Георгий Гурьянов: «Я и есть искусство» - читать онлайн книгу. Автор: Метсур Вольде cтр.№ 61

Именно тогда он наговорил журналисту в одном интервью много оскорбительного про Рашида и Марьяну Цой. Он был вспыльчивый, к тому же человек настроения. Часто его гнев пробуждали и направляли люди, которые просто находились в определенный момент его жизни рядом и развлекали его. В этом смысле он был управляемым, и некоторые знакомые этим пользовались, манипулируя перепадами его настроения. Потом я пообщался с Георгием отдельно и попросил никого не обижать и исправить свои ответы в интервью. Он снова согласился. Но неутвержденный с Гурьяновым вариант интервью успел напечатать в «Тайм-ауте» Шулинский, для которого дело чести облить грязью любой проект, в котором я принимаю участие, и удовлетворить таким образом какие-то свои личные комплексы. Он, возможно, думал, что, опубликовав этот текст, как-то навредит мне лично. Хотя Георгий никогда, публично или в прессе, не говорил обо мне ни одного плохого слова, ни в этом интервью, ни до него, ни после. От этого нелепо было использовать его в личных разборках со мной. В итоге получился исключительно наезд на Рашида и общее негативное впечатление обо всем проекте, в котором мы с Георгием приняли посильное участие.

Но вернемся к фильму «Игла. Remix». Вообще в этом проекте было много интересных задумок, в силу разных обстоятельств не состоявшихся. В свое время на американском фестивале «Сандэнс» «Кино» устроили концерт на премьере «Иглы». Мне хотелось во всем следовать традиции на новом витке технологий. Я предлагал, к примеру, на премьере «Игла. Remix» сделать концерт с голограммой Виктора Цоя и собрать группу «Кино» вместе в полном составе. Представить новую песню в таком виде. Георгия эта идея увлекла с первого же обсуждения, и мы к ней не раз возвращались. В ней было много от шаманизма и магии. Чтобы мурашки у публики были и люди в обморок падали. Была также идея интернет-концерта, когда песни Цоя будут петь хором тысячи его фанатов по всему миру по тысячам веб-камер и на экранах на сцене, а озвучит все это в живом времени группа «Кино», также играющая у себя дома за компьютерами. Но все это осталось только фантазиями из-за отсутствия финансирования.

В процессе работы над фильмом я был многим недоволен с технической стороны. Но спустя годы понимаю ценность таких людей, как Рашид. Все пиз…ли, а он снял Георгия и показал на большом экране. Кто еще это сделал? У меня куча может быть претензий к тому, что он не лучшим образом показал графику Doping-Pong, не так круто, как я бы этого хотел, но кто до него эту графику еще показал в кинотеатрах? Он первый. Я не один год говорил Зомбирелле, что мы ее снимем когда-нибудь играющей на пиле, но удалось это сделать именно в этом фильме, да еще с участием Виктора Цоя, разве это не смешно? Так что все могут пи…ть на Рашида, но, мне кажется, Рашиду на это по…ю, потому что он делает свое дело, как умеет. Иногда получается лучше, иногда хуже, но это всегда культовый трэш, полностью отвечающий своему времени. И как героем того времени был Моро, так героем нашего стал Спартак. И во времена Ютуба должен был появиться именно «Ремикс» со всеми его минусами, а не «Игла» со всеми ее плюсами.

О Шнурове как замене Цоя в концовке второй части «АССА» мы с Георгием не говорили. Для сравнения, когда я был в гостях у Сергея Соловьева, ему звонил Шнур. Соловьев с ним говорил, мне показалось, чересчур снисходительно, работая на публику, то есть гостей. А потом повесил трубку и сказал, что Сергей, дескать, привез ему в подарок какие-то кроссовки своего имени и хочет ему завезти. Ну а Георгий называл Соловьева при мне не иначе как «гномом, пузатым карликом, прыщом гнойным и пивным пузырем». Это я помню отлично. Вот и делайте выводы.

