Тени нашего прошлого. История семьи Милтон - читать онлайн книгу. Автор: Сара Блейк cтр.№ 31

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Тени нашего прошлого. История семьи Милтон | Автор книги - Сара Блейк

Cтраница 31
читать онлайн книги бесплатно

(Ее взгляд падал на зеленую кепку Огдена, висевшую на крючке после вчерашней прогулки под парусом. Может, ее следовало убрать?

Кепка висела на стене, и ее длинный коричневый козырек напоминал утиный клюв. Китти поворачивалась. Оставляла ее на крючке, как обещание – возможность, которая будет всегда. Завтра. Послезавтра. Или позже.)


А в доме росли дети. Здесь они завтракали свежим утром, и их босые ноги барабанили по деревянным ножкам стульев. Духовка нагревалась, потом остывала, тарелки мыли, прополаскивали и расставляли в сушке. Возможно, кто-то наверху вскрикивал, а двое в главной гостиной пытались читать под ворчание и треск старой печи. Дом помнил их. Вот место у поворота лестницы, где в то утро Эвелин споткнулась и набила здоровенную шишку. (Но никто ее не слышал – все были на улице, – хотя она долго плакала. А через какое-то время она встала, держась за перила, вытерла нос и медленно спустилась вниз.) Лестница помнила, лестница осталась, и выросшая Эвелин, уже все забыв, инстинктивно ускоряла шаг на этом месте, словно лестница могла ударить ее.

Как-то раз Мосс построил шалаш из плавника и веревок, а девочек снарядил собирать мох и ракушки для окошек; колокольчики Джоан висели на ловушке для крабов, которая дрожала на ветру, позвякивая ракушками. Июльской ночью, в самой середине лета, когда в короткие часы темноты окна были распахнуты настежь, Джоан и Эвелин лежали рядом на широких кроватях с балдахином, в полудреме, не засыпая, – было так жарко, – а из темноты доносился тихий стон, нескончаемая одинокая нота береговой сирены. А потом, в тишине между гудками, слышался плеск волн о гальку на берегу. Скалы и ветер. Сон. Джоан вертелась в кровати.

Где-то далеко шла война. Там воевал сын миссис Эймс.

На другом берегу пролива жил мальчик по имени Фенно Уэлд. Он приезжал с родителями. Фенно приплывал к ним на лодке, и трое Милтонов обращали к нему взгляд, а он стоял и ждал их. «Привет, Уэлд, – говорил Мосс. – Как дела?»

Делать здесь было нечего, но времени на ничегонеделание не хватало. День сменялся днем. Джоан нарисовала карту тропинок, проложенных отцом, и четверо детей назвали Бродвеем широкую центральную тропу, рассекавшую остров. Кольцевой маршрут получил имя Шайба.

«Почему Шайба?» – возмущалась Эвелин, уже тогда главная вопрошательница, хотя, возможно, она просто требовала буквальности, стремилась к реальному. «Почему бы и нет?» – отмахивался от нее Мосс.

Почему бы и нет? Почему бы в полночь не взять лодку, чтобы остановиться посередине Нэрроуз, лечь головой на треугольное сиденье на носу и смотреть в ночное небо, которое нависает над тобой громадными складками и стреляет падающими звездами, в эту заряженную энергией черноту. Почему бы не покрасить в голубой гряду камней вокруг площадки для пикника. «Почему бы и нет», – думала Джоан.

После войны, когда отменили карточки, Огден привез с материка генератор и установил в курятнике на гранитном уступе за домом. После чего – в том году и в следующем – начались вечеринки. Летний воздух был пронизан светом. Мосс привозил парней из колледжа, и с ними были девушки с короткими стрижками и голыми ногами, которые рассуждали о Платоне, играли в теннис, набрасывали кардиганы на обожженные солнцем плечи и шли вниз к пристани, где каждый вечер в шесть часов их ждали напитки. Было пение. Были танцы в амбаре на холме выше Большого дома, были шарады в гостиной до поздней ночи, стук сетчатой двери, когда друзья выходили под звездное небо, рокот лодочных моторов и голоса женщин, летящие над темной водой. Были лунные дорожки до самой середины пролива, были утренние купания и прогулки на яхте в тумане.

Летними ночами Большой дом сиял всеми восемью окнами фасада, и его можно было увидеть с Виналхейвена, если сесть в лодку и обогнуть мыс. Эти огни мерцали в темноте и, казалось, сулили только спокойные воды. Только свет, воду и безмятежное плавание по широкой синеве пятидесятых. Хотя, если оглянуться назад, становилось понятно: все таилось прямо на поверхности, прямо под кожей.


«Ну вот», – думала миссис Эймс, доставая первую посылку с летними вещами Милтонов, завернутую в коричневую бумагу и туго перетянутую узловатой бечевкой, позаимствованной на почте у Фрэнка Уоррена. Гостевая книга миссис Милтон. Миссис Эймс положила ее в корзинку с занавесками, выглаженными и готовыми отправиться на остров Крокетт. Было еще холодно. Она сняла чехлы с дивана с набивкой из конского волоса и трех мягких стульев, которые, как выяснилось, погрызли мыши, и прошла в столовую, где стулья стояли вплотную к широкому столу в напряженном внимании.

– Вольно, – тихо сказала им миссис Эймс.

Много лет назад ее сын вернулся домой с кусочком Франции в ноге. Он рассказывал, как бежал, бежал под дождем в темноте к амбару, это ему запомнилось, шел дождь, и он хотел добраться до края поля, до амбара, который им приказали занять, и он был почти там, почти, когда амбар взлетел на воздух и балки полетели во все стороны, обрушиваясь на парней вокруг него. Больше он никогда не бегал. «Вольно» – так он тогда пытался шутить с матерью. Мой мальчик. Книгу в кожаной обложке темно-зеленого цвета, с выбитыми цифрами нового года она положила на столик в передней, возле кресла миссис Милтон – неудобного, с откидной спинкой – и закрыла дверь. Мой бедный мальчик.

Это было первого июня 1959 года.

А капелла
Глава тринадцатая

– Здесь, – решительно сказала Джоан Милтон, – прямо здесь.

Фенно Уэлд с сомнением посмотрел на нее.

– Давай, – поторопила она, остановившись на краю Овечьего луга в Центральном парке. – Испытай меня.

Стоял знойный день. В парке жара пахла травой, и сквозь тень и медленное колыхание деревьев город – где посверкивали серебристые «бьюики» и синие «понтиаки» – казался ей далеким, как сверкающая река.

Уэлд пристально смотрел куда-то за ее плечо, стесняясь взглянуть ей в лицо.

– Манда, – начал он.

– Манда, – повторила она ровным голосом, ковыряя носком туфли плитку на дорожке.

– Хер, – он осмелел.

– Хер, – произнесла она.

– Анальный, – с вызовом сказал он, встречая ее взгляд.

– Анальный, – выдавила из себя Джоан, чувствуя, как румянец заливает щеки. – Черт! – фыркнула она.

Лицо Фенно в удивлении смягчилось.

– Ты запнулась на слове анальный? Почему?

Она покачала головой и скрестила руки на груди.

– Почему? – настаивал он.

Она пожала плечами.

– Ты покраснела, – сказал он, пристально глядя на нее.

– Правда? – Она подняла голову. – Это плохо.

– Но это подтверждает мою теорию, – серьезно сказал он. – Прилагательное – это спусковой курок. Нажми, и он выстрелит прямо тебе в сердце. А «манда», «хер», «клитор» – это всего лишь слова. Всего лишь пули. Ничто.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию