Арсений и Андрей Тарковские. Родословная как миф - читать онлайн книгу. Автор: Паола Волкова cтр.№ 19

Милый папочка!

Это писала Мариночка. Она умеет писать только букву А, а другие мы ей показали. Она все собирает тебе цветочки, и придется все их посылать – табак, маковые лепестки, левкой и еще что-то. Андрей пишет тебе и ругает Маришку за то, что она взяла его лук.

Пиши чаще, ответь Андрею на письмо. Он так трудился. Пиши бабушке.

Дорогой папа!

Спасибо за письмо и за подарочки. Живем хорошо. Вчера мы гуляли на песке и взобрались на гору. Марина закричала: боюс!!! Боюс!!! А я ехал на попке по колючкам.

Милый Асюшка!

Сейчас говорила с Н.Г. по телефону. Она рассказывала подробно все ваши приключения и как вы мылись, и как вас дезинфицировали, и все это очень смешно, потому что теперь ничего страшного не может быть. Только ты не скачи по палате, а то испортишь сердце – он, дифтерит, поганый. Постараюсь повидать Радулю, чтобы посмеяться, а впрочем, мне некогда. Ты читал «Дьявол» Неймана? Хотя нет, наверно, мы ее сейчас печатаем, и я сегодня читала – чудесный роман. Только, конечно, читала кусочки. Что тебе надо? М.6., надо бумаги? Какой ты счастливый – лежишь вверх пупом и за тобой ухаживают. Радуле говорил, что ухаживают очень хорошо. М.6., прислать денег, чтобы тебе покупали что-нибудь? Напиши мне в типографию. Я не знаю, что тебе надо и есть ли деньги. Тогда я достану, попрошу хотя бы у Н.Г.

Мне уже давали адреса трех людей, которые меняют «2 разных на две вместе», но я не ходила, т. к. оказалось, что одним нужно 30 м., а у нас 20, а другим все удобства. Конечно, поменять можно и при энергии очень быстро. Я только не знаю, как это будет выглядеть технически. Мы же разъезжаемся не из одной квартиры, а с опозданием на два года. Ужасно смешно! Мне сегодня все смешно и весело. Наверно, потому, что тебе совсем хорошо. Все-таки, если бы ты умер, я, наверное, умерла бы с горя, как пишут в сказках. Очень страшно и неуютно жить на свете, а ты хоть и не очень хороший (хороший…), но все-таки папа, и так приятно, что есть с кем поговорить о кошках, даже бабушка и то не так, не по-нашему понимает их, а по-взрослому, ну как-то иначе, я не могу объяснить. Пишу всякие пустяки, я сейчас кончу.

Андрюша ходит в школу один. Мне сперва было очень страшно, но пришлось терпеть. В первый день я его водила и туда и обратно, а потом он меня спросил – «Я буду один ходить в школу?» Пришлось сказать, что конечно, чтобы не подрывать родительского авторитета и не терзать его душу, ему очень хотелось ходить одному. Ну в первый раз он сам понимал, что нужно вдвоем, купить книги и т. д. Теперь же он частенько идет с девочками, иногда с мальчиками. Хорошо, что не презирает слабых сиих созданий и не боится насмешек по этому поводу. Пожалуйста, как-нибудь подари весточку.

…Это называется спускаться на парашютике. Сейчас я его учу прыгать по-всякому. Бегает он хорошо, мы часто бегаем вперегонки и старт берем по очереди; конечно, при желании я его перегоняю. И конечно, он тогда бывает расстроен, и начинаем сначала. Но ведь я перегоняю Жоржа, который теперь выше меня на голову.

Жаль, что приходится уходить от них, мы могли бы очень интересно жить. А без меня Андрей не любит ничего такого делать, потому что опекуны его визжат только и по достоинству не оценивают. Вчера на него жаловались мне: у нас есть новая насыпь через овраг вместо моста и в земле труба вот так.

Надя говорит: как ты думаешь, что сегодня делал Андрей на мосту?

Я угадала – проползал через ржавую узкую трубу. Так никто и не понял, что это интересно и хулиганства в этом нет. Главное, что его пришлось немедленно вести на реку отмывать, и так все: здесь упадет, здесь обрежется, и в результате мальчик слоняется по деревне и со скуки швыряется камнями. Изболтался он ужасно. Лень у него непроходимая. В руки брать его надо о ту пору-жь.

