Армия Наполеона - читать онлайн книгу. Автор: Олег Соколов cтр.№ 237

Хотя австрийское командование оставило это предложение без должного внимания, в своей практике французские военные врачи неукоснительно придерживались принципа оказания медицинской помощи раненым обеих сторон. Хотя мы уже упоминали о подобных фактах в главе XI, нельзя не привести несколько дополнительных примеров, иллюстрирующих это положение. Вот что писал доктор Ларрей о действиях французских военных врачей в первый период кампании 1812 г., после боев под Витебском: «Триста пятьдесят тяжелобольных и раненых русских солдат были оставлены в различных домах, покинутых жителями. Несмотря на поиски, организованные мной, их нашли лишь на четвертый день. Трудно описать ужасную картину, которую являли собой эти несчастные, почти все пораженные действием артиллерии. Они не осмелились выйти из своих убежищ, чтобы попросить помощи… У большинства гангрена поразила их члены, искалеченные ядрами и гранатами. Все они умирали от голода. Я поспешил для начала накормить этих несчастных солдат, затем под моим руководством они все были перевязаны, и я лично произвел наиболее сложные операции. Затем они были направлены в госпитали вместе с нашими ранеными, где за ними ухаживали так же, как за французами» ^[1071]. После битвы под Смоленском Ларрей отмечает как само собой разумеющееся «русских раненых оперировали и перевязывали вместе с нашими, они получили ту же помощь и тот же уход» ^[1072].

Возвращаясь к военным санитарам, необходимо отметить, что в 1813 г. их корпус был пополнен т. н. «носильщиками» (corps de brancardiers d’ambulance) или «депостатами» (от лат. milites depostati). Приданные в количестве 32 человек к каждой роте санитаров, эти солдаты были экипированы довольно оригинальным образом: не имея ни ружей, ни сабель, они получили тем не менее для самообороны некое подобие короткой пики, которая при необходимости превращалась в составную часть носилок. Наконечник пики отвинчивался и убирался в ножны, солдат разворачивал закрепленные у него на ранце специальные ремни и плотную материю, а затем вместе с напарником, также пускавшим в дело свою пику, за несколько секунд собирали прочные и легкие носилки.

Впрочем, еще задолго до появления санитаров-носильщиков уже не раз упоминавшимся доктором Ларреем было предложено организовать скорую помощь раненым на поле боя. По инициативе Ларрея еще в самом начале революционных войн были созданы специальные легкие фургоны для быстрой эвакуации раненых прямо в ходе сражения – так называемые «летучие амбулансы» (ambulances volantes). Фургоны были двух– и четырехколесные, соответственно рассчитанные на двух или четырех раненых, и были снабжены рессорами, обеспечивающими мягкую подвеску. В фургонах были устроены специальные выдвижные койки с матрасами для укладки раненых. Хирурги, сопровождавшие эти экипажи, и санитары передвигались верхом. Они должны были оказать прямо на поле боя самую неотложную помощь – перевязку, остановку кровотечения, и, уложив раненых в фургоны, направить их в дивизионные амбулансы. Экипажи Ларрея прошли успешные испытание в ходе революционных войн (в частности в египетском походе Бонапарта), однако в эпоху Империи дорогостоящими повозками в полной мере была снабжена только императорская Гвардия, главным хирургом которой в течение долгого времени был сам их изобретатель.

В своей весьма интересной монографии «Наполеон и медицина» доктор Жан-Франсуа Лемер указывает на то, что с 1805 г. было запрещено выносить с поля боя раненых до конца сражения, и потому летучие амбулансы Ларрея не применялись в наполеоновскую эпоху. По всей видимости, Лемер принял за запрещение эвакуации раненых в ходе битвы знаменитый приказ императора накануне Аустерлица, в котором говорилось в частности: «…под предлогом увода раненых не расстраивать рядов…». Речь здесь идет о том, чтобы нерадивые солдаты не использовали ранение товарища как повод для ухода с поля сражения. Действительно, нередко двое, трое, а то и четверо солдат сопровождали раненого до амбуланса и не возвращались в строй до конца боя. Распоряжение императора предусматривало, что тяжелораненые должны были ожидать помощи на месте, а легкораненые – добираться до перевязочных пунктов сами. Что же касается летучих амбулансов, их деятельность ничуть не возбранялась.

Несмотря на императорский запрет, эвакуация раненых их товарищами повсеместно была распространена в ходе всех войн Империи, а в отношении деятельности летучих амбулансов, причем именно в битве при Аустерлице, наиболее осведомленный в данном вопросе человек, главный хирург гвардии Ларрей, писал, что все раненые «были прооперированны и перевязаны прямо на поле сражения, подобраны нашим летучим амбулансом и доставлены в центральный перевязочный пункт, который я разместил в бараках поблизости от мельницы. Скорость наших фургонов позволила одновременно подбирать и раненых линейных войск. Я лично с моим подвижным амбулансом следовал за движением Гвардии, однако мы останавливались повсюду, где наша помощь могла быть нужна» ^[1073].

Свидетельство Ларрея подтверждается и другими источниками. Вот, что пишет польский офицер на французской службе Грабовский о битве при Вахау в 1813 г.: «Примерно в тысяче шагах находился кирпичный завод, там главный хирург армии Ларрей расположил свой амбуланс… Фургоны привозили раненых со всех концов боевой линии и особенно из центра. К вечеру я видел у амбуланса целую кучу отрезанных рук и ног, наверно футов шесть в высоту и примерно столько же в ширину» ^[1074].

Несмотря на определенные достижения медицины в императорскую эпоху, общее состояние организации помощи больным и раненым оставалось, мягко говоря, не блестящим. В отсутствие асептики и антисептики все усилия военных хирургов по спасению раненых разбивались зачастую об опасность нагноения ран и газовой гангрены, легкие по современным понятиям ранения подчас становились смертельными. Единственным способом спасти воина, серьезно раненного в руку или ногу, Ларрей, например, видел лишь в ранней ампутации конечности. Именно поэтому, по мысли военного хирурга, полевые амбулансы должны быть максимально приближены к месту боя. «Лучший из всех методов, – пишет Ларрей, – предупредить задержки в оказании первой помощи наиболее тяжело раненым воинам – расположить амбулансы как можно ближе к боевой линии и организовать генеральный госпиталь, куда должны направляться все, раненные достаточно серьезным образом. Они должны быть прооперированны непосредственно главным хирургом или наиболее искусным хирургом под его наблюдением. Нужно начинать всегда с наиболее тяжелораненых, невзирая на чины и должности…» ^[1075].

Исходя из этих принципов, хирурги Великой Армии самоотверженно проводили одну за другой операции нередко под ядрами и почти всегда в самых кошмарных условиях. Вот как ярко описывает Перси работу амбуланса, устроенного в большом кирпичном здании почти что на поле битвы под Фридландом: «Подходы к зданию были завалены трупами тех несчастных, которые прибывали к амбулансу уже умирающими. В зале первого этажа рядом с дверью и за ней были навалены груды отрезанных конечностей. Везде текла кровь, и отовсюду доносились крики, стоны и вопли раненых, которых приносили отовсюду, уложенными на лестницы, на ружья, на жерди и т. п. ^[1076] Крики тех, кто просил, чтобы его прооперировали, крики тех, кого оперировали, призывы боли и отчаяния, картины ужаса, несчастья и страданий, которые являло собой это прибежище несчастных героев, не могли не волновать. Хотя уже шестнадцать лет я не вижу вокруг себя ничего другого, я не могу привыкнуть к этим душераздирающим сценам…» ^[1077].