Непостижимая ночь, неразгаданный день - читать онлайн книгу. Автор: Суа Пэ cтр.№ 16

– Послушайте анекдот из книги, которую я только что закончил читать. Буду признателен, если вы честно оцените, действительно ли он смешной.

– Хорошо, – ответила Ёни с искренней заинтересованностью и как будто кивнула на другом конце провода.

– «Ученик из Японии по имени Судзуки перевелся в американскую школу. Во время урока учитель спрашивает:

– Кто сказал фразу «Дайте мне Свободу или дайте мне Смерть!»? Кто знает?

Все ученики потупили взгляд, в классе тишина. И только Судзуки поднимает руку и торжествующе говорит:

– Патрик Генри, в Филадельфии, в 1775 году».

– Какой хороший мальчик, – сказала Ёни. – Все выучил.

– Это еще не конец. Слушайте дальше: «Учитель хвалит Судзуки и говорит всем брать с него пример, ведь Судзуки усердно изучил американскую историю, хотя он и иностранец. Вдруг с задних парт слышится громкий шепот:

– Эти японцы…

Учитель, вскипая от злости:

– Кто? Кто это сказал?

Судзуки немедленно поднимает руку и говорит:

– Генерал Макартур в битве за Гуадалканал в 1942 году.

Другой ученик говорит с сарказмом:

– Фу, меня сейчас стошнит!

На этот раз Судзуки отвечает прежде, чем учитель задает вопрос:

– Джордж Буш, когда ел суши с премьер-министром Танакой в Токио в 1991 году.

Наконец, разозленный ученик встает и прямо говорит Судзуки:

– Закрой рот!

Судзуки весело отвечает:

– Билл Клинтон Монике Левински в Овальном кабинете Белого дома, 1997 год, в Вашингтоне».

– …

– Ну, как вам? Смешно?

– Даже не знаю, – голос Ёни звучал нерешительно. – Он не то чтобы несмешной, но… как бы это сказать… он слишком надуманный. Его будто специально написали, чтобы поднять антияпонские настроения среди американцев. Это звучит не как юмор, а как политическая ирония. Похоже, его опубликовал дерзкий журналист, но не для того, чтобы люди посмеялись. Нож, замаскированный под ручку. Анекдоты необходимы не только чтобы поднимать настроение, но и чтобы отвлечь от монотонной повседневности, правда?

Его ожидания не оправдались. Он нашел этот анекдот в том самом пятом томе и ожидал, что это поможет ему впервые нормально поговорить с поэтессой и заставить ее снова улыбнуться.

– И та часть про Билла Клинтона – лично я считаю ее худшей. Она делает анекдот пошлым и неуместным. Думаю, что шутки могут дополняться намеками и сексуальным подтекстом, но здесь… это прозвучало, как политическая агрессия, в результате которой пострадало мирное население.

Ему стало неловко, но в то же время в нем разгоралось желание рассказать про письмо.

– Мне написала женщина по имени Мария, с которой я познакомился в Чили больше десяти лет назад, в письме она просила выслать ей тысячу долларов.

– Это очередной анекдот?

– Нет, настоящая история.

– Она из тех, кто продает свое тело?

– Скорее нет, но… скажем так, я не исключаю.

– Вы больше никогда не встречались с ней? Не созванивались и не писали друг другу?

– Ни разу, с тех пор я больше не бывал в Чили.

– Это гораздо смешнее предыдущего анекдота.

– Я рассказываю вам о том, что случилось на самом деле. Мы с тех пор ни разу не общались, и я не знаю, как с ней связаться, даже лица ее не помню.

– Вдруг вспомнилось, как давным-давно я читала очень похожий на вашу историю роман.

– Что за роман?

– Автор – Жоржи Амаду, бразильский писатель, к тому же коммунист.

– «Государство – это народ, а народ никогда не умрет». Знаете, кто это сказал?

– Нет, возможно, Амаду?

– Нет, Авраам Линкольн во время Геттисбергской речи, 1863 год.

