Месть невольницы. Истинная для дракона - читать онлайн книгу. Автор: Кира Райт cтр.№ 108

Он уже скучал. Да и она, признаться, тоже. Они столько всего пережили вместе, и столько времени провели, поддерживая друг друга, что расставаться было тяжело. Даже Азар вновь пожал новоиспеченному правителю руку и не бросал испепеляющих взглядов на них, когда Эммили обняла его на прощанье.

Полет прошёл вполне обычно, если это слово вообще применимо к подобному средству передвижения. Порталами тут предпочитали не пользоваться без надобности. А главный камень, отрывающий порталы, ещё не восстановил свою энергию с её последнего перехода. Азар сказал, что это случится, скорее всего, через несколько месяцев, может год, и тогда его заряда хватит, чтобы навестить родителей Эммили и вернуться обратно. Она очень на это надеялась, ведь прощаться навсегда с близкими людьми не хотела.

Домик нашли буквально за храмом. Совсем рядом. Хотя в этот раз дедушки Эвира — жреца тут не было. Хотя назвав это строение «домиком» Эммили, конечно, погорячилась. По сравнению с дворцом — да, небольшой. Но по размеру вполне похоже на земные двухэтажные коттеджи. Так что места хватит на всех. Хотя генерал, осмотревшись, помог им разместиться и почти сразу отбыл.

Арлан с Аманом фехтовали во дворе, уже осмотрев новые владения. Эльма хлопотала на кухне. За время, что провела с Эммили, она научилась вполне сносно готовить. Но в другое время это будет делать сама Эммилия тоже, так что голодная смерть никому не грозит.

Сын выбрал себе самую просторную спальню на втором этаже, и конечно, никто не возражал. Комната Эммили располагалась рядом слева, а Азара — дальше по коридору. Эльма и Арлан разместились на первом этаже. Так никто никому не должен был мешать. Но главное, тут было спокойно. Даже воздух будто пропитан гармонией.

И всё же Эммили ужасно переживала за сына. Повелитель мира — звучит, конечно, круто, но это её ребенок! А за его кровью теперь будут гоняться всякие сумасшедшие. Она не находила себе места, и поэтому решилась отправиться к Азару.

Только он может ей нормально всё рассказать, и может даже придумать какой-то план. Каким бы он не был в прошлом, но его знаний и опыта не отнять. Всё же как правитель он занимал трон довольно долго до кончины отца и справлялся успешно.

Из-за того, что задумалась, она вошла, не постучав и застыла на пороге. Азар стоял у шкафа и, видимо, переодевался, потому что на нём были только штаны.

— Прости, я...

А дальше ничего сказать не могла. Почти всё его тело было в ожогах. Таких знакомых рунах, десятках, сотнях... Эммили было страшно смотреть на это, но и отвести взгляд невозможно.

— Что произошло? Почему?

Он поспешно накинул рубашку.

— Не смотри, — попросил, тут же её застегивая.

— Что это? И как? Я не понимаю. — Она правда не понимала. Такое не делают просто так. А здесь их целая тьма.

— Неважно, забудь, Эмми.

— Кто это сделал? Как это возможно? Ты был королем!

— Эмми, послушай...

— За что? Кто осмелился... — Она была в ужасе.

Пусть ненавидела его прежде. Пусть опасалась сейчас. Но вспоминая ту жуткую боль, не могла спокойно реагировать на то, что он переживал её много-много раз. Её начинало трясти от жутких воспоминаний. Представлялось, что его так же связали, как её, и долго мучали… Но он, видя её состояние, остановил поток ужасных мыслей.

— Я! Это сделал я. Сам. Не спрашивай больше.

— Сам? Но зачем?

Она искренне не понимала и до конца не верила. Зачем он мог сам ставить себе это жуткое клеймо? Мало его значения, так ещё и нестерпимая боль. Вряд ли ради развлечения... Разгадка ударила по голове, но Эммили смутилась от этой мысли. Да нет, он бы не стал... Или стал бы? Спросить прямо, не из-за неё ли он пытал себя сам, она не могла. Стало стыдно.

