки, если что, тоже). А лучше, вообще не подходи к дверям и ни с кем по домофону не разговаривай. Чем меньше людей знает, где ты сейчас, тем лучше. Подружкам постарайся в эти дни тоже не звонить. А то мало ли. И в первую очередь Луневой. Это прямой намек на то, что здесь никого кроме тебя больше быть не должно. Никаких девичников, мини-вечеринок и прочих в подобном духе сборищ. С телевизором и музыкальным центром, надеюсь, разберешься. Захочешь в интернете посидеть, пароль от роутера, само собой оставлю. Где-то у меня был старый игровой ноут… в общем, вспомню, скажу по телефону. Продуктов в холодильнике должно хватить, как минимум на неделю, даже с твоими питоньими аппетитами…

Казалось, половину из всех напутствий Кира я пропустила мимо ушей, пока следовала за ним везде и чуть ли не по всей квартире безмолвной тенью, наблюдая за всеми его метаниями ненасытно жадным взглядом бедного родственника. Но, когда чуть позже я начинала вспоминать его слова вместе с прописавшимся на подкорку звучным голосом, они всплывали в моей голове практически все до единого, еще и с такой четкой ясностью, будто я их прослушала до этого в записи раз десять, не меньше. Жаль, что не додумалась записать их на диктофон своего мобильного. Видимо, надеялась, что он и сам скоро позвонит мне из своей машины по дороге в аэропорт.

Удивительно, что ему еще хватало ума и смелости на неуместные шуточки и почти обидные подколки.

— А может мне поехать с тобой? В смысле, проводить тебя до самолета…

При других обстоятельствах я быть может как-то и повелась на все его попытки хоть немного разрядить обстановку, но только не сейчас. Чем меньше оставалось времени до нашего расставания, тем труднее мне было соображать, сдерживать себя от слез и усилившейся дрожи нервного озноба. И что самое странное, мне было страшно отнюдь не за себя. В те невыносимо мучительные минуты, меня затягивало тугими жгутами панического страха именно от четкого понимания, что это не я находилась сейчас в предполагаемо смертельной опасности. И тот образ возникшей рядом с нами невидимой черной тени очень дурного предчувствия (с присущей почему-то именно Глебу Стрельникову энергетической аурой), нависал в тот момент вовсе не надо мной. Он тянулся все это время пугающе осязаемым шлейфом как раз за Киром. По крайней мере, мне это постоянно чудилось и рвало мое сознание вполне обоснованными страхами. Пусть это всего лишь разыгравшееся не на шутку воображение, но, что-то мне постоянно, четко и ясно подсказывало, что это вовсе не мне и не за себя нужно было бояться. Что все на деле совершенно не то, чем кажется в действительности. И из-за этой дурацкой спешки с навязанной нам паникой, мы до сих пор не видим всей картинный в целом, продолжая с завидной тупостью идти на поводу у самого главного инициатора и постановщика данного представления. Причем прекрасно обо всем этом зная, но не признаваясь вслух в своих идиотских действиях и ослином упрямстве.