– Где вы это прочли?

– В той же книге – «Анекдоты из жизни», пятый том.

Повесив трубку, мужчина аккуратно положил в конверт пять стодолларовых купюр, которые он обменял незадолго до закрытия банка, тщательно запечатал письмо и на конверте написал адрес Марии из Вальпараисо.

Ему нравилось наблюдать за поэтессой с определенного расстояния. Женщины любят постоянно чему-то учиться, и поэтесса не была исключением – она брала уроки немецкого. После работы она отправлялась в бедный квартал на холме. Он садился спиной к необычайно низкой стене, чтобы послушать, как она, находясь внутри этого мрачного дома, читает что-то вслух тихим голосом. В комнате их всегда было двое. Та, которой Пуха приносил лекарства, и сама поэтесса. Он не знал, кем они друг другу приходятся. Хозяйка дома, которой он доставлял лекарства, всегда оставалась в тени, словно в помутневшем зеркале, поэтому Пуха никогда не видел ее лица. Она лишь молча протягивала свою руку, оголяя белую кожу, а он передавал ей банку с таблетками. Казалось, будто одна из женщин была тенью другой. Когда они одновременно вслух читали текст, их голоса становились неразличимыми, словно говорил один человек.

Книга, которую каждый вечер читала поэтесса, называлась «Слепая сова».

Поэтесса работала в небольшом таинственном аудиотеатре. Это было совсем крошечное здание, туда мало кто заглядывал: приходило всего несколько человек в сутки – не более десяти посетителей на одно представление в день. Пуха родился и вырос в Сеуле, но про подобный театр никогда не слышал. Посещали театр в основном незрячие и школьники, которым давали задание написать сочинение про аудиотеатр. Поэтесса работала в театре весь день: сама продавала билеты гостям, сама распоряжалась материалами в библиотеке и сама закрывала театр после спектакля. Похоже, такая работа доставляла ей удовольствие. Она часто улыбалась без видимой на то причины. И лишь когда рядом никого не было. Поэтесса не покидала театр в течение всего дня. У нее было хобби слушать по радио прогноз погоды. Не просто прогноз погоды, а прогноз погоды для тех, кто выходит в море.

Иногда Пуха украдкой следил за девушкой, но себе не хотел признаться в этом, ведь в самой фразе уже заключалось что-то преступное. Он ничего не ждал от поэтессы. Его вполне устраивало существующее положение вещей. Он просто хотел как можно дольше спокойно ходить за ней по пятам.

В тот день поэтесса бесконечно долго ехала в метро. Выйдя на конечной станции, она села в автобус и доехала до последней остановки. Автобус проезжал мимо безлюдных районов на окраине города, стоящих на бесплодной земле, мимо пустошей с редкими автозаправками и низкими панельными домами. В сумерках не было ни единого источника света. Жилые дома и офисные здания растворились в непроглядной темноте. Поэтесса вышла на одиноко стоящей посреди поля остановке. В этот угол, казалось, никогда не проникал солнечный свет, рядом были только небольшая заброшенная фабрика, владелец которой, скорее всего, покончил с собой из-за банкротства, и подозрительные складские помещения. Над пустынными улицами чернело безлунное небо. Время от времени дорогу освещали фары проносящихся мимо машин, которым останавливаться здесь было незачем. Вдоль бетонной дороги, напоминавшей безлюдную пустошь, располагался ангар для автобусов. На пустыре за ним валялся всякий строительный мусор и хлам: кирпичи, разбитые лобовые стекла, автомобили с изношенными шинами, сломанные шкафы и диваны. Неясно где, но где-то близко, раздался собачий лай. Он звучал угрожающе, похоже, это была не домашняя собака, а массивный, как бык, цепной пес. За ним залаяли и другие собаки. Казалось, их было много. В темноте мрачно звенели тяжелые цепи, привязанные к металлическим балкам. Появление чужака сразу нарушило ночной покой животных.