До встречи в Бомбее - читать онлайн книгу. Автор: Дженни Эшкрофт cтр.№ 51

— Просто вы — хотя ты, мамочка, кажется, еще слишком молода для этого — станете бабушкой и дедушкой.

Их лица. Что стало с их лицами!

Ричард громко завопил: «Ого-го!» Элис вскрикнула и прижала ладонь ко рту. Она переводила взгляд с Мэдди на Деллу, с Деллы на Ричарда и снова на Мэдди.

— Малыш, — произнесла она. — Здесь?

— Думаю, да, — ответила Мэдди. Ей больше не хотелось испытывать судьбу с немецкими подлодками, и она примирилась с мыслью, хоть и надеясь на обратное, что к Рождеству еще ничего не закончится. Она не знала, как вынесла бы муки, которые причиняла ей эта мысль, если бы не чудо, которое она носила в себе.

А еще остаться стоило ради того, чтобы увидеть счастливые лица родителей, слезы радости в глазах матери. Мэдди было невероятно приятно порадовать их. Ей удалось.

Но она изменила бы решение в мгновение ока, если бы у нее появилась возможность сообщить Люку, что он станет отцом, не через телеграф.

А пока его улыбка и радость от чудесной новости оставались только в ее воображении.

Телеграмма дошла до него только в середине октября. Она следовала за ним из основного лагеря в Марселе до Орлеана. Там его ординарец — молодой сипай, приехавший вместе с ним и с Питером из Бомбея, — передал ему эту телеграмму на мокром, открытом всем ветрам учебном артиллерийском полигоне. Вокруг была проволочная изгородь. Французы собрались, бросив вызов непогоде, чтобы еще раз посмотреть на сипаев — тут они были в новинку; казалось, местные не могут насмотреться на экзотических гостей. Сипаи же, в основном оправившиеся от малярии, из-за которой долгий путь во Францию стал для них еще тяжелее, стояли рядами на плацу в своей тонкой, промокшей под мелким дождем форме и тюрбанах, с которых капала вода, и разбирали и собирали винтовки. Они быстро работали руками, несмотря на холод, и выстреливали по подвешенным мешкам с песком, когда их командиры, в числе которых был продрогший до костей Питер, выкрикивали слова команды.

Люк видел, как Питер нагнулся, чтобы помочь одному из своих людей справиться с оружием. Когда он говорил, наверняка опять коверкая урду, изо рта у него шел пар. Для октября было слишком уж холодно. Они все мерзли, потому что до сих пор носили индийскую форму, хотя Люк неоднократно запрашивал у интендантов шинели и прочее обмундирование на толстой саржевой подкладке. Он поднял голову, посмотрел в туманное небо, чувствуя, как на лицо ему падают мелкие капельки, и нахмурился, подумав о предстоящих неделях в болотистых полях близ Ипра. Там создавалась некоторого рода граница. Частично французские, частично бельгийские и британские войска старались уберечь порты в Ла-Манше от немецких атак. Пока это удавалось, но людей не хватало. И поскольку до Франции еще не добрались обученные британские войска, индийской армии пришлось окапываться и помогать. Полковник Уиттакер тоже оказался в Орлеане и также отправлялся на Ипр. Следующей ночью они покидали учебный лагерь, чтобы участвовать в одному богу известно какой резне. По Орлеану прошла немалая часть тех, кто только что вернулся из боя. Люка потрясли рассказы о том, как людей выкашивает пулеметным огнем и какая убийственная сила у гаубичных снарядов…

Все это выветрилось у него из головы, как только ординарец подбежал к нему и вручил тонкий листок телеграммы. Люк впился в него глазами, потому что сразу понял, что это весточка от Мэдди. Он истосковался по ее словам, любым словам, и жаждал их, словно наркоман порцию гашиша. Вокруг него стреляли винтовки и звучали отрывистые команды на урду, а его глаза бегали по строчкам:

«Разве мы не умельцы тчк Малыш или малышка готовится к появлению на свет тчк Теперь у тебя есть еще одна причина уцелеть тчк».

Он задержал дыхание: захлебнулся от восторга, какого не рисовало даже воображение Мэдди. Ребенок. Их ребенок.

— Бог мой, — произнес он, читая телеграмму снова, улыбаясь, смеясь в голос и не веря своему счастью. Он представил себе Мэдди в Бомбее в помещении телеграфа в одном из ее светлых платьев, разрумянившуюся, от того что ей, по обыкновению, жарко. Она сидела и писала ему, тоже улыбаясь, и на секунду — всего на секунду — он оказался там, с ней.

Он жаждал быть с ней. Каждая частичка его тела нуждалась в ней.

«Уцелеть», — написала она.

«Уцелеть», — приказал он сам себе и вздрогнул от того, что пуля из давшего осечку оружия пролетела слишком близко от его лица.

— Прости, — крикнул Питер. — Опять заело.

Люк перевел взгляд на землю. Мелкий дождь, холод и люди, которые никогда не жаловались и которых завтра он впервые поведет в бой.

«Уцелеть».

Ему предстояло сделать именно это. Каким-то образом он должен остаться в живых и вернуться к ней, к их малышу, к семье.

Ничто и никогда в жизни не было для него важнее этого.

В ту зиму немцам не удалось захватить порты на Ла-Манше. День за днем свистели снаряды, дождем сыпались пули, но, несмотря на безжалостные атаки и контрнаступления с обеих сторон на затопленных, непролазных равнинах близ Ипра, линия фронта почти не двигалась, а только удлинялась. В редкие минуты передышки в бою Люк уговаривал своих людей отложить штыки и отдохнуть. По-прежнему одетые в тропическую форму, они укрывались от дождя под сломанными деревьями, пытались спать в ледяной грязи, стараясь не думать о теле вообще. И повсюду гремели тяжелые орудия, которые в любую секунду могли указать каждому из них путь в небытие, отправив туда, где уже оказались их братья и товарищи; невидимые снайперы не спускали с них глаз. «Это не война, — писал хавильдар ^[15] в одном из писем домой, какие Люк каждую ночь просматривал в качестве цензора, лежа в воронке от снаряда и укрыв листок от дождя под поднятым макинтошем, — это конец света».

Люди гибли каждый день. И Люк ни за что не поверил бы, что такое возможно, если бы сам не сидел вместе с ними в окопах, не гнал их с бранью в укрытие, через доли секунды понимая, что уже слишком поздно; сипаи умирали у него на руках.

— Этот их взгляд, — сказал Питер одной особенно ненастной ночью. Он сжимал в руке сигарету, напустив на себя беспечный вид, спрятавшись за ним, как за щитом, который на этот раз так и норовил упасть. — Они так смотрят, — повторил он, уставившись на Люка с таким неприкрытым отчаянием, что тот стиснул его мокрую руку, будто это могло хоть как-то помочь. — Я не хочу, чтобы это стало последним, что я увижу.

— Тогда, бога ради, давай не будем этого допускать, — ответил Люк.

— У тебя есть какой-то план? — спросил Питер.

— Ну, я его обдумываю, — ответил Люк, хотя, конечно, никакого плана не существовало. Он был твердо уверен, что выживание в их безнадежном положении сродни выигрышу в зловещей азартной игре.

Питер затянулся сигаретой. Он тоже это понимал, но все же попросил: