Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Спицын cтр.№ 17

Как уже писалось выше, 27 мая 1953 года очередной проект Постановления по ГДР стал предметом обсуждения на заседании Президиума Совета Министров СССР. Однако, как считает профессор А.М.Филитов, до сих пор совершенно неясно, как оно проходило, поскольку на сегодняшний день существуют как минимум пять версий этого события ^[99].

1. Первая (хрущёвская) версия гласит, что якобы на этом заседании Л.П. Берия зачитал «от себя и от имени Маленкова» некий «документ», в котором речь шла о том, чтобы «отменить принятое при Сталине решение о строительстве социализма в ГДР». Первым против Л.П.Берии выступил В.М. Молотов, которого активно поддержали сам Н.С.Хрущёв, Н.А.Булганин, М.З. Сабуров, М.Г.Перву-хин и Л.М.Каганович. В результате «Берия с Маленковым отозвали свой документ», а по поднятому ими вопросу не проводилось голосование, и он даже не был занесён в протокол ^[100].

2. Вторая (молотовская) версия состоит в том, что сам В.М.Молотов вкупе со своим первым заместителем Андреем Андреевичем Громыко представил на суд коллег очередной мидовский проект, который предусматривал отказ от «форсированного строительства социализма» в ГДР. При обсуждении этого проекта на заседании «Политбюро» Л.П.Берия предложил исключить слово «форсированного», заявив, что «нам нужна только миролюбивая Германия, а будет там социализм или его не будет, нам всё равно». При голосовании члены высшего политического руководства «почти раскололись»: В.М.Молотова поддержал Н.С.Хрущёв, а Г.М.Маленков «качался туда и сюда», но склонялся к позиции Л.П.Берии. Для достижения компромисса была создана комиссия в составе Г.М.Маленкова, Л.П.Берии и В.М.Молотова, однако «вечером того же дня» глава МВД позвонил руководителю МИДа и предложил ему решить этот вопрос в рабочем порядке. Таким образом, столкнувшись с решительной позицией старейшего члена высшего партийного ареопага, «лубянский маршал» уступил и снял все свои поправки и возражения ^[101].

3. Третья (громыкинская) версия гласит, что «вопрос о ГДР» рассматривался на заседании «Президиума ЦК» под руководством Г.М.Маленкова, причём в «сугубо предварительном» порядке. В ходе «обмена мнениями» третьим после Г.М.Маленкова и В.М.Молотова с краткой репликой выступил Л.П.Берия, усомнившийся в том, что ГДР — это полноценное государство. В этой ситуации В.М. Молотов вновь взял слово и выступил с «отповедью» в адрес Л.П.Берии, которого в более «мягкой форме» поддержали Г.М.Маленков, Н.А.Булганин, Л.М.Каганович и А.И.Микоян ^[102].

4. Четвёртая (микояновская) версия состоит в том, что якобы Л.П.Берия то ли в качестве докладчика, то ли как участник дискуссии выступил одним из первых и заявил о том, что «не следует цепляться за ГДР», где невозможно построить социализм, а следует идти на компромисс и стоить нейтральную единую Германию. Первым против него выступил Н.С.Хрущёв, за которым последовали В.М.Молотов, А.И.Микоян, Н.А.Булганин и другие. В результате «Берия и Маленков остались в меньшинстве» и вынуждены были отступить ^[103].

5. Наконец, пятая (семёновская) версия повествует о том, что именно он, то есть политический советник Советской контрольной комиссии в Германии, разработал проект новых директив по германскому вопросу, согласовал его с В.М.Молотовым и Н.С.Хрущёвым и прибыл с ним на заседание «Президиума ЦК» под председательством Н.С.Хрущёв, который неожиданно предоставил слово не ему, а Л.П.Берии, чей проект и был одобрен по предложению самого же Н.С.Хрущёва ^[104].

Как справедливо заметил сам профессор А.М.Филитов, «все эти «показания» весьма противоречивы: согласия нет даже в том, что это было за заседание, кто им руководил, кто и что докладывал, кто, о чём и в какой последовательности выступал, а главное — чем всё кончилось». Трудно уйти и от подозрения, что все мемуаристы ориентировались не на то, что говорилось на этом заседании, а на ту версию происходившего, которая была изложена на Пленуме ЦК 2–7 июля 1953 года, где разоблачали «врага народа» Л.П. Берию.

По его предположению, при рассмотрении всех этих версий можно прийти к выводу, что на уровне высшего руководства страны (скорее всего, всё-таки на заседании Президиума Совета Министров СССР 27 мая 1953 года) имел место обычный обмен мнениями по некоему проекту, который окончился принятием обычной бюрократической формулы: «одобрить с учётом высказанных замечаний». К счастью, в распоряжении историков есть материалы, которые позволяют понять, как эти «замечания» трансформировали первоначальный проект.

Так, первый проект Постановления Совета Министров СССР «О положении в ГДР», датированный 31 мая 1953 года, был завизирован В.С.Семёновым и правлен рукой В.М.Молотова. Там присутствует формулировка: «отказаться в настоящее время от курса на ускоренное строительство социализма в ГДР». А в третьем проекте, датированном 1 июня 1953 года, осталось лишь осуждение курса на «ускоренное строительство» социализма в Восточной Германии. Пункты, где отмечалась несвоевременность или даже неправильность лозунга о «необходимости перехода к социализму», уже были сняты. Получается, что если на заседании 27 мая были выражены две точки зрения — «за социализм, но помедленнее» и «никакого социализма», то вначале В.М. Молотов и его «соавтор» попытались примирить их, идя навстречу последней. Но потом вдруг взяли «обратный ход». Напрашивается законный вопрос: кто на них «нажал»? Сам А.М.Филитов выдвинул версию, что это был «консервативный тандем» в лице Н.С.Хрущёва и М.А. Суслова, который стоял за В.Ульбрихтом и его командой ^[105]. В конечном счёте был принят вариант третьего проекта, так как особых расхождений между его текстом и текстом распоряжения Совета Министров СССР № 7576 «О мерах по оздоровлению политической обстановки в ГДР» от 2 июня 1953 года нет ^[106].

Тем временем 28 мая 1953 года было объявлено об упразднении Советской контрольной комиссии и введении поста Верховного комиссара СССР в Германии, на который был назначен кадровый дипломат Владимир Семёнович Семёнов, одновременно сменивший в должности советского посла в ГДР бывшего начальника ГРУ генерал-лейтенанта И.И. Ильичёва. Таким образом, с опозданием на четыре года Москва ввела точно такую же систему контроля над ГДР, какую западные державы уже создали в ФРГ.