История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Кавказ. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 161

Нижний Кайтах граничил с севера с шамхальскими владениями, с востока с Каспийским морем, с юга с Табасаранью, а с запада с Даргинским округом. Горный Кайтах граничил с севера с Терекемейским участком, с запада с Даргинским округом, а с востока и юга с развалинами древней Дербентской стены, отделяющей его от Табасарани.

Табасарань граничила с севера Кайтогом, с запада и юга с Кюринским владением, а с востока с равниной бывшего Дербентского уезда. Табасарань делилась на северную и южную, а каждая из этих частей на покорную (раят) и вольную (уздень Табасарань).

Затем (на основании краткого обзора горских племен А.П. Верже ^[248]) к лезгинскому (аварскому) племени принадлежат общины Сюрга и Кубечи. Впрочем, принадлежность последней к лезгинским племенам многими оспаривается ^[249].

Бесплодные скалы Дагестана заставили аварцев искать пропитания вне родных аулов, и, согласно народному сказанию, часть из них в XVI веке, перевалив на южный склон Кавказских гор, силой завладела землями, принадлежавшими Грузии. Здесь лезгины образовали Джаро-белаканский союз, покоренный русским оружием в начале XIX века. Джаро-белаканский союз был ограничен с востока горами Гудур и Даг-Моурав, с запада рекой Алазань, с юга Нухинским уездом, а с севера рекой Картубан-Чай.

Таким образом, большая часть населения Дагестана относится к аварскому, или лезгинскому, племени, населяющему почти всю его западную часть.

Провинции, прилегающие к Каспийскому морю, вследствие долгого владычества персов во многом утратили первобытный характер, смешались с персами и несколько отличаются образом жизни, нравами и обычаями от жителей гор. Кроме персов в Кубинском уезде и близ Дербента есть татары, поселившиеся там со времени персидского владычества. В Кубе, Табасарани, Кайтаге и Кюринском ханстве есть небольшое количество евреев, живущих по деревням и занимающихся отчасти торговлей, отчасти земледелием.

Сам Дербент населен исключительно персами и незначительным числом армян.

Что до языка, то едва ли найдется такой край, в котором, подобно Дагестану, на столь незначительном пространстве было бы такое разнообразие наречий. Хотя по новейшим исследованиям генерал-майора Услара и видно, что прежнее мнение о существовании в Дагестане горы языков не имеет никаких оснований, тем не менее видоизменение главного языка в его диалектах весьма значительно и разнообразно.

Почти каждое сообщество, владение и даже аул имеют свое наречие, а некоторые аулы говорят даже на языке, непонятном для соседей. Так, например, селение Инух Дидойского сообщества, состоящее всего из тридцати семей, и селение Арчи в 170 дворов, находящееся в Казикумухском округе, говорят каждое на своем языке, понятном только им самим. В ожидании обнародования лингвистических исследований П.К. Услара господствующими языками в Дагестане следует признать маарульский (аварский), лакский (казикумухский), андийский, даргинский и собственно лезгинский (кюринский) с их различными вариациями. Жители Салатау, Гумбета, Койсубу, Аварии, Технуцала и Ункратля говорят на одном и том же маарульском языке. В Анцухе язык уже значительно отличается от хунзахского (маарульного). На анцухском наречии говорят в Гидатле и Караге. Влияние анцухского наречия заметно в языке, на котором говорят в Тилитле и в аулах Чох и Руджа. Дальше на юг жители Джурмута, джаро-белаканцы говорят на языке, понятном анцухцам. Так что, согласно исследованию барона Услара, для аварского языка можно принять два главных наречия: хунзахское и анцухское.

Такое разнообразие наречий и разъединенность общин Дагестана ^[250]заставили меня в ожидании обнародования научных исследований о принадлежности каждой общины к определенной народности назвать их общим именем дагестанские горцы. Название кажется тем более возможным, что все они живут одной жизнью, имеют одинаковые обычаи.

Указав место, которое занимает каждое из наиболее значительных народностей, на которые делится дагестанское население, я должен сознаться, что сведения относительно вольных обществ и общин, бывших под властью Шамиля, из-за недостатка данных далеко не полны ^[251] и границы их обозначены неточно.

Сами дагестанские горцы не могут определить границы между племенами и общинами, и никто раньше не знал достоверно, где кончаются владения одной общины и начинаются другой, потому что не находилось охотников спорить за голые бесплодные скалы и хребты гор, пересекающие их земли по всем направлениям. А вот камни, на которых может держаться земля для посевов, или лужайка, поросшая травой, были причиной нескончаемых споров и даже убийств. Недостаток пахотных земель так велик, что породил анекдот.

Один трудолюбивый горец, чтобы выиграть время и скорее закончить работу, с вечера отправился в поле с двумя быками и сохой, куда и прибыл ночью. Раскинув бурку на земле, он улегся и заснул крепким сном. Наутро он легко нашел соху и быков, но, как ни старался, никак не мог отыскать принадлежащей ему земли. Раздосадованный тщетными поисками, горец решил было вернуться в аул, но тут, с бранью подняв с земли бурку, заметил, что она-то и прикрывала его пахотное место.

Вообще, земли у горцев делились на общественные и частные, к первым относились горные пастбища, выгоны и леса, а ко вторым расчищенные от леса участки, которые передавались по наследству.

Лес – это редкость в горах Дагестана и крайне бережется жителями. В Нагорном Дагестане леса очень мало, и часто на огромном пространстве нет ни одного кустика. Как ценится лес, можно судить по тому, что в Аварии одним из жестоких наказаний было разорение дома провинившегося. Хотя дома там каменные, но лес необходим для балок, потолка и дверей, и обычно проходил год, два и даже несколько лет, пока разоренный соберет средства, чтобы отстроить свой дом. Вот почему в Дагестане разорение селений нашими войсками было существенным наказанием для жителей. Охваченные огнем, дагестанские дома, сложенные из бревен и камня, превращаются в груду мусора, который несравненно труднее и убыточнее разобрать и употребить на постройку сакли, чем заготовить новый материал. С разорением дома горец становился нищим в полном смысле слова.

Леса, состоящие преимущественно из сосны и березы, растут на крутых и высоких скалах, пересекаемых глубокими ущельями, словом, в таких местах, откуда добыть его крайне затруднительно, часто сопряжено с опасностью для жизни, а зимой и просто невозможно. Лес растет на таких местах, что вряд ли когда-нибудь будет возможно им пользоваться.