Вильгельм I Завоеватель. Гибель королевства англо-саксов - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Шишов cтр.№ 18

Ги Анжуйский удачно бежал в свой замок Брионн, окруженный каменной стеной и стоявший на острове, который разделял реку Риль на два рукава. Победитель Вильгельм гнался за ним, но беглецу удалось скрыться в надежном убежище. Кузен-предатель «прихватил» с собой в замок, как считается, и большинство собственных рыцарей и вооруженных слуг.

Большими денежными штрафами наказывалось мятежное руанское купечество. Герцог вполне милостиво отнесся к нему, прекрасно понимая, что от состояния торговли в Нормандии зависит и его собственное материальное благополучие. Купцы оказались благодарны судьбе: герцог не отбирал у них имущество, недвижимость и товары, не бросал их в нищету. И, что самое главное, обращался с ними так, как будто между богачами Руана и ним лично ничего не произошло.

Современник битвы Вильгельм Жюмьежский писал о большом значении битвы при Валь-эс-Дюне в подавлении мятежа баронов Нижней Бургундии для утверждавшегося на отцовском престоле Вильгельма. Он восторженно восклицал в своем историческом труде, дошедшем до нас в первозданном виде:

«Счастливая битва, когда в один день рухнуло столько замков, логовищ злодеев и преступников».

После битвы при Валь-эс-Дюне перед юным Вильгельмом не склонил голову разве что один «неразумный» Ги де Брионн. Герцог целых три года осаждал каменное убежище своего кузена на острове меж двух рукавов реки Риль. Замок Брионн был окружен грозно возвышающимися над округой стенами из камня, добытого в соседней каменоломне, а в центре возвышалась крепкая башня. Герцогу пришлось возвести кругом острова осадные башни, чтобы пресекать вылазки осажденных мятежников. Для сооружения башен были согнаны крестьяне из окрестных деревень и служители соседнего монастыря, ставшие на время послушными лесорубами и землекопами.

Ги де Брионн на протяжении трех лет грозил герцогу с высоты замковых стен. Вильгельм все это время не покидал долины реки Риль: вражеское гнездо находилось всего в сорока километрах от столицы Нормандии города Руана. Гарнизон и упорствующий до последнего хозяин Брионна капитулировали только в 1050 году, будучи сломлены голодом: блокада замка только ужесточалась, окрестности его были опустошены. И возможно, что за эти три года окрестные селения обезлюдели.

Показательно, что на мятежника Ги Бургундского не подействовали никакие уговоры осаждавшей стороны. Чего ему только не обещал герцог Вильгельм, почему-то благосклонно относившийся к человеку, отважившемуся занять его престол. Только одно условие капитуляции было неизменным: замок Брионн должен быть разрушен до основания и восстановлению не подлежал.

Герцог не стал брать сильный во многих отношениях замок на речном острове штурмом. Он взял его своим поразительным долготерпением. Падение неприступного Брионна удручающе и устрашающе подействовало на вольнодумное баронство и рыцарство Нормандии: герцог преподал им хороший урок сурового властвования. Его хватка сравнивалась с хваткой бульдога.

Все ожидали казни несговорчивого Ги де Брионна. Но герцог поразил всех своим великодушным прощением самого упорного мятежника в его владениях. Поверженный мятежник, с которым Вильгельм был знаком с детства, был одарен свободой, хотя и лишился немалой части земельных владений. Ги де Брионн беспрепятственно покинул Нормандию и отправился в родную для него Бургундию, где герцогом стал его брат. Он там тоже прослыл мятежником-неудачником. После этого пути Вильгельма с ним не пересекались.

Напрашивается вопрос: почему герцог Вильгельм видел в баронских замках большое зло для себя и почему он так стремился их разрушать? Ответ на этот немаловажный для рыцарского Средневековья в Западной Европе вопрос дает все тот же Вильгельм Жюмьежский. Описывая баронскую смуту в Нормандии 1037–1042 годов, он сообщает:

«Когда герцог был ребенком, многие нормандцы, забывая о своей верности ему, почти повсеместно возводили земляные укрепления, которые должны были стать для них надежными укрытиями».

Баронский, рыцарский замок, возведенный без обязательного разрешения на то герцогом, в те годы виделся всем символом стремления к личной независимости от правителя Нормандии. То есть каждый такой «самострой» отдавал духом мятежничества. Возводились и каменные замки, но это было доступно только самым богатым баронам и прочей состоятельной знати.

Разумеется, что далеко не все незаконно возведенные замки разрушались. В наиболее важных из них по местоположению и в приграничье ставились воинские гарнизоны, начальники которых подчинялись лично герцогу. Порой такие фортификации усиливались, достраивались. Бывшему владельцу в таком случае приходилось жить с семьей по соседству в бурге – укрепленном деревянном доме, вполне напоминавшем рядовой рыцарский замок той неспокойной поры.

Последствия битвы при Валь-эс-Дюне историки прошлого и современного оценивают вполне единодушно: она завершила объединение Нормандского герцогства. Феодалы (виконты, бароны, рыцари) разных его областей больше не высказывали сепаратистских устремлений, и тенденция возвращения к ним в летописи этой части Французского королевства больше не проявлялась.

…Вильгельм искал всевозможные пути замирения баронской Нормандии и упрочения герцогской власти в ней. Он прекрасно понимал, что одним оружием власть упрочить нельзя, чему было много примеров из жизни Франции. Исследователи до сих пор не сходятся во мнении, кто подсказал ему мысль об установлении в герцогстве так называемого «Божьего примирения». Проект его появился на свет в 1047 году.

Такое нововведение в системе герцогской власти было вызвано двумя основными причинами, побудившими 20-летнего Вильгельма обратиться к силе духовной, то есть к силе церкви, на которую он мог опереться не всегда.

Первая причина заключалась в том, что Нормандии грозила волна народных возмущений. Она вызывалась «небесной карой» за случившийся неурожай и эпидемию «священного огня», как тогда назывались «рожистые воспаления». От них пострадала большая часть Французского королевства, в том числе и герцогство.

Второй причиной стало появление в Нормандии ученого священника из Лотарингии по имени Ричард из Сен-Ванна, аббата-бенедиктинца из города Вердена. Этот человек, будучи «чужеземцем», добился заметного влияния на архиепископа Руанского, что повлекло за собой ряд изменений в области литургии.

Итогом таких духовных изысканий герцога стал созыв знаменитого в то время Канского собора. Место для его проведения – Нижняя Нормандия было выбрано по политическим мотивам. Город Кан, вне всякого сомнения, вошел в историю Средневековья благодаря проведенному здесь собранию высокопоставленных светских и духовных особ Нормандского герцогства.

Канский собор был собран в 1042 (или в 1047) году. Постановления, принятые на нем почти одиннадцать столетий назад, дошли до нас в шести рукописях. Текст одной из них озаглавлен «Соборный декрет о мире, обычно называемом Божьим перемирием, установленном герцогом Вильгельмом и епископами Нормандии».

Согласно решениям Канского собора, на земле Нормандии любые преступники строго наказывались за насилия, совершенные с вечера среды до утра понедельника и в церковные праздники. Наказаниями могли быть отлучение от церкви, денежные штрафы, изгнания сроком на тридцать лет. Что касается купцов и иностранцев, то их личная безопасность должна была соблюдаться круглый год.