Фавориты императорского двора. От Василия Голицына до Матильды Кшесинской - читать онлайн книгу. Автор: Елена Первушина cтр.№ 24

Позже это изменится. Вот, например, как Сергей Сергеевич Ольденбург, биограф Николая II, будет описывать круг полномочий монарха на рубеже XIX и XX веков: «„Российская Империя управляется на точном основании законов, от Высочайшей власти исходящих. Император есть монарх самодержавный и неограниченный“, — гласили русские основные законы. Царю принадлежала вся полнота законодательной и исполнительной власти. Это не означало произвола: на все существенные вопросы имелись точные ответы в законах, которые подлежали исполнению, пока не было отмены… Но право издавать законы нераздельно принадлежало царю. Был Государственный совет из высших сановников, назначенных туда государем; он обсуждал проекты законов; но царь мог согласиться, по своему усмотрению, и с мнением большинства, и с мнением меньшинства — или отвергнуть и то и другое. Обычно для проведения важных мероприятий образовывались особые комиссии и совещания; но они имели, разумеется, только подготовительное значение.

В области исполнительной власти — полнота царской власти также была неограничена. Людовик XIV после смерти кардинала Мазарини заявил, что хочет отныне быть сам своим первым министром. Но все русские монархи были в таком же положении. Россия не знала должности первого министра. Звание канцлера, присваивавшееся иногда министру иностранных дел (последним канцлером был светлейший князь А. М. Горчаков, скончавшийся в 1883 г.), давало ему чин 1-го класса по Табели рангов, но не означало какого-либо главенства над остальными министрами. Был Комитет министров, у него имелся постоянный председатель (в 1894 г. им еще состоял бывший министр финансов Н. Х. Бунге). Но этот Комитет был, в сущности, только своего рода междуведомственным совещанием. Все министры и главноуправляющие отдельными частями имели у государя свой самостоятельный доклад. Государю были также непосредственно подчинены генерал-губернаторы, а также градоначальники обеих столиц».

Это именно то, что называют «абсолютной монархией» — концентрация власти в одних руках, удивительная для Европы конца XIX века. Предпосылки для нерушимости и долголетия подобной системы заложили еще при Петре, но, как мы уже видели, сильно расшатались при более слабых его наследниках. Теперь же, при Анне Иоанновне, у России появился выбор, каким путем идти: вслед за Европой к конституционной монархии или к абсолютизму. И именно Анна сделала этот выбор.

* * *

Проект держался в тайне и поэтому вызывал большой интерес у дворянства, которому не посчастливилось войти в Тайный совет. Они не без оснований предполагали, что в результате этого соглашения их права будут ущемлены.

Тайный совет знал, что никакой поддержки при Дворе у Анны Иоанновны нет, но это знали и «оппозиционеры». И они скоро поняли, что могут опереться на Гвардию — Преображенский и Семеновский полки, бывших «потешных ребят» Петра, которые с петровских времен не просто личная охрана монарха, а его «кадровый резерв», откуда Петр набирал управленцев в провинцию или «чиновников для особых поручений» (капитаном Преображенского полка был, к примеру, Александр Румянцев — адъютант Петра, которому монарх поручил хитростью привезти из-за границы сбежавшего царевича Алексея).

Наконец около 2000 дворян созывают в Москву, собирают в Кремле, и они подписывают «Кондиции», подписала их и Анна, еще в Митаве. Пока все идет по плану Тайного совета. Испанский посол де Лириа записывает в своем дневнике: «Февраля 10-го прискакал из Митавы курьер с известием, что депутаты приехали туда 5-го числа и что царица не только приняла престол, но и подписала статьи, ей предложенные. Эта весть наполнила радостию всех тех, кои хотели управлять государством, как республикою, и на другой день издали манифест о ее восшествии на престол, с повелением молиться в церквах о ее здравии и все указы писать от ее имени».

Но гвардейцам удалось связаться с Анной, и она узнала, что если выступит против Тайного совета, то не останется без поддержки.

21 февраля она приезжает в столицу, фактически «под домашним арестом» — ее контакты стараются ограничить всеми возможными способами.

22 февраля совершается торжественное погребение Петра II. Анна Иоанновна остановилась в селе Всесвятском, она ждет торжественного въезда в Москву. Герцог Лирийский записывает в своем дневнике: «Между тем новая государыня жила в Всесвятском и, казалось, была довольна, что взошла на престол, она даже повелела, чтобы все дела шли так точно, как она подписала в Митаве. Но 23<-го> числа сделалось такое дело, которое заставило всех призадуматься. Вышед в переднюю комнату, она велела позвать к себе всех офицеров гвардии Преображенского полка, кои тут случились, и сказала им, что поелику Богу угодно было призвать ее на престол, то она желает быть их полковником, подобно своим предшественникам, и дала уже повеление объявить о том. Все офицеры пришли в восторг от сих слов и бросились лобызать руки нового полковника, орошая их слезами. Тотчас засим ее величество велела призвать к себе кавалергардов и сказала им то же, после чего была провозглашена полковником гвардии Преображенского полка и капитаном кавалергардов. Такая решимость удивила и поразила всех тех, кои не хотели видеть ее самодержавною, ибо в числе многих других их замыслов был и тот, чтобы царица не имела никакой власти над гвардиею; но когда она сделала это, то все замолкли и даже восхваляли ее за это».

Дворян опять собирают в Кремле, и они подписывают присягу государыне.

25 февраля в Лефортовский дворец на Яузе, где находилась Анна Иоанновна, явилась делегация под предводительством князя Черкасского и подала Анне челобитную, подписанную дворянами. В ней выражалось беспокойство относительно содержания «Кондиций». Авторы челобитной считали, что «в некоторых обстоятельствах тех пунктов находятся сумнительства такия, что большая часть народа состоит в страхе предбудущаго беспокойства». Дворяне просили Анну созвать специальный совет для рассмотрения и анализа всех пунктов. Анна начертала на челобитной «Учинить по сему» и увела Тайный совет обедать.

Дальнейшие события описывал посол де Лириа: «Офицеры гвардии и другие, находившиеся в большом числе, и в присутствии царицы начали кричать, что они не хотят, чтобы кто-нибудь предписывал законы их государыне, которая должна быть такою же самодержавною, как и ее предшественники. Шум дошел до того, что царица была принуждена пригрозить им, но они все упали к ее ногам и сказали: „Мы, верные подданные Вашего величества, верно служили вашим предшественникам и пожертвуем нашу жизнь на службу Вашему величеству, но не можем терпеть тирании над Вами. Прикажите нам, Ваше величество, и мы повергнем к Вашим ногам головы тиранов!“»…

В тот же день, пока Тайный совет обедал, была составлена вторая челобитная, в которой Анну уже прямо просили «принять самодержавство, как ваши славные предки имели». И тогда она приказывает государственному канцлеру принести все бумаги, подписанные ею, как в Митаве, так и в Москве, и разорвать их на глазах у всех. «И тут дворянство и военные с громким криком радости стали целовать руки государыне, своей самодержице».

Разорванная рукопись «Кондиций»