Армия Наполеона - читать онлайн книгу. Автор: Олег Соколов cтр.№ 173

«Нужно, чтобы ваш народ был счастлив, – писал Наполеон своему брату Жерому, – это важно не только для вашей и моей славы, но и для всей европейской системы. Не слушайте тех, кто говорит вам, что ваш народ привык к рабству и поэтому будет неблагодарен за дарованную свободу. В вестфальском королевстве люди более просвещенные, чем хотят вас убедить, и ваш трон будет лишь тогда действительно надежным, если он будет опираться на доверие и любовь населения. Народы Германии жаждут, чтобы те, кто не родился дворянином, но наделен способностями и талантами, обладал теми же правами и теми же возможностями получить высокие посты, чтобы все остатки крепостного права… были полностью уничтожены… И если уж сказать все, что я думаю, до конца, я надеюсь больше на эти преобразования для укрепления вашей монархии, чем на самые большие военные победы. Нужно, чтобы ваш народ пользовался свободой и равенством, до этого неизвестными в Германии… Этот способ править будет для вас более надежной защитой, чем рубеж Эльбы, чем крепости, и даже более, чем покровительство Франции» ^[778].

Нельзя также забывать, что, оценивая отношение иностранных контингентов к их присутствию в рядах императорской армии, совершенно невозможно делать это с вульгарно экономических позиций. Если для какого-нибудь любекского бюргера или миланского фабриканта перебои в снабжении сырьем текстильной мануфактуры и повышение цен на кофе могли составить всю суть и трагедию жизни, то для молодого немецкого или итальянского офицера эти вопросы имели самое большее третьестепенное значение.

Карло Цаги в своем монументальном исследовании «Италия – от Цизальпийской республики до Королевства» очень хорошо обрисовал мотивы, заставлявшие солдат и офицеров с энтузиазмом сражаться в войсках Наполеона. Эти же мотивы, конечно, с поправкой на местную специфику, действовали и на немецких, и на голландских, и на польских солдат.

«Порыв, который вовлек столько молодых людей в наполеоновскую армию и сковал их верностью, редко встречающейся в истории, – писал Цаги, – объясняется многими причинами морального, социального и психологического порядка. С одной стороны, военная карьера рассматривалась как кратчайший путь для восхождения к вершинам социальной иерархии, а для простого солдата – в частности, как средство политического и гражданского самоутверждения. С другой стороны, это увлекательность приключений и восторженное чувство силы, которую давало присутствие в наполеоновском войске, проходившем победоносным маршем по Европе, сокрушая троны и алтари, повергая в прах старую Европу и создавая новую на иных основах… Эта уверенность солдат в том, что они сражались за правое дело, против социальной несправедливости феодального общества, это и культ императора, доблестного и справедливого воителя, вознаграждавшего все заслуги… Это гордость солдат и офицеров за то, что они принимают участие в великих делах, составивших целую эпоху в истории, и за то, что они сражались под знаменами Наполеона Великого. Наконец, это просто увлечение войной ради войны, которая рассматривалась многими из них, как необычайное приключение в далеких краях… Наконец, у наиболее образованных – это чувство того, что они трудятся ради новой Европы… и то, что они готовят лучшее будущее для своих детей» ^[779].

Вспоминая здесь итальянских солдат, нельзя не отметить, что годы, прошедшие между австрийской кампанией 1809 г. и войной 1812 г., были временем, когда армия итальянского королевства стала мощной боевой силой в рядах императорского войска. В продолжавшейся борьбе на Пиренеях итальянские солдаты все органичнее врастали в единый воинский организм, становясь закаленным в сражениях бойцами. К этому времени они прошли поистине огромный путь со времени начала создания армии итальянского королевства. Рассказывают, что, когда итальянские контингенты, только что собранные, были употреблены в бою, они бросились врассыпную при первом же выстреле вражеской пушки. Командовавший ими французский генерал попытался остановить бегущих. На мгновение остановленный начальником улепетывающий солдат с возмущением воскликнул, указывая в сторону неприятеля: «Но, сеньор генерал, там же пушка!»

Прошло всего лишь несколько лет. Итальянские полки прошли суровую школу войн, и маршал Сюше с восторгом и удивлением будет рассказывать другой эпизод, связанный с итальянскими солдатами, произошедший у него на глазах в 1811 г. во время штурма знаменитой твердыни Испании – крепости Таррагона.

«Этот решающий момент был отмечен отважным поступком, который достоин быть упомянутым среди великих подвигов, вошедших в историю, – вспоминал маршал. – Во время взятия форта Оливо (за несколько дней до штурма самой крепости) капрал гренадеров 6-го итальянского пехотного полка Бьянчини захватил в плен прямо у подножия крепостной стены несколько испанских солдат и сам привел пленных к главнокомандующему. Тот, восхищенный отвагой гренадера, спросил, какую награду он хочет получить? – “Честь первым пойти на штурм Таррагоны”, – ответил Бьянчини. Командующий, признаться, подумал, что это были лишь красивые слова, но это были слова истинного высокого героизма. 28 июня, перед началом штурма, храбрец, ставший уже к тому времени сержантом, вдруг в полной парадной форме появился перед главнокомандующим. Он отсалютовал генералу и заявил, что пришел получить обещанную награду. Действительно, бесстрашный сержант пошел первым на штурм крепости. У подножия бреши он получил рану, но продолжал с хладнокровной отвагой лезть вперед, увлекая за собой товарищей. Поднимаясь наверх, он был ранен еще два раза, но не остановился, пока не погиб смертью героя, получив пулю в грудь» ^[780].

Вообще, итальянские солдаты под командой Сюше сражались с редкой храбростью. Маршал писал о боях под Таррагоной: «Дивизии Ариспа и Абера ^[781], Фрера ^[782] и Паломбини ^[783] выказали преданность, постоянство и восхитительную отвагу. Польские и итальянские войска ничем более не отличались от французских» ^[784].

Впрочем, когда мы говорили «итальянские войска», мы имеем в виду войска итальянского королевства. Неаполитанские части представляли собой своеобразную картину. В отличие от вестфальской армии или армии Итальянского королевства, создаваемых с «чистого листа» и не имевших своих военных традиций, неаполитанская армия таковые имела… к несчастью. Войска бывшего неаполитанского королевства Бурбонов считались в конце XVIII – начале XIX века чуть ли не худшими в Европе, престиж военной службы здесь был на самом низком уровне, а само королевство, управляемое ничтожным безвольным королем и развратной уродливой королевой, представляло собой сосредоточение всех возможных злоупотреблений и пороков. Армия набиралась в Неаполе из подонков общества, а часто и просто из уголовников.