Интересных книг для него найти трудно – придумай что-нибудь в этой области, моего разумения здесь не хватает: ему нравятся книги 1) про войну, 2) Дуров, 3) про подвиги, 4) география. Рассказывать я ему должна про Наполеона, про Колумба, про экватор и про полюсы. Но ведь я же не мальчик, меня на это не совсем хватает, а Маришка при этом говорит – ну про Наполеона – это неинтересно!

Читать Жюля Верна рано, у него не хватает терпения, и что делать, я не знаю. Нет ли легких книг по Героев Советского Союза и про всяких Магелланов? Почему не пишут ничего для этого возраста, кроме стишков? Зимой поручаю тебе добывание книжек… Мне нужны для него французские книжки, чтобы я могла ему читать, а он с интересом слушать, потому что, когда интересно, он хорошо понимает. У М.Г. для него почти ничего нет. Мы сейчас читаем про зверей – это интересно. Но трудноват сюжет: рассказы в рассказе, как яички. Он в них запутывается. На будущее лето покупаем овчарочного щенка. Не совсем благополучно у нас с пипкой, но об этом поговорим осенью.

Милый папочка!

Сейчас ребята будут говорить, что писать. Они, папочка, не хотят. Мариша написала букву, молнию и «игрушку такую» и смотрит книжку. Андрюша говорит, что он не знает, что диктовать, бегает вокруг террасы и брызгает водой из насоса. Я сегодня выходная. Прости нас, что мы не написали в тот выходной. Но виноват Андрюша: он написал очень мало и плохо и я думала, что он напишет еще, а он не хочет. Очень заставлять мне не хочется, чтобы не получилось обратного действия.

Андрей научился нырять с головой, но плавать еще нет. Купаемся каждый день все трое. Очень весело. Андрюша говорит, чтобы ты скорей приезжал. Мы сейчас будем пускать мыльные пузыри, а весной мы купим овчарочного щенка и наймем дачу одни, без тети Нади и Наташи. Они хорошие, только вместе жить очень трудно.

Маринка говорит написать: у нас вырос большой салат, и он маленечко перерос и 6 больших подсолнухов.

Сперва подсолнух был меньше Маринкиного пальчика, мы его выкопали на дороге, а потом он стал догонять Маринку и теперь вырос выше ее и даже выше Андрея и собирается расцветать.

Еще у нас есть табак и маки. Маки почти совсем расцвели, а один сломался, мы его тебе посылаем. Андрюша довольно прилично читает по-франц. и, м.б., зимой будет заниматься с М.Г., впрочем, это еще не известно – захочет ли она. Весной она предлагала, а что скажет осенью, я не знаю.

Детей я вижу очень мало: одну шестидневку я уезжаю в 5 ч 30 с дачи и приезжаю в 5 ч 30 вечера, а другую шестидневку уезжаю в 2 ч дня и приезжаю в 2 ч ночи. Из этого времени нужно еще поспать, т. ч. вижу их живьем очень мало. Они очень ждут выходных, и один раз я не приехала совсем, и Андрей весь день, видимо, ждал, но молчал, когда вдруг говорит: «Черт возьми, – выходной день и не приехала!» Надя говорит, что получилось у него очень смачно и веско. Няня наша ничего. Бабушка была, уехала в М., а потом поедет в Ю. Она стала совсем больная, беспокойная, паническая, обижается на всякое слово и плачет. Честное слово, я с ней очень хороша, но она совершенно больна. Это уже мы ее доконали. Она и в трамвае, и в поезде, и в магазинах со всеми говорит, ко всем цепляется, с ней ездить просто мучительно. Если она не ссорится, то начинает рассказывать что-то каким-то теткам. Ты, м.б., не понимаешь, но это ужасно слушать. Мне ее так жаль, надо с ней что-то сделать, как-то устроить ее жизнь, у меня нет на это никаких сил и тем более времени. Вот она приехала, хотела поехать в Подмосковье, поискать себе какое-нибудь местечко поближе к нам, но никуда не поехала (она боится, видимо), просидела в Москве и на даче и опять уезжает к себе. То она хочет купить корову, чтобы дать Анне занятие и иметь какой-то доход, то через пять минут она уверяет меня, что Анну нужно отправить ко мне… И все разговоры, разговоры, от которых пухнут мозги. Она все время строит разные планы и ничего не предпринимает. Не подумай, что я жалуюсь, у меня это все написалось как-то само собой, ведь никому всего этого я объяснить не могу, а ты ее раньше хорошо знал и любил.

Страница