С Георгием нас объединял лютый перфекционизм. Эта страсть переделывать все по сто раз и вечно вносить дополнения в любую работу нас роднила. Эта черта отличает тех, кто серьезно и не поверхностно относится к своим словам и действиям. Я статьи переписываю и интервью редактирую по десять раз, не могу закончить многие картины, потому что хочется еще что-то изменить. Он во многом был такой же. Отсюда и недоделанные миксы «Кино», и картины, которые он не мог завершить по три года. Даже нежелание лишний раз общаться с людьми и журналистами зачастую было связано с тем, что они своей невнимательностью и отсутствием талантов портят все, к чему прикасаются. У Георгия негативный опыт контакта с массмедиа зашкаливал.

Журнал «Собака», с которым меня связывает давняя дружба, попросил меня уговорить Георгия сняться для них. Он бы, разумеется, послал «Собаку» на х…, если бы они обратились напрямую. Как он это однажды сделал в 2000 году с MTV, сказав при мне бедному журналисту, что интервью с ним стоит 500 долларов и, если ему сейчас их не заплатят, он отказывается говорить. Поэтому «Собака» попросила меня организовать фотосессию для серии интервью о фильме «Игла. Remix» со мной и Георгием. Я сказал, что нам нужен корабль, потому что Георгия надо снимать как моряка на палубе, иначе ничего не получится. И когда «Собака» нашла кораблик и предложила нам прогуляться до него… в Кронштадт, я тут же оживился и подумал, что это отличная идея проветриться нам с Георгием и прошвырнуться за город. Для таких домоседов, как мы, любая возможность прогулки – весьма ценная вещь. Я отлично помню наши созвоны, когда я спрашивал у него: «Как дела? Что делаешь?» А он отвечал с грустным смешком, что уже две недели не выходил из дома. Вот такие у него дела. Конечно, каждая поездка на дачу к нашему другу Бале при таких раскладах была просто супертрип. А Кронштадт, кораблик – вообще сказка. В Питере тогда стояла жуткая жара, правда, не такая аномальная, как в Москве. Это было 31 июля 2010 года. То самое знойное лето. У Гурьянова в гостях как раз спасалась от московского смога его столичная подруга – фотограф Наташа Жерновская. С ней меня познакомил немного раньше Артемий Троицкий. Ну, то есть была компания из трех более-менее знакомых людей и свита из стилиста, фотографов и журналиста. Так мы и двинулись в путь.

Георгий был немного в эйфории, как и я, на этой прогулке. Свежесть и природа сыграли роль природного допинга. Он взял с собой фотоаппарат, но ни разу его не достал из сумки. Ну, «Собака» пофоткала, мы попозировали. Я понимал, что это все для него. Он сиял. Мне давали в руки рупор, чтобы меня сфотографировать, а я передавал его Георгию. И фотографировали его с этим рупором. И все в таком духе. Я перенаправил все внимание на него, потому что целью было отснять Георгия для истории. И как можно больше. Я понимал, что если я это не организую сейчас и не помогу сделать – неизвестно, когда это еще случится. Георгий искренно радовался и в ответ рассыпался в комплиментах, как мог себе позволить только он со всей неискоренимой «оскаруайльдовщиной»: «Дима, снимите немедленно очки, у вас потрясающие красивые глаза!» или «Диме идут открытые сандалии, потому что у него красивые ноги». Но, конечно, главной была прогулка, а не фотосессия. И самое красивое в ней было, когда мы с Георгием увидели, как по заливу к нам приближается дождь. Мы, как дети, перекрикивались, чтобы убедиться, что мы оба видим это: над нами чистое небо, а по глади залива в нашу сторону рябью несется ливень. Все убежали, а мы остались и дождались его. И ливень накрыл нас. Чистый восторг! Мы ох…но промокли под дождем. Просто насквозь. Волшебно в нем искупались. В общем, это было кайфово. Я на 100 % уверен, что он был счастлив в этот день».