История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 27

«Народ талышинский! – писал он. – Войска великого и всемогущего в свете императора российского пришли освободить вас от рук персиян. Останьтесь спокойны в домах ваших и будьте уверены, что имущество ваше неприкосновенно. Русские не персияне и не разбойники, они не будут вас грабить. Я требую от вас только, чтобы всякий могущий носить ружье обратил оное противу притеснителей, кои будут вскоре наказаны войсками всемилостивейшего Государя моего. Требую, чтоб вы добивали остатки сих извергов и пресекали им пути к побегу, когда настигнет их победоносное оружие. Обещаю вместе с сим прощение тем из вас, которые обманом и обольщениями персидскими вовлечены, предаться им добровольно. Таковые должны явиться ко мне, или к законному своему хану, не опасаясь никакого наказания, ибо слово русское не есть слово персидское. Русский не знает коварств и не имеет нужды в обманах».

Воззвание это оказало свое действие; народ талышинский взялся за оружие и, как доносил Котляревский, «бьет в городах и лесах бегущих персиян. Все, слава Богу, идет хорошо, только труды солдат велики, но они подкрепляются порциею отбитого скота, коего весьма избыточно» ^[136].

Поддерживая такое настроение населения, Котляревский двинулся в Ленкорани, где находилось более 4 тысяч персиян, под начальством Садык-хана. В день Рождества Христова, 25 декабря, отряд подошел к Гямушавану, где соединился с отрядом капитана 1-го ранга Веселаго и 26 декабря остановился перед Ленкоранью. В ту же ночь Котляревский обложил крепость, устроил батареи и наутро открыл канонаду.

Аббас-Мирза писал Садык-хану, что если бы целые горы войск восстали противу него, то и тогда он не должен колебаться, но защищать до последней капли крови сей ключ к сердцу Персии» ^[137].

На следующий день Котляревский потребовал сдачи города.

«По воле главнокомандующего, – писал он Садык-хану ^[138], – пришел я освободить Талышинское владение от рук персиян и, следовательно, должен взять Ленкорань. Зная вас, сколько со стороны храброго, столько же и благоразумного предводителя, считаю нужным предуведомить, что сопротивление ваше будет напрасно. Какой бы вы отличный полководец ни были, но не лучше Аббас-Мирзы и войска у вас не больше, как тогда было; воины же великого и всемогущего в свете российского государя, находившиеся при разбитии Аббас-Мирзы и при взятии Асландуза, теперь здесь, и, сверх того, присоединены к ним бывшие до сего в Талышинском ханстве. Итак, когда сам Баба-хан не мог устоять противу победоносного оружия, то уже, конечно, вы отравить удар несильны. Во избежание бесполезного пролития крови, я предлагаю вам согласиться сдать крепость. Подумайте, что вы, следуя благоразумию, сохраните безвинно проливаемую кровь человеческую, сохраните жизнь, достоинство и имущество ваше и всех подкомандующих, а напротив потеряете все, не внемля гласу здравого рассудка. Впрочем, мой долг вам сказать, а в воле вашей избрать; только после я буду прав перед Богом и человечеством. На сие ожидаю ответа через три часа и для того приказал на всех батареях остановиться действовать».

Садык-хан отвечал, что будет защищаться. Он писал, что, понимая обязанность щадить человечество и по возможности избегать кровопролития, в настоящем случае он должен защищаться, ибо имеет повеление не сдавать крепости ни в каком случае. «Напрасно вы думаете, генерал, – прибавлял он, – что несчастье, постигшее моего государя, должно служить мне примером. Один Бог располагает судьбою сражения и знает, кому пошлет свою помощь» ^[139].

Видя неуступчивость Садык-хана, Котляревский приказал свезти с корабля трехпудовую мортиру и открыть бомбардирование города, а спустя два дня, 29 декабря, он написал ко всем ханам, чиновникам и гарнизону, убеждая их пощадить себя, жен, детей, имущество и не защищаться ^[140].

«Прежде всего скажу, – писал им между прочим Котляревский ^[141], – что здесь находятся все войска, бывшие при разбитии Аббас-Мирзы и при взятии Асландуза, и к ним присоединились и находившиеся в Талышинском владении. Всякий из вас посудить может, что когда Аббас-Мирза и Асландуз не могли устоять противу победоносного оружия меньшего числа воинов, чем теперь здесь находится, то будет ли достаточно сил ваших отразить удар, какою бы храбростию каждый из вас преисполнен ни был? Вы подумайте, что всякий русский солдат не имеет ни жен, ни детей, ни родственников, ни богатства, – он с одною чистою душою вступил в службу законного государя, с тем чтобы положить жизнь свою для приобретения победы. Напротив, каждый из вас, имея жен, детей и родственников, жертвует всем сим и жизнью».

Котляревский просил их подумать о своем положении, вспомнить, что в Аркеване их войск уже нет, что персияне всюду разбиты, выгнаны из Талышинского ханства, и сам Аббас-Мирза, потерпев поражение, не может прийти к ним на помощь. Он просил не верить словам Садык-хана, желающего пролить напрасно кровь из одного желания прослыть храбрым, и пощадить свои семейства, жен и детей и быть уверенным, что русские не отступят, пока не овладеют Ленкоранью. «Начиная от меня и до последнего солдата, – говорил Котляревский, – или помрем все, или возьмем крепость».

Назначив три часа для окончательного решения и не получив ответа, Котляревский решился штурмовать крепость. Поводом к тому был недостаток снарядов для продолжения бомбардирования. Отступить же он признавал невозможным потому, что, кроме посрамления оружия, отступление было равносильно передаче Талышинского ханства в руки персиян. Сознавая неравенство в силах, Котляревский видел в штурме единственное средство к выходу из того затруднительного положения, в которое был поставлен.

«Истощив все средства, – писал он в приказе по войскам, блокировавшим Ленкорань ^[142], – принудить неприятеля к сдаче крепости, найдя его к тому непреклонным, не остается более никакого способа покорить крепость сию оружию российскому, как только силою штурма. Решаясь приступить к сему последнему средству, даю знать о том войскам и считаю нужным предварить всех офицеров и солдат, что отступления не будет. Нам должно взять крепость или всем умереть, – за тем мы сюда присланы. Я предлагал два раза неприятелю о сдаче крепости, но он упорствует, так докажем ему, храбрые солдаты, что штыку русского ничто противиться не может. Не такие крепости брали русские и не у таких неприятелей, как персияне; сии против тех ничего не значат.