Сибирь научит. Как финский журналист прожил со своей семьей год в Якутии - читать онлайн книгу. Автор: Юсси Конттинен cтр.№ 60

По серпантинной дороге мы поднялись на самую высокую точку Колымы, к Ольчанскому перевалу, почти 1200 метров над уровнем моря. Полчаса назад термометр показывал –51 градус, а сейчас всего –37. Тут, на вершине горы, было теплее, чем внизу. Это происходит из-за инверсии воздушных масс. Холодный воздух более тяжелый, он опускается в долины, а на его место поднимается более теплый. Прекрасный повод сделать перерыв и заскочить в туалет, заботливо поставленный тут дорожным управлением. Ледяная деревянная кабинка с заиндевевшими стенами гордо торчала в самой высокой точке перевала.

Еще десять лет назад по Колымской трассе в месте перевала ездили только зимой. Последний участок круглогодичного автосообщения достроили только в 2008 году, и теперь тут идет неплохая грунтовка. Кто знает, может, в будущем будет возможно путешествовать на машине и на север! К 2030 году тут планируют провести дорожную сеть на 1800 км до самого Анадыря – столицы Чукотки.

У Шумарова не было тахографа; когда он уставал, мы просто останавливались на несколько часов поспать в кабине. Все это время мотор работал. Водитель периодически просыпался, ехал чуть вперед или назад. Если машина стоит в одном положении, колеса могут примерзнуть.

Скромная миссия Шумарова – спасение от мороза самой холодной точки проживания человека – Оймякона. Ну, или хотя бы местные школы и детские сады, которые отапливаются углем. Поселок расположен в котловане в 200 километрах от трассы. Дорога однополосная, по пути нам попадались шаткие деревянные мосты. При въезде на мост стоял знак ограничения по весу в 5 тонн, а мы везли 60. Страшно, но других вариантов не было.

«Им нужен уголь, и им неважно, как мы его довезем. Дорожные службы освобождают себя от ответственности, устанавливая такие знаки. Если что – виноват водитель», – ворчал Шумаров. Мосты под нами не рухнули, и мы подумали, не стоит ли все-таки поменять знаки на 60 тонн?

Оймякон – типичная якутская деревня: здесь пасут рогатый скот и лошадей. Как и в других якутских селах, здесь тоже живет и молодежь. Я спросил у зятя моей хозяйки в Оймяконе, чем он занимается. Молодой человек широко улыбнулся и ответил: «Лежу». А что еще здесь делать в разгар зимы? Зато летом полно работы. Летом этот юноша работает в лесу и строит бревенчатые дома.

Оймякон находится в низине, окруженной горами, благодаря температурной инверсии здесь скапливается холодный воздух. Именно тут в зимний период формируется континентальный климат и сильнейшие антициклоны, так как регион закрыт от теплого и влажного морского воздуха. Самой холодной точкой планеты считается Южный полюс, но самая холодная точка Северного полушария находится тут, в Якутии. Правда, в Якутии это довольно спорный вопрос. Оймякон борется за право называться самым холодным населенным пунктом мира с городом Верхоянском, расположенным в Северной Якутии. Рекорд Верхоянска – 67,8 градуса в 1885 году. В Оймяконе погодную станцию установили лишь в 1929 году, а четыре года спустя там замерили температуру –67,7 градуса.

Татьяна Васильева, хозяйка дома, где я остался на ночлег, всю свою жизнь посвятила защите Оймякона. Васильева доказала, что рекорд Верхоянска был недоразумением и изначально в документах стояла температура –67,1 градуса. По замерам во все времена года средняя температура в Оймяконе была ниже, чем в Верхоянске. «Жители Верхоянска говорят это ради денег. Я одна вышла на баррикады против системы и ценой своего здоровья доказала, что у нас холоднее всех. Теперь это признали», – сказала Васильева, надевая на грудь медали для фотографии.

