Пугачев и его сообщники. 1773 г. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 91

Получивши власть распоряжаться трудом человека, располагать его личной свободой, творить над ним суд и расправу, владелец не только «привыкал смотреть на крестьянина как на свою принадлежность», но обращался с ним с презрением, называя его подлым человеком и скорее скотом, чем разумным существом. Лучшие и образованнейшие люди того времени не были чужды такому взгляду. Путешествуя по Франции, Д.И. фон Визин с негодованием заметил, что лакеи, сидя в передней, не вскакивают перед господами, проходящими мимо этих скотов.

«Канарейке, – писал Сумароков ^[471], – лучше без клетки, а собаке без цепи. Однако одна улетит, а другая будет грызть людей; так одно потребно для крестьянина, а другое для дворянина. Свобода крестьянская не только обществу вредна, но и пагубна, а почему пагубна, того и толковать не надлежит».

Крестьянин в глазах помещика не имел человеческого образа и испытывал на себе всю тяжесть капризной воли господина. При неудовольствии на крестьян помещики выжигали целые деревни, а о других наказаниях и говорить нечего.

При таком взгляде, конечно, в большинстве случаев добрых человечных отношений между помещиками и крестьянами быть не могло. «Помещики безмерно мучат своих крестьян, – говорилось в одном из заседаний комиссии о составлении нового уложения ^[472], – и несносные дани собирают, заставляют их ежедневно работать на себя и доводят до побегов». Многие считают это самовольством, «не подумав, от радости ли крестьянин покидает своих милых детищ, чего не делает и дикий зверь». Он бежит от поборов, от работы, к которой принуждают разными мучениями, и не желает «видеть тела своего обезображенным». Помещики заставляют крестьян распахивать чужие земли, косить чужие луга, рубить лес, отчего происходят драки и убийства. Крестьян за это томят в тюрьмах, наказывают; но если они не послушают помещика, то терпят от него еще большие истязания.

«Есть такие строгие помещики, – говорит Рычков, – которые крестьянам своим одного дня на себя работать не дают, а давая всем их семействам месячный провиант, употребляют их на господские работы повседневно». Граф П. Панин писал, что побеги крестьян от помещиков происходят от «несносности человеческой». И действительно, сверх работы на помещика крестьяне должны были приносить помещику гусей, индеек, кур, яйца, несколько аршин холста и проч. В некоторых имениях, сверх того, собирали мед, свиное мясо, бараны и масло, поручались крестьянам выпаивание телят, и даже существовали так называемые «бессмертные коровы», розданные крестьянам, с тем чтобы приплод шел в пользу крестьян, а помещик получал от каждой по 20 фунтов масла ежегодно.

Чтобы судить о том, какого рода поборы возлагались помещиками на оброчных крестьян, мы заимствуем из книги В.И. Семевского сведения относительно поборов помещика Авраама Лопухина с трети Роменской волости Московского уезда. Лопухин брал: деньгами 3270 руб., сена 11 500 пудов, овса 200 четвертей, дров трехаршинных 100, однополенных 60 саженей, мяса 40 пудов, 100 баранов, 40 тонн огурцов, серой рубленой капусты 250 ведер, белой рубленой 100 ведер, пастернаку, селдерея, хрену и пырей по 1000 корней, репы, моркови, редьки сколько понадобится, 200 куриц, до 5000 яиц, брусники, клюквы и разных грибов сколько потребуется для домашнего обихода помещика. Оценив на деньги все, кроме зелени и овощей, количество которых не было определено, крестьяне этой трети высчитали, что вместе с денежным оброком всего с них собирается в год 5273 руб.

Этим не ограничивались повинности крестьян этой волости. В 1767 году они должны были выставить на мирской счет по 20 плотников. В деревне Богородницкой на счет крестьян построены: дворовое строение и барский дом; они прорыли канаву в 70 сажен длины и в 9 аршин ширины, начали рыть пруд, «от чего пришли в крайнее разорение и скудость». Для проезда помещика требовались с крестьян подводы; когда он ездил в Москву на богомолье, с крестьян взыскивались расходы на путешествие; для надобностей помещика было снаряжено 200 подвод в Москву. Управляющий имением содержался на счет крестьян, и когда приезжал сам помещик, то с мира собиралось до 100 руб. для прокормления помещика, его людей и лошадей. Если помещик переселял крестьян из одной вотчины в другую, то все расходы падали на остающихся, которые должны были купить переселяющимся шубы, сани и снабдить их деньгами. «Кроме того, крестьяне не только должны были до новой ревизии платить подати за переселенных, но еще и вносить помещику за них оброки и разные припасы. Если помещик брал к себе в дом для услужения крестьянских мальчиков, то крестьяне все-таки продолжали платить за них оброчные деньги. Случалось, что, не стерпя великого разорения, тягости оброков и всяких несносных работ, некоторые крестьяне бежали; тогда положение остальных еще более ухудшалось, так как они должны были платить за них подати и оброки» ^[473].

Положение крепостных барщинных было еще хуже, потому что все время принадлежали помещику. По закону помещик мог требовать крестьян на свою работу, когда ему вздумается, кроме воскресений и праздников. Хотя обычай и установил, что крестьяне должны были работать на помещика три дня в неделю, но многие владельцы заставили работать крестьян все семь дней, не исключая ни воскресений, ни праздников… «Бедные дворяне, – говорил депутат Белгородской провинции Маслов, – тянутся за богатыми и обращают половину крестьян в дворовых. Такой помещик по своей роскоши приумножает псовую охоту и думает, неусыпно старается и мужиков денно и нощно работой понуждает, как оную прокормить [собак], а того не думает, что чрез сие отягощение в крестьянских домах дети с голоду зле помирают» ^[474].

Защитники крестьянских интересов в комиссии о составлении нового уложения хлопотали об уменьшении повинностей и увеличении количества земли. Депутат от Козловского дворянства, Григорий Коробьин, в заседании 5 мая 1768 года говорил, что много есть таких помещиков, которые берут с крестьян большие подати, чем следует; войдя в значительные долги, отдают людей своих для зарабатывания денег в уплату одних процентов и через то отлучают их от земледелия. Наконец, есть и такие, которые, увидев у крестьянина какое-либо небольшое, своим трудом добытое имущество, его отнимают. Коробьин предлагал ограничить власть помещиков над имением крестьян и оградить законом собственность последних.

Пьянство и мотовство, говорил депутат екатеринославского шляхетства, за которые обвиняют крестьян, происходят от того же рабства. Крестьянин знает и уверен, что все, что есть у него, составляет не его собственность, а помещичью. «Так представьте себе, почтенное собрание, какому тут человеку надобно быть, чтоб еще и хвалу заслужить! И самый трудолюбивый человек сделается нерадивым во всегдашнем насилии». По словам того же депутата, с каждым годом число помещиков, разоряющих крестьян, «едва ли не умножается».