История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 128

Покойный владетель Абхазии, князь Георгий Шервашидзе, был человек слабый, почти не имевший значения в народе. Фамилия Шервашидзе тогда только получала перевес над прочими князьями, когда кто-либо из членов ее личным молодечеством мог первенствовать над другими. Определенной подати владельцу никто и никогда не платил, но зато владелец пользовался неоспоримым правом грабить слабейших и взыскивать в свою пользу часть награбленного частными лицами. Абхазцы занимались пленнопродавством. Не имея ни хлебопашества, ни скотоводства, а тем более промышленности, Абхазия, по словам Ермолова, «ничем, кроме пленных, и торговать не может, а потому, начиная с владетеля и родных его, торгует оными всякий».

«Прекратить торг людьми, – доносил главнокомандующий еще в 1818 г. ^[633], – противный человеколюбивым намерениям вашего императорского величества, привести в надлежащее повиновение дикий и хищный народ, в случае разрыва с турками удержаться в Абхазии и получить от земли сей ощутительную пользу не иначе можно, как умножив там значительно военные силы наши, приведя Сухум в хорошее оборонительное состояние и учредив посты еще в некоторых местах Абхазии. Невозможно отделить туда войск, ни из Грузии, ни с Кавказской линии, ибо корпус едва достаточен для охранения занимаемых им земель. Итак, для Абхазии нужны особенные войска и не менее двух батальонов пехоты, которые из оной не отлучать по крайней мере в течение весьма многих лет».

Батальоны эти должны были, по указанию главнокомандующего, занять два главных пункта: Сухум и Гагры. С занятием последнего прерывалось сообщение абхазцев с Анапою и с закубанцами, мог быть прекращен торг людьми, хищничество, и Абхазия могла быть приведена в полную покорность русскому правительству.

Предположения Ермолова не были, однако ж, приведены в исполнение, когда после смерти князя Георгия Шервашидзе в Абхазии возникли беспорядки, и вдова умершего, княгиня Тамара, обратилась с просьбою о помощи.

Сухумский гарнизон, по своей малочисленности, не мог ни усмирить волнений, ни оказать пособия княгине Тамаре, а потому правитель Имеретин, князь Горчаков 2-й, приказал Могилянскому ограничить свои действия защитою Сухума, не вмешиваться в дела Абхазии, но, в случае нужды, дать в крепости убежище княгине Тамаре, которая легко могла попасть в руки Хасан-бея ^[634]. Последний, два дня спустя после нападения его подвластных на нашу команду, а именно 11 февраля, приехал к Могилянскому и требовал, чтобы ему были возвращены его люди, захваченные в плен. На предложение усмирить бунт и выдать мятежников Хасан отговаривался болезнью и ничего не предпринимал ^[635].

Имея в виду неприязненные поступки Хасан-бея, генерал-лейтенант Вельяминов предписал князю Горчакову оказать пособие княгине Тамаре и для усмирения непокорных отправить в Абхазию две роты Мингрельского полка, при двух орудиях и полусотне казаков, когда разлитие рек не будет препятствовать движению отряда сухим путем. При этом Вельяминов просил Дадиана Мингрельского снабдить наш отряд продовольствием и оказать помощь войсками своей тетке, княгине Тамаре.

«Исполнение повеления вашего превосходительства, – отвечал князь Горчаков ^[636], – весьма меня затрудняет; мне совершенно неизвестно, какого рода пособия ожидает жена покойного владельца и чего она хочет. Вместе со вступлением войск наших и даже тотчас как мы вмешаемся в дела абхазцев, следует нам, по моему мнению, торжественно объявить, кого мы признаем наследником или кому хотя временно поручаем управление. Мера сия необходима, дабы некоторым образом, соединив приверженцев признанного нами и преданных нашему правительству, составить в земле партию, без коей мы сделать ничего не в состоянии».

Не решаясь сам признать кого-либо наследником Абхазии, без распоряжения правительства, и «следуя принятому во всей Европе обычаю», что в случае малолетства старшего сына мать должна быть регентшею, или правительницею, Вельяминов приказал правителю Имеретин объявить княгиню Тамару правительницею Абхазии, впредь до утверждения наследника императором Александром.

Число абхазцев, приверженных к России, было весьма ограничено и состояло из лиц, исповедовавших христианскую религию; большинство же населения, будучи магометанами и язычниками, скорее готово было склониться на сторону Турции или желало независимости. При таких условиях введение русского управления в Абхазии было почти невозможно, точно так же невозможно было предоставить княгине Тамаре управление народом воинственным и необузданным.

Вопрос о том, кто должен быть преемником умершего владельца, был еще весьма далек от решения, а между тем князь Леван Дадиан готов был вмешаться в дела Абхазии и присвоить себе право на избрание нового владетеля.

Сообщая о смерти Георгия Шервашидзе, князь Леван Дадиан писал Вельяминову ^[637], что как покойный «по моему представительству был принят под высочайшее покровительство и, сверх того, при помощи моей владел Абхазиею, то и поставляю долгом доложить вам о делах тамошних: 1) обыкновение есть у тамошних всякого состояния жителей производить после смерти владельца большое смятение, грабежи и разные бесчинства, что и теперь начинают, как слышно; 2) они не будут смотреть, кому по закону принадлежит наследство и кто должен быть законным преемником, но кто теперь сильнее покажется им и в случае междоусобия и грабежей более успеет, к тому и пристанет народ.

До нынешнего времени, когда умирали владельцы Абхазии и начинались со стороны жителей междоусобия и беспорядки, обыкновенно усмиряемы были они и восстановлялись спокойствие и порядок предками моими Дадианами, и кому по закону доставалось, того Дадианы и делали преемником абхазского владельца, а непокорных приводили силою к повиновению».

Покойный владетель имел трех сыновей, из коих старший, Дмитрий, был законным наследником и воспитывался в Петербурге. Ходатайствуя о назначении Дмитрия Шервашидзе владетелем, князь Леван Дадиан присовокуплял, что он собрал войска и двинулся в Абхазию, «чтобы помочь вдове и сиротам».

На самом деле ему хотелось завладеть некоторою частью Абхазии, которая некогда была под властью Дадианов. Не ожидая никакой пользы от мингрельского ополчения и сознавая, что поход Дадиана только еще более восстановит абхазцев как против него, так и против русских, князь Горчаков просил князя Левана приехать в Марань для личного с ним свидания. Правитель Имеретин намерен был уговорить Дадиана оставить свои замыслы по крайней мере до тех пор, пока русские войска будут двинуты на усмирение волнующихся, т. е. до апреля месяца. Ранее этого срока мы не могли предпринять ничего решительного, по весьма ограниченному числу войск и по недостатку продовольствия. В кутаисском гарнизоне было только до 376 человек строевых, а в трех ротах Мингрельского полка, которые могли быть двинуты, всего 358 человек рядовых; все же остальные войска находились на различного рода постах, с которых тронуть их было невозможно, ввиду только что прекратившихся волнений в Имеретин и Гурии. Князь Горчаков просил прислать ему находившийся на Военно-Грузинской дороге батальон Мингрельского полка и тогда намерен был ринуться в Абхазию береговою дорогою, имея провиант на баркасах, следующих на одной высоте с войсками.