Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 81

Победа эта окончательно обеспечила Казань от дальнейших покушений самозванца, «и невозможно описать, – доносил П.С. Потемкин ^[600], – с каким восклицанием и радостью народ видел счастливое окончание сего сражения и с какими слезами приносили благодарственные мольбы Всевышнему».

Императрица щедро наградила всех участников победы. Михельсон был произведен в полковники, и ему пожаловано 600 душ крестьян в Полоцкой провинции ^[601]. Офицерам его отряда роздано в той же провинции 3146 душ крестьян или пожалована пожизненная пенсия ^[602], а всем нижним чинам третное жалованье ^[603]. «Да сверх того прикажите, – писала Екатерина ^[604], – весь деташемент Михельсона одеть и обуть на мой счет, и если в Казани казенных денег нет, то смело дайте купцам ассигнации на мой кабинет или на имя Адама Васильевича Олсуфьева, и все верно им заплачено будет». Директору казанской гимназии Каницу пожалован полугодовой, учителям – третной, а ученикам – годовой оклад жалованья ^[605].

Современники высоко ценили заслуги Михельсона и считали его не только избавителем Казани, но и защитником Москвы. Посылая Михельсону «презент», известный богач П.А. Демидов писал ему, что делает это в знак благодарности за то, «что с малым, но храбрым корпусом не устрашился нападать на многочисленную толпу разбойничью»; что «не препятствовали тебе недостатки в пище и лошадях и не удерживала медленность от вспоможения живущих».

«Вы, государь мой, – говорил П.А. Демидов, – следовали по пятам его более пяти тысяч верст, по местам пустым и почти непроходимым, и многие ему, вору, с большим уроном делали нападение»; Демидов приводил на память Михельсону, что «с тем же небольшим храбрым корпусом ускорили и Казанское царство от совершенного разорения сохранили и многих пленных благородных от мучительных смертей избавили, и тут со всей его поганой толпой разбили; а паче всего, что тем разбитием отвратили его намерение прийти в царство Московское… Приношу наивящшую мою с презентом благодарность и покорно прошу принять во знак моего усердия, что дал мне жизнь и прочим московским мещанам от убиения собственных наших людей, которые, слышав его злодейские прелести, многие прихода его ожидали и жадно разорять, убивать и грабить дома господ своих желали…» ^[606].

Двукратное возвращение Пугачева к Казани и нападение его на Михельсона заставили предполагать, что самозванец намерен был во что бы то ни стало овладеть городом и затем двинуться внутрь России, по направлению к Москве. За Казанью не было никаких войск, и потому разрешение вопроса, куда девался Пугачев и в каком направлении он проявит свою деятельность, было весьма важно. В первые два дня после последней победы в Казани знали только, что толпа его разбилась на небольшие кучки, человек по 20 и 50, и бежит во все стороны ^[607]. «Если бы злодей обратил свои действия в Башкирию, – писал П.С. Потемкин ^[608], – я бы того желал: там со временем уповал бы успеть во всем и переменить сердца народа; но всего более опасаюсь, чтобы он не обратился к Москве. Князь Федор Федорович [Щербатов] сделал ошибку, что обнажил Казань, и что его сюда пропустил, сделал незаплатную вину. Невероятно, с какой ревностью собираются к нему толпы, и приближение его к Москве весьма опасно. Я не премину дать знать, если оно предвидимо будет, и к воспрепятствованию сего отряжу г. Михельсона; но не мешало бы, однако ж, если бы прислать в Нижний Новгород полк пехоты, полк казачий и кавалерийский. Всего более для них кавалерия нужна. Если смей представить, то для удостоверения народа хотя батальон гвардии весьма нужен».

Ближе других находился отряд графа Меллина, и потому генералы Брандт и П.С. Потемкин в один и тот же день, 14 июля, отправили к нему предписание, чтобы он немедленно следовал в Казань ^[609].

После разгрома мятежников, собравшихся в числе 3 тысяч человек, с пятью орудиями, у Рыбной слободы, в 20 верстах от Шурамского перевоза ^[610], граф Меллин 16-го числа прибыл в Казань и соединился с Михельсоном. Силы прибывшего были незначительны, а в отряде Михельсона лошади были до того истомлены, что о быстром и безотлагательном движении нечего было думать.

В таком положении генерал Брандт снова обратился к главнокомандующему с просьбой прислать подкрепление, в особенности кавалерии, «дабы в дальнейшую внутренность помянутый тиран ворваться не мог» ^[611]. С своей стороны П.С. Потемкин отправил по Волге на лодках небольшую команду для воспрепятствования самозванцу переправиться через реку и просил свияжского воеводу Чирикова взять все суда и лодки на левый берег Волги ^[612].