История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Кавказ. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 105

Разгул и общее веселье, характерные для этих обедов, нашли выражение в народной песне:

С окончанием праздника 1 декабря сваты отправляются к родителям невесты и объявляют, какое приданое те должны дать за дочерью. Получив согласие, сваты ночью берут невесту за руку и выводят за дверь, где ее ждет жених. Руку невесты молча передают в руку жениху, тот целует ее, бежит к хозяину, у которого ночевал, благодарит за хлеб-соль, садится на коня и скачет домой с приятным известием. Сваты остаются в доме невесты и пируют еще два дня.

Выкуп бывает разный, в зависимости от происхождения и достатка невесты: за дочь старшины платят от тридцати до ста коров и сверх того 50 рублей деньгами. За дочь фарсалака (однодворца) 15 коров. Выкуп может состоять и из разнородных предметов, например 20 быков, 10 коров, ружье, котел для пива и пр. В настоящее время по большей части выкуп платят деньгами. Выкуп должен быть непременно определенный, иначе жена будет незаконной. Девушки, купленные за уменьшенный ирад, и пленные, купленные у хозяина, считаются незаконными.

При полной выплате выкупа, независимо от того, платился он по частям или за один раз, родители невесты обязаны были задать в этот день пир для всех родных и знакомых с обеих сторон, притом такой же роскошный, как и в день свадьбы.

Угощение у осетин происходит, если хороший день, на дворе, если дурной – в сакле. Разместившись у стен домов, гости принимаются за еду. Женщины пируют отдельно от мужчин, но и те и другие не ожидают угощения и просьб хозяина. Каждый сам черпает себе водку и берет руками нарезанную на доске говядину.

Богат или беден осетин, его ахсавар (ужин) всегда одинаков и состоит из нескольких лепешек, испеченных без дрожжей, которые он ест с крупной солью, басу (супа из фасоли и кукурузы) и цахдон (соленой воды с чесноком), которой приправляют кардзин (чурек из просяного теста) или хлеб из того же проса. Едят осетины не в определенное время, а когда кто хочет и порознь, отец в одном углу, мать в другом, а дети – где придется. Осетины едят дурно и мало. Только в праздники и в важных случаях, во время пиров, они узнают вкус говядины, которую подают вареной или жаренной на вертеле, едят хабизджину (пирожки с сыром) и дзикка (крошеный сыр, сваренный в масле). В праздники они готовят также уаллибих-та (пышки). Пышки делают из пшеничной муки, начиняют сыром, жарят в масле, а если его нет, пекут прямо в золе.

Необходимую принадлежность званых обедов составляют буза, пиво, арака и кумала — беловатая жидкость, похожая на квас, которая служит прохладительным напитком в жару. Ее обычно держат в лалуме — бурдюке из козьей шкуры. Богатые пьют кобылье молоко, считая его вкусным и здоровым. Чеснок, редька, красный стручковый перец и в особенности лук – это особое лакомство и верх гастрономических наслаждений туземца.

Свадьбы по любви у осетин не существуют, да и самое слово «любовь» им непонятно. Жених берет в жены ту девушку, которую хотят его родители, и смотрит на нее не как на подругу жизни, а как на рабу или прислугу, обязанную вечно работать для него. Жених может видеть невесту только украдкой, мимоходом или в доме своих родных, и спросить жениха: здорова ли невеста или когда свадьба? – считается жестоким оскорблением.

Не всякий осетин в состоянии заплатить выкуп за невесту, а потому более ловкие молодые люди крадут невест – что считается особою честью и достоинством для жениха, тогда похищенная девушка бесспорно принадлежит похитителю, который или совсем не платит выкупа, или платит значительно меньше установленного. Похищение должно быть, однако же совершено с согласия невесты и пройти с большим удальством, иначе пойманный рискует поплатиться жизнью. Те же, кто не мог похитить невесту и не имел средств заплатить выкуп, поступали в дом невесты работниками, и часто лишь после восьми лет служения жених получал право вступить в брак с избранницей. Из-за этого среди осетин встречается очень много взрослых и перезрелых холостяков.

Бедность, с одной стороны, и значительная величина ирада – с другой, лишали осетина возможности заплатить законный калым за нескольких жен, поэтому вместе с законной женой он обычно обзаводился и несколькими незаконными – и дешево, и выгодно из-за приобретения впоследствии значительного числа кавдасардов. Последние составляли в Осетии целое особое племя, лишенное многих гражданских прав в сравнении с остальным населением. Они со всем своим потомством сначала были достоянием своего отца, а потом переходили по наследству к его детям. Отец мог дарить их, продавать, закладывать, выдавать девушек замуж, а выкуп брать себе. Свадьба кавдасарда происходила без всякой церемонии: женщина просто переходила из родительского дома к мужу. Другими словами, осетины собственными силами увеличивали число рабочих рук в семье, приобретая в лице незаконной жены прислугу, дарившую их одновременно и сыном, и крестьянином. К тому же такую жену можно было взять на время или с условием, которое оговаривалось при женитьбе, что, если она окажется неспособной или дурного поведения, муж отошлет ее обратно к родителям, а детей оставит у себя в услужении.

В прежнее время осетины женились очень рано. Мальчик, достигший восьмилетнего возраста, вступал в брак, если был в состоянии заплатить выкуп, но теперь наше правительство запрещает столь ранние браки, жениться можно только по достижении четырнадцати лет. Ограничение возраста и до сих пор сопряжено с большими затруднениями.

Так, в 1862 году восьмилетняя дочь жителя селения Четорси Дзигви Цалогови была просватана за десятилетнего мальчика, жителя того же селения, Михаила Хубегова. Родители невесты, несмотря на неоднократное запрещение священника, приготовились к свадьбе, и три брата Цалогови явились к священнику и принуждали его обвенчать сговоренных. Священник просил их обождать до совершеннолетия и, видя, что его увещевания тщетны, объявил, что передаст дело на рассмотрение благочинного. Но пока священник писал донесение благочинному, один из братьев ворвался в дом с кинжалом и убил священника. Злодей убил и церковного старосту, дряхлого старика, который был только свидетелем их переговоров.