История войны и владычества русских на Кавказе. Новые главнокомандующие на Кавказе после смерти князя Цицианова. Приготовления Персии и Турции к открытым военным действиям. Том 5 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 101

Ввиду столь затруднительного положения, Тормасов приказал объявить народу, что Ших-Али ни в каком случае не будет возвращено ханство, но будет испрошено прощение, если он явится с покорностью. На последнее заявление бывший хан отвечал майору Писемскому, что желает, чтобы русские войска без пролития крови были выведены из г. Кубы. Ших-Али писал ему, что имеет право на такое требование, «поелику Куба принадлежит моим предкам и мне более тысячи лет, а вы в ней, третий день завладев, со страхом держитесь, и чтоб я еще не смел того сказать – это мне очень смешно. Подумай, много ли ты своим разумом и рассуждением принес пользы своему государю? Впрочем, я сие пишу единственно для того, чтобы не остаться впредь виновным против государя императора».

Возлагая большие надежды на ежедневно возраставшее число своих приверженцев и на помощь персиян, Ших-Али, в начале августа, подошел к г. Кубе и окружил ее. На помощь малочисленному гарнизону был отправлен из Баку плац-майор Левицкий, которому приказано, по прибытии в Кубу, принять общее начальство над войсками, оставить часть их в крепости, а с остальными выйти в поле, разбить мятежников и восстановить спокойствие в Кубинской провинции ^[479]. От Джафар-Кули-хана Шекинского Тормасов требовал, чтобы он отправил тысячу человек своей конницы через Хиналугскую гору, на соединение с нашим отрядом, в г. Кубу. Через эту гору было весьма трудно пройти нашим войскам, и Ших-Али, не ожидая с этой стороны нападения, мог быть атакован врасплох, разбит или захвачен в плен.

Двигаясь от Хидыр-Зиндского поста, Левицкий вскоре встретил толпу мятежников. На вопрос, что они за люди, получил в ответ, что про то знают их беки и Ших-Али. Толпа стала увеличиваться и скоро достигла до 300 человек. Заняв высоты, лежавшие на пути следования нашего отряда, приверженцы Ших-Али открыли огонь и хотя тотчас же были прогнаны, но, рассыпавшись в разные стороны, преследовали наш отряд до р. Гилгин, где Левицкий расположился на ночлег. Поутру 13 августа перед лагерем появилось до 2000 человек пехоты и конницы, занявших все высоты. По указанию бакинцев, бывших при отряде, Левицкий двинулся дорогой, лежавшей вправо от гор; неприятель напирал на отряд с правой стороны и заставлял его часто останавливаться, чтобы отразить нападение.

Подвигаясь далее, Левицкий встретил ров, за которым, по показанию начальника отряда, собралось до 3000 человек мятежников (тысяча пеших и две тысячи конных). Имея в своем распоряжении только 120 человек пехоты, 40 казаков и одно орудие и будучи окружен многочисленным неприятелем, Левицкий счел невозможным переправиться через ров и решился возвратиться в г. Баку. Отступление русского отряда было большим торжеством для кубинцев, преследовавших Левицкого с криками: «Да здравствует хан!» Таким образом, с Кубой было прервано всякое сообщение, и бакинский комендант, генерал Репин, просил главнокомандующего об отправлении в Кубу батальона егерей, батальона мушкетеров и половины казачьего полка. Хотя в г. Кубе и были сосредоточены оба батальона Севастопольского полка, достаточно сильные, чтобы отразить нападение неприятеля, но гарнизон этот имел продовольствия только на август месяц. Помощи же от ханов Шекинского и Ширванского ожидать было нечего: ни тот ни другой не оказывали никакого содействия.

