«Священные войны» Византии - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Величко cтр.№ 67

Страница

Узнав об удачном снятии осады Нисибины, Хосров перевез брошенные римлянами осадные орудия и вместе с войском подступил к многострадальной крепости Даре. Зимой с 573-го на 574 год он плотно окружил город и предложил гарнизону сдаться. Но его условия были резко отвергнуты: у римских солдат и горожан сохранялась уверенность в неприступности крепости. И вскоре Хосров понял всю ошибочность своего решения. Штурмовать Дару было бессмысленно, и персам ничего другого не оставалось, как вести пассивную осаду в самое неподходящее для этого время года. Зимняя непогода делала свое дело: варвары во множестве болели, роптали, умирали, и сам Персидский царь испытывал серьезное недомогание ^[429].

Он уже почти решился снять осаду, но тут ему неожиданно повезло. Полагая, что победа уже не за горами, римские солдаты начали проявлять беспечность в несении караульной службы: многие из них уходили с крепостных стен греться в дома, оставляя посты. Конечно, Хосров тут же воспользовался этим удачным обстоятельством и как-то ночью отдал приказ штурмовать город. Когда римляне опомнились, персы уже были внутри крепости. Почти семь дней шел бой, но опрокинуть врага персы так и не могли. Тогда они решились на хитрость: через парламентера предложили римским солдатам сложить оружие, пообещав им жизнь, свободу и часть награбленной добычи. Те легкомысленно согласились, но, безоружные, были перебиты варварами. Так пала римская твердыня на персидской границе, основанная еще во времена императора Анастасия I ^[430].

Но и силы Хосрова были далеко не беспредельны. Сразу после взятия Дары он отправил к императору посла с письмом, в котором обвинял Римского самодержца в развязывании этой войны, но сам же предложил мир. Персидского посла сопровождал личный врач Хосрова, которого тот, зная о недугах царя, любезно предоставил больному Римскому императору. Хотя Юстин II и был против инициатив Персидского царя, императрица София все же уговорила согласиться с предложениями перса, и за 45 тысяч золотых монет мир был заключен сроком на 1 год. Причем за Хосровом было признано право на Персидскую Армению ^[431].

Надо прямо сказать – смена внешнеполитического курса и ошибки царя дорого обошлись Римскому государству. Византийцы не только потеряли сильную крепость Дару на границе, но и вынуждены были довольствоваться далеко не самыми выгодными условиями мира с Персией, что сильно ослабило внешний авторитет Римской империи. Состояние дел на Западе также едва ли может быть занесено в актив политики императора Юстина II.

Если в чем и нельзя упрекнуть Юстина II, так это в верности Православию, за что его очень любили на Западе. Император состоял в переписке с Франкским королем и бывшей королевой, а затем инокиней монастыря в Пуатье святой Радегундой, которой переслал в подарок частицу Креста Господня. Понтифику он подарил великолепный крест со своим портретом и портретом императрицы Софии. Римские поэты Корипп и Венанций Фортунат воспевали его благочестие ^[432]. И, действительно, их оценка совершенно объективна.

Едва вступив на престол, император решительно пресек споры о тленности и нетленности Тела Христа, инициированные, если верить отдельным свидетельствам, св. Юстинианом Великим. Продолжая реализацию церковной политики своего дяди, он пригласил к себе во дворец монофизитского экспатриарха Александрии Феодосия, снятого в годы предыдущего царствования с кафедры, и даже намеревался вернуть того на престол, но смерть архиерея помешала осуществлению этого плана. Как обычно, смена императора всегда содержала в себе определенную интригу – почти никогда нельзя было заранее предугадать, какую церковную партию будет поддерживать следующий избранник Божий.

В надежде на то, что новый царь анафематствует, наконец, ненавистный им Халкидонский Собор, соблазненные обращением царя к патриарху Феодосию, в столицу во множестве съехались монофизитские епископы. Их поведение и численность ясно демонстрировали, что до мира в Церкви еще далеко. Поэтому император Юстин II в очередной раз попытался примирить халкидонитов и монофизитов, задавшись целью издать новый эдикт о правой вере. Эдикт должен был содержать точное и общеобязательное изложение православного вероисповедания. С другой стороны, императору хотелось уйти от некоторых категоричных формул, неприемлемых для спорящих сторон.

Этот документ, получивший наименование «Энотикона» (как и акт императора Зенона), был издан в 571 г. Начав эдикт с перечисления своих титулов и традиционного призыва ко всем христианам соединиться в одной и той же Церкви, император затем переходит непосредственно к догматической части вероучения. Как и св. Юстиниан, он категорично утверждает единосущность Иисуса Христа Богу Отцу по Божеству и единосущность Его нам по человечеству. «Исповедуя Его Богом, мы не отвергаем, что Он также является человеком, а, исповедуя Его человеком, не отрицаем, что Он также является Богом. Следовательно, исповедуя, что один и тот же Господь наш Иисус Христос состоит из обеих природ – божественной и человеческой, мы не вводим соединения посредством слияния. Ибо Он не утратил божественности из-за того, что стал человеком, подобным нам, и в то же время не отверг человеческое из-за того, что Он есть Бог по природе и не может иметь сходства с нами».

В тексте «Энотикона» Юстин II отмечает, что единственно правильно исповедовать «одного и того же Христа, одного Сына, одно Лицо, одну Ипостась, одновременно и Бога, и Человека». Наконец, анафематствуя всех, кто мыслил и мыслит вопреки утвержденной императором формуле, Юстин II даже умоляет («ибо мы не боимся, хотя и обладаем преимуществом царской власти, использовать такие слова ради согласия и соединения всех христиан») воссылать единое всеобщее славословие Богу и Спасителю Иисусу Христу. В самых последних строках царь категорично запрещает споры по поводу «лиц или слогов» ^[433].

По распоряжению императора в Константинополь съехались епископы из двух партий, и под председательством столичного патриарха св. Иоанна III Схоластика (565—577) начались рабочие заседания, пока царь месяц лечился на теплых водах. Поскольку монофизиты требовали непременного осуждения Халкидона, чего не случилось, они, разочаровавшись, не приняли «Энотикон» Юстина II и разъехались по епархиям.

Однако вскоре в рядах монофизитов возник раскол, связанный с толкованием их догматического учения. Вообще, следует отметить, что состояние их партии копирует судьбу любой вселенской ереси. Как некогда ариане по предсказанию св. Афанасия Великого раскололись на враждебные течения, так и монофизиты не удержались в качестве монолитного оппонента Халкидону.

Страница