Дневник длиною в жизнь. История одной судьбы, в которой две войны и много мира. 1916–1991 - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Гончарова cтр.№ 149

В физическом развитии она отстает. Вес у нее маленький, по возрасту ей не хватает целое кило. Я была с ней в консультации 22 ноября, когда ей исполнилось 8 месяцев и она весила 6850 г, а надо ей весить 7850 г, и вообще, врач находит ее очень отсталой. Как ее поправить, не знаю. Кушает она хорошо. Кормить стараюсь ее вовремя, через равные промежутки времени. Гуляю с ней в любую погоду каждый день. Спит она прилично. С вечера ее трудно бывает уложить, но ночью спит, не просыпаясь, до самого утра. Днем спит один раз, часа два-три подряд. Сегодня вот уложила ее в 2 часа дня, ходила за молоком, пообедала, и как будто делать нечего. Такие дни у меня редки. За хлебом идти не надо, Мона сам зайдет вечером. Вытащила свой запыленный дневник и села писать. Сейчас уже половина пятого, Талочка еще спит, но скоро уже, наверное, проснется, тем более что в коридоре орут детишки соседей (уже разбудили!).

У соседей трое ребят, и это сплошное несчастие. Когда они дома, в квартире непрерывный шум, крики, топот, прямо голова трещит. Особенно младший парнишка трех лет как начнет орать, так мертвый проснуться может. И мать никак на них не действует, они ее совсем не слушают.

Редкостный день сегодня. Талочка проснулась, я ее накормила картошкой, напоила молоком, и сейчас она барахтается на полу. Второе к обеду уже почти готово, и сейчас надо будет погулять с Талочкой немного, пока не пришел Мона.

20 декабря, четверг

Действительно, будто вся жизнь проскакала мимо. Были весенние гулкие рани, была радость, была жизнь, все было, и ничего нет. Никогда не думала, что можно так безрадостно жить, как я сейчас живу. Только и знаю домашнее хозяйство, некогда ни почитать, ни заняться чем-нибудь. С утра до вечера кухня и пеленки. К ночи так изматываешься, что даже думать ни о чем не хочется.

22 декабря, суббота

20-го Талочке исполнилось 9 месяцев. Она уже знает часы, кашу, папу и маму. Когда ее спрашиваешь, где часики или где каша, она повертывает голову и смотрит на часы или на кашу. Играет в ладушки, громко кричит «а-а-а» и при этом поднимает правую руку вверх. Начала уже ползать и по сему случаю разбила уже себе нос до крови. Это было без меня в выходной день Моны. Я теперь стараюсь ездить в город в выходной день Моны, чтобы не брать с собой Талочку.

Талочка очень любит Мону, пожалуй, больше, чем меня. Когда он дома, она не хочет быть у меня на руках и тянется к нему. Если он ее манит, она протягивает к нему ручонки и отталкивается от меня ногами. А если он ее держит и я пробую ее взять, она повертывается к нему спиной и держится за него руками. Когда ее спрашиваешь, где папа, она начинает улыбаться и искать глазами по комнате. Она может оставаться без меня целый день и при моем появление только улыбнется, и все. А между тем месяцев до семи она не могла остаться без меня даже на час. Поднимала дикий крик и кричала до моего появления. Как только увидит меня, так крик прекращается, и она уже устремляется ко мне. В общем, она мне изменила.

24 декабря, понедельник

До зарезу надо поехать в город, и не могу. Стоят сильные морозы, и ехать с Талочкой опасно. А оставить ее дома не с кем. Так вот и сижу у моря и жду погоды. И в общем, придется дождаться 27-го, выходного дня Моны. А надо мне в город по поводу работы. До сих пор не могу найти работы. 21-го была в ОНТИ, сказали, что им нужны техреды в журнальный сектор, но начальника журнального сектора не было, и надо было приехать туда на другой день. Но больше я там не была. Может быть, поеду завтра с Талочкой. Кажется, мороз становится меньше. Работать сейчас уже хочется. Дома сколько ни сиди, толку не будет, постоянно бываешь занята домашним хозяйством.

Сегодня приезжал Лева, приехал рано, я еще не убралась и не одевалась. Ждал Мону и не дождался. Уехал в шестом часу, а минут через 15 пришел Мона. Получилась досадная неувязка. К нам так редко кто-нибудь приезжает, что это каждый раз является событием.

Талочка сидит посреди пола на одеяле и старается снять с себя ботинки. Разбрасывает свои игрушки как можно дальше от себя, чтобы потом ползти за ними. Леву она сегодня уже узнала и охотно шла к нему и играла с ним. Забиралась к нему в карман и вытаскивала оттуда пропуск и часы. Сейчас она посматривает то на меня, то на Мону. Мона работает, Талочка привыкла, чтобы Мона играл с ней. Но сегодня ему некогда.

31 декабря, понедельник

Одиннадцатый час вчера. Соседи в нашей квартире коллективно встречают Новый год. Мона поехал встречать Новый год в театр МОСНС. Там у них должен быть вечер ударника, потом спектакль, а после всего этого его приглашали его сослуживцы на вечеринку. На заводе по случаю Нового года выходной день перенесен с 3 января на 1-е. В этом году Новый год встречается торжественно. Только я сижу дома, одна-одинешенька, и торжественно не встречаю Нового года. Уложила Талочку спать и горюю над своей судьбой: какая я несчастливая, все веселятся, а меня тоска заедает. Ну почему, например, сегодня я должна сидеть одна дома и не участвовать в общем веселье? Можно было поехать в город к своим, но мне не хотелось оставаться там ночевать, я слишком привыкла к удобствам своей комнаты.

Что сказать о прошедшем годе? Только то, что это был самый невеселый год в моей жизни. Правда, в этом году у меня родилась дочь, Мона получил комнату, но это все не создало счастья. Живу слишком скучно и однообразно. Мона вечно занят на заводе, а если он дома, то читает или спит. У нас никогда никто не бывает, и мы нигде не бываем. 8 месяцев, что я живу здесь, прошли очень однообразно. Не было дня, чтобы я чувствовала себя счастливой. Всегда находилось что– нибудь, что портило настроение. Большей частью это вызывалось невнимательностью Моны. Он каким был, таким и остался – невнимательным и слепым к окружающей жизни. Он не понимает меня, когда я обижаюсь на его невнимательность. Он говорит, что другим он быть не может. А я не могу привыкнуть к этому, не могу притворяться веселой, когда мне грустно от обиды. Как-то страшно становится, когда подумаешь, что все это может привести в конечном счете к разрыву. Ведь нельзя же вечно дуться друг на друга и нельзя ломать себя, делать довольное лицо, когда на душе кошки скребут. Слишком хочется счастья, а его нет, почему? Неужели у меня настолько скверный характер, что я даже не могу ужиться с человеком, которого люблю? Что-то не так, что-то очень нехорошо, и противно так жить. Часто думаю о том, что самое лучшее избавление от этой унылой жизни – смерть. Уснуть бы вечером и не просыпаться больше. Только ради маленькой Талочки нужно жить…

За стеной веселящиеся соседи запели пионерскую «Картошку». Это моя любимая песня. Соседи примерно того же возраста, что и я. Значит, и они распевали когда-то эту «Картошку», будучи босоногими пионерами.

За стеной радио, за стеной песни, а стены здесь тонкие, и все это страшно мешает.

24 января, четверг