История войны и владычества русских на Кавказе. Деятельность главнокомандующего войсками на Кавказе П.Д. Цицианова. Принятие новых земель в подданство России. Том 4 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 80

Властитель Персии писал им, что выступит из Тегерана непременно 10 апреля и намерен следовать к Ганже и в Грузию и что все не повинующиеся его власти будут жестоко наказаны. Баба-хан грозил наказать Ибрагим-хана Шушинского за то, что он не подкрепил своими войсками Джевад-хана (ганжинского) и что не повинуется власти и приказаниям повелителя Ирана. Эриванскому и нахичеванскому ханам приказано было собрать войско и явиться с ним в Тавриз, а в противном случае надеть на себя крест (то есть принять христианство) и не оставаться в своих владениях. Такое приказание смутило обоих ханов. Нахичеванский Келб-Али-хан, будучи в распре и несогласии с сыном Баба-хана, готов был скорее склониться на сторону России, чем действовать заодно с персидским шахом.

– Я человек слепой, – говорил Келб-Али-хан, – и лучше предаться России, чем быть у шаха Персидского, который, овладев Эриванью, неминуемо должен мне отрубить голову.

Мамед-хан также неохотно исполнял повеление Баба-хана. По многим причинам он мог предполагать, что его приглашают в Тавриз для того, чтобы оставить в этом городе и свергнуть с ханства, а быть может, и лишить жизни. Предпочитая оставаться в своих владениях и предоставить свой жребий будущему, Мамед-хан укреплял Эривань и собирал всех жителей в крепость, требуя, чтобы каждый имел при себе: по два литра пороху, одну меру свинца и достаточное количество провианта. Из каждой семьи он брал по одному заложнику, или аманату, с его женою и детьми, объявляя, что если остальные братья передадутся неприятелю, то находящиеся у него заложники будут повешены. Он также призвал к себе патриархов Даниила и Давида в Эривань и отдал их обоих под стражу ^[373].

Не доверяя армянам и вообще христианам, Мамед-хан приказал всем таким жителям окрестных деревень, числом более 2000 человек, переселиться временно, до окончания войны, в Карсский пашалык. Бедные поселяне должны были покинуть свои жилища, свое недвижимое имущество и в самый короткий срок собраться в дальний путь. Хотя им и обещано было возвратить все убытки, сопряженные с подобным переселением, но они мало рассчитывали на исполнение данных обещаний. Собравшись со всем своим имуществом и скотом, навьюченным пожитками, и составив один общий караван, армяне, 17 мая 1804 года, отправились в путь под предводительством двух своих старшин, Ованеса и мелика Исаака. Им запрещено было приближаться к русским границам и вообще проходить по таким местам, где они могут быть захвачены нашими войсками.

Как и следовало ожидать, они не исполнили приказаний хана и направились к урочищу Абарани, а оттуда через разоренную деревню Алягань перешли в Памбаки, находившиеся тогда во власти России. Путешествие их было сопряжено с большими затруднениями. При ненастной погоде, обремененные семейством и не имевшие крова, переселенцы подвергались многим лишениям. Преследуемые сначала посланными эриванского хана, требовавшего, чтобы они не входили в границы русских владений, а вернулись назад, потом настигнутые персиянами, ворвавшимися в Памбаки, армяне отбивались от неприятеля, уходили от него, избирали окольные пути, скрывались в ущельях и труднодоступных местах. В схватках с неприятелем переселенцы потеряли большую часть своего имущества и, после долгой кочевой и скитальческой жизни, только 10 сентября достигли до Тифлиса, где им тотчас же было отведено место для поселения и оказано возможное подобие для хозяйственного устройства ^[374].

Так совершилось переселение в пределы России 2000 армян, удаленных из отечества из предосторожности, чтобы они, при вторжении персиян в Эриванское ханство, не перешли на сторону русских. Лишившись столь значительной части своих подданных, Мамед-хан Эриванский заперся в крепости, где и ожидал приближения персиян. Из всех полученных с разных сторон сведений можно было вывести то заключение, что войска персидские действительно собирались, хотя цель их сбора не была еще выяснена окончательно. Достоверно было только то, что передовой отряд поручен Аббас-Мирзе, а главные силы находились под начальством самого Баба-хана, надеявшегося собрать под знамена до 60 000 человек ^[375]. Цифра эта казалась страшною и пугала многих грузин, не привыкших к такому ополчению, которое, по их словам, может увлечь «с собою горы и долы».

«Не слыхано и не видано такого числа колеблющего землю войска, – писал князь Иосиф Андроников, бывший при царевиче Александре. – С нами идет столько полков, что кто бы ни был не может им противиться. Если только персияне достигнут до нашего отечества, то я думаю, что всю грузинскую землю взроют они на девять аршин».

Хотя Грузия осталась невзрытою, но известие о таком огромном ополчении быстро облетело все население и казалось ему достоверным, судя по письмам царевичей Александра и Теймураза, адресованным к различным лицам. Князья Иван Орбелиани, Георгий Чавчавадзе, Томаз Орбелиани и другие получили одновременно эти письма.

«Ты, паршивый, что там валяешься? – спрашивал царевич Александр князя Томаза Орбелиани. – В то же мгновение, как дойдет до тебя это письмо, отправься сюда, к нам навстречу скорее. В Имеретин же ты мне говорил: «только перейди туда (в Персию), а затем уж я знаю». Вот я и перешел, и целый Иран веду с собою…»

Александр писал, что Баба-хан принял его так милостиво и ласково, как никогда и никто из шахов не принимал прежних грузинских царей; что за 40 дней до Навруза властитель Персии приказал собрать у Тегерана свои войска, сделал им смотр и поручил большую их часть старшему своему сыну Аббас-Мирзе, которого и отправил к Тавризу, а следом за ним должен был выступить и сам с своими «подобно морю волнующимися войсками». Царевич умолял грузин не противиться шаху, не навлекать его гнева и не быть причиною разорения Грузии и пленения жен и детей их.

«Ведь они (персияне) не лезгины, – прибавлял он ^[376], – их не 5000, не 10 000 и не 20 000 человек. Кандагар и выше Кандагара весь Иран идет туда. Бог то ведает, что они должны либо истребиться там, либо выгнать оттуда русских… Войска следуют двумя корпусами, при одном будет сам шах, при другом шах-задэ (Аббас-Мирза); один пойдет карабагскою дорогою, другой на Гокчу».

Царевич уверял князей, что если бы русских было в Грузии даже 60 000, то и тогда персияне истопчут их всех копытами лошадей своих. Угрозы, напоминание родственных связей, семейного родства, подкупы и разного рода интриги были пущены в ход с целию взволновать Грузию и поднять ее против России.

«Любезный братец Аслан Орбелианов! – писал царевич Теймураз ^[377]. – Что тебе, балагуру, сделалось, что тебя не мог я отделить от детей, ведь у тебя и тех отняли и отвезли в Россию. Чего ты ищешь в Тифлисе? Правда, жена у тебя очень красива, не отлучайся от нея. Ты смеялся надо мною, но я уехал оттуда; веду теперь шаха, сына его и весь Иран, а ты из дому не можешь вылезть за двери, ты шаршавый!»