Приписывая волнение в Кубе легкомыслию народа, Тормасов удивлялся малодушию начальников, запершихся в крепости с двумя батальонами, тогда как, по его словам, одного батальона было бы достаточно для защиты города, жители которого были обезоружены, а другой батальон мог действовать наступательно. Главнокомандующего более всего заботил недостаток продовольствия, и он обвинял в том генерала Репина, не принявшего мер к доставлению провианта из Баку или Дербента при самом начале волнений. Теперь же снабжение Кубинской крепости провиантом было делом крайне затруднительным, точно так же как и посылка войск, просимых генералом Репиным. Имея сам весьма мало войск, Тормасов не мог отделить их для усмирения Кубинской провинции. Необходимо припомнить, что в это время одна часть войск была направлена против царя Соломона и помогавших ему турок, другая находилась в Карталинии против ахалцихского паши, с которым соединилось до 8000 персидских войск, третья – в Памбаках, против полчищ Аббас-Мирзы, который, по известиям, находился в Эривани, и, наконец, четвертая, менее чем в два батальона, защищала Шекинскую, Елисаветпольскую и Шамшадыльскую провинции. Сам главнокомандующий имел в своем распоряжении только четыре батальона, с которыми и занимал центральную позицию, чтобы прикрыть с одной стороны Тифлис, а с другой – Казахи и двинуться туда, где будет более опасности.

Между тем волнение в Кубе усилилось настолько, что Тормасов, несмотря на малочисленность своих сил, принужден был приказать генерал-майору Небольсину отправить из Елисаветполя одну роту Троицкого мушкетерского полка, с тем чтобы она, следуя через г. Нуху и соединясь там с тысячью человек шекинской конницы, двинулась через Хиналугскую гору. В то же самое время находившемуся в Карабаге полковнику Тихановскому приказано взять две роты егерей с одним орудием и, следуя в Кубу, по дороге присоединить к себе по одной роте с орудием из Баку и Дербента. Пробившись в Кубу и оставив один батальон в составе гарнизона крепости, полковник Тихановский с остальными войсками должен был или схватить Ших-Али, или выгнать его из кубинских владений ^[480].

Выступив по назначению, Тихановский 18 сентября дошел до р. Сумгаит, а 20-го числа – до караван-сарая Догумли, близ горы Беш-Бармак, где получил уведомление от Джехангир-хана, командовавшего шекинской конницей, что, по выпавшему снегу, он скоро к нему присоединиться не может. Тихановский решился выждать прибытия шекинской конницы, но на рассвете 22 сентября, верстах в шести от нашего лагеря, была замечена неприятельская партия в 200 человек, расположившихся по высотам. Желая остановить наши войска, кубинцы несколько раз атаковали отряд Тихановского, но каждый раз были отбиваемы. Поддерживая в течение двух дней перестрелку с неприятелем, Тихановский выждал здесь прибытия к отряду полковника Лисаневича, назначенного начальником войск, действовавших против Ших-Али-хана.

Зная решительный характер Лисаневича, его мужество, опытность в военном деле, знание местных обстоятельств, языка и обычаев народа, Тормасов счел необходимым отправить Лисаневича в Кубинскую провинцию и поручить ему усмирение восстания.

«Обратите все свое стремление, – писал ему Тормасов, – первоначально на Ших-Али и его скопища, чтобы разбить оные, рассеять и выгнать из Кубинской провинции; особу же самого изменника и нарушителя общественного спокойствия Ших-Али приложите все тщание, чтобы или достать в наши руки, или убить, не имея против него ничего священного, а кто сие исполнит, тот получит в награждение тысячу червонцев и чин с жалованьем или имение в Кубе, смотря по состоянию человека. Бога ради, не жалейте ничего, чтобы сие исполнилось, для будущего спокойствия в том краю и для спасения рода человеческого.

Совершив же сие, не останавливаясь, приведете в устройство Кубинскую провинцию, щадя и милуя покорных, наказуя и истребляя ожесточенных мятежников. Наипаче же старайтесь переловить главных зачинщиков мятежа или погубить их вовсе, так как и имущество их, кроме принадлежащих им крестьян, если оные будут покорны, ибо они должны поступить в казну» ^[481].