Дневник длиною в жизнь. История одной судьбы, в которой две войны и много мира. 1916–1991 - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Гончарова cтр.№ 46

Постояв на поляне, я дохожу до болота и затем той же дорогой возвращаюсь домой.

Я очень любила такие прогулки, и когда у меня было свободное время и погода была хорошая, я отправлялась в рожь – когда одна, а когда с Нюшей или с Валькой. Когда начали убирать рожь, то я лишена была этих прогулок, потому что гулять на народе не хотелось, а потом, когда уже все было убрано, не хотелось идти туда, там было все скошено, убрано, не было цветов, все было пусто…

Сегодня я сделала открытие, что Мосалов, ученик нашего класса, очень тихий мальчик, кажется, хороший ученик, очень похож на Колю! Та же голова, те же волосы и те же губы. Кроме того, похож он и фигурой на него. Вообще есть какое-то сходство, которого раньше я как-то не замечала и только сегодня обратила на него внимание.

Писать кончаю, потому что времени много и надо ложиться спать. Конечно, буду мечтать до потери сознания.

28 сентября, пятница

Сегодня в школе было очень весело. Наш II курс сегодня как будто обратился в детство или просто-напросто с ума сошел. На уроках, конечно, зевали и пользовались каждым удобным моментом, чтобы пошуметь. А в перемену давали полную волю своим широким натурам и бесились по зале. До большой перемены еще как будто похожи мы были на II курс, но начиная с большой мы превратились в маленьких детей. Наши мальчишки строили слона, который из класса проходил через залу и направлялся в коридор. Девочки вели себя более или менее прилично, но не все. Некоторые бегали по залу и играли в салочки. Одна же пятерка девчат, в которой были я, Нюра Т., Нина Биткина, Нина Барышникова и Таня Берхина, особенно выделялась. Мы бегали по залу, визжали, хохотали, качались на скамье или же отправлялись шататься по школе. Глядя на нашу забаву, нельзя было сказать, что мы второкурсницы, до того мы по-детски забавлялись. Но сегодня бесились не только второкурсники. Бесились все. Седьмые группы встали в коридоре по стенам и толкали всех, что проходил сквозь их строй. Потом еще какие-то маленькие мальчишки и девчонки набрали где-то крапивы и стегали ею по рукам всех мимо проходивших. Мне тоже досталось крапивой по руке, и она у меня была вся в волдырях. Так забавлялись учащиеся 30-й трудовой советской школы!

К последнему уроку настроение у всех было настолько приподнятое, что мы еле высидели урок, который был уроком сельскохозяйственной статистики. Преподаватель что-то объяснял, писал на доске, но его никто не слушал, все были заняты другим делом. Некоторые девчата переписывались с мальчишками, мальчишки болтали, полкласса следило за перепиской, остальные тоже мало обращали внимания на сельскохозяйственную статистику. Я, конечно, тоже не слушала и смотрела, кто в классе слушает, и не нашла ни одного серьезного человека! Из 39 человек учащихся никто в этот момент не занимался делом, и преподаватель объяснял впустую.

После уроков пришел Н.В. и сказал, что завтра у нас будет три урока. Этому мы очень обрадовались и подняли неистовый шум по поводу этой радости.

Завтра папа и мама уезжают в Богородск к Ольге на свадьбу. Нюрку они берут с собой, и нас остается дома только трое.

Сегодня до обеда я ходила в читальню и думала проработать Гинзбурга. Но не проработала. Успела только раз прочитать, но понять ничего не поняла, книга очень трудная и притом очень скучная, не хочется ею и заниматься-то.

Писать пока нечего больше. Сейчас займусь немецким языком, постараюсь хоть немного восстановить в своей памяти немецкие наречия, а то, пожалуй, немка завтра возьмет да и засыпет меня, и будет неуд красоваться в журнале.

2 октября, вторник

Наступил уже октябрь месяц. Еще только две недели прошло с тех пор, как начали заниматься, а кажется, прошла уже целая вечность. И заниматься уже надоело до ужаса. В классе на уроках если заниматься серьезным делом, то умрешь от скуки, а если бузить, то ничего не будешь знать. В большинстве случаев на уроках бузим, и поэтому знания наши не отличаются большой прочностью и вылетывают из головы при первом дуновении. Вообще, в школе не очень весело. Правда, много смеемся, балуемся, хулиганим, и я в этом стараюсь не отстать от других, но все-таки мне чего-то не хватает, пусто как-то, нет ни в чем живого, захватывающего интереса.

Кстати, о хулиганстве. Мне кажется, наша школа с прошлого года очень изменилась. Прошлый год тише было, не было того выделяющегося беспорядка, какой, по-моему, есть теперь. Взять, например, времяпрепровождение во время перемены. Прошлый год в большой зале можно лишь было наблюдать мирное хождение девочек кругом парами, тройкам и т. д. Теперь же в зале творится неописуемое безобразие. Мальчишки-второкурсники играют в салочки, бегая по всему залу и налетывая на всех с быстротой урагана. Девочки же выдумали другую забаву – визжать. И этот визг, смешанный с гудением, топотом и хохотом, создает в зале такой оглушительный рев и шум, что приходится кричать изо всех сил, чтобы быть услышанной.

В понедельник в зале дежурил Григорий Федорович, математик, преподает на первых курсах, чрезвычайно взбалмошный и придирчивый. Его все очень боятся и не любят за то, что он засыпает. (Между прочим, поступая на эти курсы, я сдавала на экзамене у него математику и сдала, так как не знала, что он засыпает.)

Итак, он дежурил в зале. И вздумали его извести. Завизжали, загудели, заорали самым необразимым образом. Вначале Г.Ф. молчал, потом потребовал тишины, затем, видя, что шум все усиливается, решил действовать иначе. Закрыл выходную дверь, встал против нее и стал останавливать всех гуляющих. «Сейчас все будут переписаны», – заявил он. На его слова раздался только смех. Видя, что и это не помогает, он стал бегать по зале и следить, кто производит визг. И одна из девчат попалась, ученица со второго курса «А», Руфа Вольпер, очень славная девочка. В то время как она завизжала, Г.Ф. подскочил к ней и без лишних разговоров велел ей идти в канцелярию вместе с ним. Она пошла. Все девчата или, вернее, весь зал побежал в канцелярию. Но ничего особенного не было. Что именно произошло в канцелярии, я не знаю, но Руфа вернулась оттуда вполне невредимой. Отпуская ее опять в зал, Г.Ф. сказал, что если в зале еще будет шум, то за это будет отвечать она и поплатится тем, что будет отправлена домой. Это, по-моему, уже глупость, нельзя же одной отвечать за весь зал.

Сегодня точно таким же образом хотели извести Глена, но на него шум действовал так же, как на стену, и поэтому все старания голосистых девочек остались безрезультатными.

Вчера у нас впервые за этот год был урок географии. Преподаватель, Николай Александрович, очень молодой, неприглядный с наружности, худой, с маленькими глазками. Преподавать не умеет и отличается крайне бездарным красноречием. Из его слов трудно бывает понять, что именно он хочет сказать. На его уроках мы обыкновенно ничего не делаем. Или учим другие уроки, или болтаем, но нисколько не слушаем его речей, они для нас неинтересны.

Вчера пришел к нам в каких-то нежных чувствах, предложил нам поговорить по душам. Мы ему, конечно, устроили шумную овацию, старались отвести время пустой болтовней, и когда он начал нам развивать планы нашей будущей работы, то мы перестали обращать на него внимание и занялись каждый своим делом, то есть болтовней.