Нулевой пациент. Случаи больных, благодаря которым гениальные врачи стали известными - читать онлайн книгу. Автор: Люк Перино cтр.№ 20

Более предметные исследования выявили наличие незнакомого штамма колибациллы, которой бактериологи присвоили номер 83 972 и причислили к серотипу О nt/K5.

Через три года после первого анализа мочи Сельме поставили официальный диагноз «асимптоматическая бактериурия». Обычно болезни сначала присваивают название и уже потом пытаются понять, так как название придает незнанию солидности. Впоследствии, когда механизм болезни раскрыт, название могут изменить. Так, скоротечная чахотка стала туберкулезом легких, священная болезнь – эпилепсией, грудная жаба – ишемической коронаропатией, истерия – соматоформным расстройством. Итак, Сельма была больна асимптоматической бактериурией, вызванной бактерией Escherichia coli 83972 серотип O nt/K5. Этого более чем достаточно для видимой части незнания; теперь разберемся со скрытой частью. По логике вещей, изучение скрытой составляющей незнания должно было привести к предварительной правде. Так и оказалось в случае странной бактерии E. coli, обнаруженной у Сельмы.

С момента открытия в 1980-х годах эта колибацилла не переставала удивлять ученых способностью к адаптации и разными хитростями. Так, она в состоянии регулировать многие имеющиеся у нее гены вирулентности, чтобы не беспокоить своего хозяина, – этим объясняется полное отсутствие симптомов. Она научилась сопротивляться всем антибиотикам – этим объясняются все неудачные попытки ее уничтожения. Возможно, она тоже задавалась вопросом, почему врачи так настойчиво стремились ее истребить, хотя она не причиняла никакого беспокойства и не вызывала никаких симптомов!

Самая важная ее способность – колонизировать всю мочевыделительную систему и яростно защищать завоеванную территорию. Она может вытеснить не только «хорошие» колибациллы из естественной микробиоты, но и злобных чужаков.

Сельма и ее колибацилла-комменсал ^[27] нашли превосходный способ отражать удары всех истинных инфекций мочевыводящих путей, особенно тяжелых и болезненных. Благодаря Сельме врачи установили, что природа порой поступает правильно, и эволюция в биологии неотъемлема и реальна, в том числе у Homo sapiens!

После случая Сельмы бактерию под номером 83 972 стали применять в лечении. Вводя ее в мочевой пузырь пациентов с заболеваниями, вызванными острыми рецидивирующими инфекциями мочевых путей, врачи добиваются лучших результатов, чем при варьировании антибиотиков. Это особенно важно при лечении лежачих больных или больных параплегией, для которых инфекции мочевых путей становятся серьезной проблемой. Это первый случай терапевтического использования патогенной бактерии, ставшей комменсалом. Обратим особое внимание на экологичность и изящность такой терапии.

Итак, бактерия E. coli, которая и так выступает в качестве одного из основных комменсалов нашего кишечника, может также стать союзником мочевыводящей системы (если только не пытаться систематически ее устранять), после того как она будет обнаружена в результате бактериологического анализа мочи. В настоящее время исследования фокусируются на мутациях и эпигенетических механизмах, которые привели к возникновению штамма 83 972. Эти механизмы преподносятся в качестве моделей перехода от патогена к симбиозу.

Штамм колибациллы, который применяется сегодня для бактериотерапии, – тот самый, что был взят у юной шведской школьницы. Эволюция позволяет нам понять, каким образом за три года пребывания в мочевом пузыре Сельмы образовалось 30 тысяч поколений бактерий, которых оказалось достаточно, чтобы колибацилла приобрела мутации, положившие начало комменсализму.

Сельма жива, ей должно быть около 50 лет. Поблагодарим ее за то, что она произвела колибациллу 83 972, которая помогла ей и отныне помогает всем нам.

Когда Унса молчит, она прекрасна.

Когда она пытается говорить, ее губы и щеки беспорядочно дергаются. Каждый слог – приключение, каждое слово – страдание, а каждое предложение – подвиг. Когда собеседник дает знак, что понял ее, широкая улыбка, которая еще слегка искажена спазмами, озаряет лицо, и мышцы постепенно расслабляются. И она снова становится похожей на задумчивую мадонну.

Унса не умеет ни читать, ни писать. В Пакистане это не препятствие для замужества. В 1940 году школа пока еще роскошь, особенно для девочек. Родители выдадут ее за первого посватавшегося серьезного парня. Она ловка, здорова, и родители недоумевают, почему Всевышний наделил ее такой путаной речью, ведь они усердно молятся, и все их дети легко говорят.

Когда Захид смотрит на Унсу, прекрасную в своем красном сари, словно утреннее солнце, он теряет дар речи. Очень кстати, потому что так Унса избавлена от некрасивости своих неразборчивых ответов. Тишина, которая их объединяет, становится все красноречивее день ото дня. К чему слова? У юных тел другие речи, не менее выразительные.

Родители Унсы терпеливо ждут сватов, которых Захид обязан будет однажды заслать. Не слишком рано, потому что влюбленные еще юны, но и не слишком поздно, ибо женщины быстро стареют.

Когда Захид понял, что запинания Унсы его не отвращают, а ее красоту никогда не исказят мимические морщины, он решился. По традиции за невесту ответили ее родители. Свадьба была шумной и пестрой, как принято в Пакистане. Молодожены не сводили глаз друг с друга, пока гости общались под громкую музыку…

В Пакистане работы почти нет. Молодой паре нужно уезжать. Англия – традиционное для пакистанцев направление, на ее заводах работы хоть отбавляй. Текстильные фабрики Лондона загружены заказами, рабочая сила требуется постоянно. Захид Ке – рабочий. Все складывается удачно. Молодая пара переезжает в южное предместье Лондона. Здесь, как и везде, достаточно работать днем и любить ночью, чтобы жизнь наладилась. Захид постепенно научается разбирать словесные шифры Унсы, привыкая к одним и приноравливаясь к другим. Впрочем, и для новой жизни слова не так важны.

Их первый ребенок – девочка, Фаиза. Она лепечет, как все младенцы, и родители отвечают ей сюсюканьем. Фаиза чудесна. Отец изо всех сил пытается научить ее более понятной, чем у матери, речи, но лепет Фаизы не спешит оформляться в слова… Приходится признать, что проклятие матери передалось и дочери. Второй ребенок тоже девочка, и у нее тоже неясная речь. То есть это болезнь девочек, и нужно поспешить завести сына, чтобы избавиться от проклятия.

Наконец рождается Тахир, настоящий мужчина, крепенький, как его старшие сестры… Захид и Унса притворяются, что не слышат его младенческие слова. Первые же слова разбиваются о губы, и Тахиру стоит большого труда их склеить… Часто ему это не удается. Это не только болезнь девочек, она поражает и мальчиков.

Однажды поселившись в доме, проклятье перестало удивлять, неудача стала частью жизни и отношений, но она никак не изменила поведение плодоносного живота: четвертый ребенок – это снова девочка с неразборчивой речью… Пятым родился мальчик. Отец, соседи, друзья говорят с малышом, не особенно надеясь на обратную реакцию. Но происходит чудо. Слова и предложения выстраиваются по порядку, как и положено у человеческих детенышей. Единственный из пяти детей семейства Ке избежал странного речевого нарушения. Ждали ли Захид и Унса именно этого, чтобы больше не размножаться? Других детей они не родят. Внуков, однако, у них будет очень много. Получится библейское генеалогическое древо, увешенное надеждами и разочарованиями, которые они будут презирать…