Если быть до конца точными, погодная станция находится не в самом Оймяконе, а в селе Томтор, в 30 километрах от него. Но Васильева считает, что все равно понятно, что в Оймяконе холоднее, чем в соседской деревне, потому что он находится глубже в долине. Звучало логично. Я голосую за Оймякон, хотя мне несладко пришлось тут, на полюсе холода. У меня подскочила температура до 39 градусов. На улице термометр показывал – 56, а когда, собрав последние силы, я выбрался в уличный туалет, игривая хозяйская собака попыталась свалить меня с ног. По крайней мере, я прочувствовал на себе, что значит разница температур.

Оймякон сейчас пытается привлечь туристов своей морозной репутацией. Каждый год здесь проводят фестиваль «Полюс холода» – правда, уже в конце марта, когда становится потеплее. На фестивале можно встретить Чысхаана, якутского собрата финского Йоулупукки и русского Деда Мороза. «Добро пожаловать, добро пожаловать», – рычал мужчина, наряженный в расшитый синий кафтан и головной убор с рогами, с ним я договорился встретиться у памятника холоду. Кузнец Семен Сивцев в улусе официально работает Чысхааном.

Образ Чысхаана взят из старых якутских преданий. Его имя означает «холодный ветер». А рога – отсылка к морозному быку, сказочному существу, которое приносит с собой холод с океана и своим дыханием все превращает в лед. В обязанности Сивцева входит встреча гостей, посещение туристических выставок, школ, детских садов и детских домов, а также ответы на письма. Весной он относит ледяную скульптуру в виде шара, символизирующего холод, в пещеру вечной мерзлоты села Томтор – до прихода новой зимы.

Борьба с глобальным потеплением Чысхаану, конечно же, небезразлична. «Миссия Чысхаана в том, чтобы мир оставлял меньше отходов, климат был стабильным, а люди чтоб жили в гармонии с природой». После протокольной фотографии Сивцев быстро сменил наряд на свою теплую одежду. Мы отправились смотреть на еще одно чудо природы, то место, где река не покрывается льдом даже в самые свирепые морозы, так как замерзающая земля выталкивает на поверхность воду из подземных озер. Сам топоним «Оймякон» на якутском означает «незамерзающая вода».

Из Оймякона до Якутска я ехал на маршрутке. Водитель собирал и раздавал какие-то пакеты, завозил школьников в школу и заезжал по делам. По пути он спас двух женщин – их машина съехала в кювет, и мы ждали три часа, пока их отбуксируют до мотеля. На парковке мотеля стояли снегоходы и пара оленей. Мотель носил ироничное название «Куба». Внутри – популярные в Сибири плакаты с тропическими пейзажами.

Вскоре дорога с гор спустилась на знакомое мне Средне-Якутское плато, где находится Тёхтюр. Это самая обжитая часть Якутии: деревеньки с дымом из трубы, площадками для празднования летнего солнцестояния Ысыах, придорожными кофейнями, якутскими лошадями, лугами и ровной лиственничной тайгой. Через широкие реки Лена и Алдун нет мостов, на ту сторону перебираются зимой по льду. На реке Лене трасса «Колыма» становится трассой «Лена», а та в свою очередь – «Сибирской» и идет дальше, огибая Уральские горы. И где-то там потом будет сказочная Москва, а за ней Петербург, Украина и мыс, который зовется Европой.

Самый большой город на вечной мерзлоте.

Помимо путешествий по самой холодной дороге, встреч с моржами и извергающимися вулканами, в Якутии мне приходилось заниматься и вполне обыденными вещами, например совершать набеги в местные магазины. Мы хотели жить в сибирской деревне, но лучше, конечно, чтобы рядом был город, куда можно ездить за покупками, проводить время с детьми или даже развеяться, окунувшись в культурную или даже ночную жизнь. В городе я мог встретить нужных для моей книги людей, с горожанами можно было пообщаться, когда круг односельчан казался слишком узким. Все это можно было осуществить в столице Республики Якутия – в Якутске, который находится в 43 км от нашей деревни. Это примерно час на машине по истерзанному мерзлотой асфальту.