Политическая полиция и либеральное движение в Российской империи: власть игры, игра властью. 1880-1905 - читать онлайн книгу. Автор: Любовь Ульянова cтр.№ 53

Страница

В то же время стоит сказать и об общих чертах в восприятии «либерализма» служащими политического сыска. Анализ соотнесения «либералов» с другими легальными общественно-политическими явлениями, в первую очередь «конституционалистами», позволяет сделать вывод, что в политической полиции в целом «либерализм» не ассоциировался с идеей развития страны по типу западного конституционного парламентаризма. Описанная в 1-м параграфе 2-й главы одна из ключевых и при этом абстрактных характеристик «либерального» – «недовольство существующими порядками» – отнюдь не всегда относилась непосредственно к форме правления. Этим представления чинов политического сыска заметно отличались от консервативного дискурса того периода, если понимать под консерватизмом взгляды К.П. Победоносцева, В.А. Грингмута, М.П. Мещерского, Л.А. Тихомирова – эти исторические деятели соотносили политическую доктрину русского либерализма непосредственно с западным парламентаризмом ⁶³⁰. Возникает вопрос: а можно ли вообще рассматривать анализируемую в этой работе часть бюрократического аппарата Российской империи как сугубо «реакционный», «охранительный» государственный институт, или же его служащие сами видели необходимость политического развития, что, в общем-то, противоречило задаче «охранения» существовавшего государственного строя? Не претендуя на абсолютную корректность собственного ответа, отмечу: в неоформленной политической палитре Российской империи рубежа веков ближе всего деятелям политической полиции, прежде всего его руководству, было умеренно-либерально-консервативное славянофильство.

Это утверждение противоречит расхожему историографическому представлению об ориентации политической полиции на поддержку крайне реакционных явлений, которые с 1905 г. оформились как черносотенные ⁶³¹. Перекидывая мостик в период, последовавший за Манифестом от 17 октября 1905 г., можно предположить, что поддержка черносотенцев, на которую часто ссылаются в историографии, была личной инициативой отдельных служащих политического сыска, как, например, в 1906 г. – начальника Московского охранного отделения Е.К. Климовича ⁶³². Несоответствие действительности этого историографического представления об институте политической полиции подтверждает анализ партийных объединений, проводившийся Департаментом полиции в 1906 г. Вопросы, на которые отвечали служащие местных подразделений, должны были прояснить: в какой мере власть может опираться на такие партии, как Партия мирного обновления, Партия правового порядка, то есть те политические организации, которые возглавляли бывшие шиповцы ⁶³³.

Завершая анализ различных трактовок чинами политического сыска «легального» общественно-политического пространства, места и соседей «либерализма» в этом пространстве, стоит отметить: разделение политического пространства на те явления, которые интересовали охранительное ведомство, и те явления, которые не относились к объектам его внимания, проходило внутри либерального движения. «Умеренный либерализм» воспринимался как норма и был позиционирован в политическом пространстве рядом с консерватизмом. Обычный же «либерализм» (без дополнительных эпитетов), «крайний либерализм» и все, что было радикальнее его («оппозиционеры», «конституционалисты», «радикалы», «марксисты», «освобожденцы» и пр.), были объектами такового внимания ⁶³⁴.

Легальность «либерализма» возникла вследствие его связки с официальными институтами – самоуправление, периодическая печать, различные общества и библиотеки. Поэтому в политической полиции рассматривали «либералов» как деятелей, обладающих кадровыми и финансовыми ресурсами, независимыми от государственной системы.

К этому обстоятельству по-разному относились чины ГЖУ, с одной стороны, а с другой – служащие охранных отделений и Департамента полиции. В первом случае это отношение было эмоционально-критическим, а внимание к самому обстоятельству – постоянным, во втором случае отношение было нейтральным, а навязчивый интерес к этому сюжету отсутствовал.

Поэтому изложенное ниже опирается преимущественно на документы, исходивших из ГЖУ. В то же время нет оснований утверждать, что в Департаменте полиции не видели саму систему кадровых и материальных ресурсов «либералов», систему, по сути, параллельную государственной. Иным, как представляется, было отношение к этой системе.

Первое, на чем стоит остановиться, – разделение чинами ГЖУ «либералов» на «идейных», «искренних», которых было меньшинство в «либеральной среде», и «примкнувших», «лжелибералов», составлявших основную массу «либерального движения».

«Идейные либералы» могли быть как непосредственными руководителями тех или иных негосударственных институтов, так и серыми кардиналами, влиявшими на деятельность этих институтов, формально не имея к ним отношения. Так или иначе у таких людей была возможность обеспечивать идеологически близких им людей («примкнувших») должностями и/или финансами.

В политическом обзоре Екатеринославской губернии за 1888 г. начальник ГЖУ сообщал о «действительных либералах» и «лжелибералах», демонстрировавших «либерализм» «ради подражания»: «…действительных либералов, умных, беспристрастных в этом классе интеллигенции немного, если найдется одна треть, одна вторая часть, большая же часть из них, ради подражания, только на словах либеральны» ⁶³⁵. Политический обзор следующего года содержал характеристику «партии недовольных» (судя по тексту, это было «идейное» недовольство) и «интригующих из своих личных, мелочных видов» (назову их «примкнувшими»), причем именно вторые создавали массовую поддержку деятельности первых. Так, руководитель ГЖУ отмечал: в среде дворян и земцев наблюдается «продолжение интриги… против местной власти из-за своих личных, мелочных видов (интриги упорно поддерживаются против губернатора лицами, стоящими во главе дворянства, прокурорского надзора, членов суда и т.п., и дают поддержку, пищу к существованию и торжеству партии недовольных… которые… пользуются всякою ошибкою… властей)» ⁶³⁶.

Страница