Больше оттого, что он может ответить «нет», а она слишком много о себе думает.

— Расскажи.

— Я не стану говорить об этом. Ты не должна была видеть.

— Почему обряд излечил только мои шрамы?

— Потому что я просил за тебя. А сам не заслужил этого.

— Но... Это же ужасно больно. Почему ты делал это?

— Ну сколько можно, Эмми? Что ты хочешь знать? Что я ненавидел себя настолько, что только причиняя себе боль мог жить дальше? Что желал испытать то же, что и ты? Что хотел искупить в сотни, в тысячи раз каждую твою слезинку? Это всё так. Но легче мне не стало. Ты узнала, что хотела?

Эммили кивнула. Он правда так сильно сожалел? Ему было так жаль её?

— Эмми, зачем ты пришла? Что-то случилось?

Она кивнула, но смотреть на него теперь стало непросто. Изменило ли это её к нему отношение? Будет ложью сказать, что нет. Она не воспылала любовью, конечно. Но сочувствие, жалость и какое-то гурстное тепло даже заполняли её. А он продолжал менять тему.

— Скажи. Не пугай меня. Что такое?

— Я... мне... то есть нам... — Формулировать мысли, когда перед глазами ещё стоит его истерзанное тело, было непросто.

— Ты хочешь попросить о чем-то? — Она кивнула опять. — О чем угодно, клянусь, я всё сделаю.

— Нет. То есть… Я хотела спросить... Про Амана. Ты же знаешь и, если не очень занят…

И он рассказал. Подробно, объясняя то, что она не понимала. Не злился от сотни вопросов, не раздражался… Был какой-то пришибленный что ли. Потом приблизился к ней, опять то и дело приподнимая и опуская вновь руки будто хочет обнять, но не трогает.

И в какой-то момент она увидела в нем не бывшего короля и отца своего ребенка, а просто мужчину. Живого, который мог быть груб, мог быть слаб, много и жестоко ошибался в прошлом и так отчаянно сожалел в настоящем. Который мечется от осознания собственной беспомощности и безысходности.

Она заметила и то, что он красив. Был и раньше, но теперь стал каким-то другим, взрослее что ли, мужественнее. А глаза... Раньше он никогда на неё так не смотрел. И ведь она видела тогда его почти безразличный взгляд, но была занята своими чувствами...

И теперь была, поэтому не замечала прежде эту искреннюю грусть, вину, раскаяние... нежность... к ней... Она шагнула к нему и остановилась совсем близко, отчего его грудь перестала вздыматься.

Он замолчал.

И она не знала, что сказать, но продолжала рассматривать его черты лица так будто видела их впервые. Он, казалось, задержал дыхание, а стук его сердца был слышен наверное и за пределами дома. Её рука приподнялась и коснулась кончиками пальцев его подбородка... Мужчина вздрогнул, а она отдернула ладонь. И отвернулась.

Уже хотела даже уйти, сбежать, как он прошептал:

— Я люблю тебя. Ты же знаешь? — По её спине и рукам побежали мурашки. — И никогда больше не причиню вреда. Лучше умру.

И Эммили вспомнила, как он кружил ее на руках в саду, как целовал тогда, как старался сдерживать стоны, когда был с ней, как привел к себе в комнату вопреки решению отца и искренне считал, что сделал добро ей, даже заставив спать на полу, как улыбался во сне, как нервно вёл себя на балу ещё не до конца понимая, что ревнует, как дернулась его рука когда она ударила его при всех, но он так и не ответил ей, вспомнила и его искаженное страхом и сомнениями лицо в подвале в её затухающем сознании, слова лекаря, что он приказал лечить, его ботинки у её лица когда мыла полы и как поспешно он уходил оттуда, словно боялся сам, что сейчас вернётся, как осторожно прижимал её к себе в саду, даже говоря злые слова, и кажется всхлипывал...