Я люблю тебя, Зак Роджерс! - читать онлайн книгу. Автор: Анна Милтон cтр.№ 120

Реакция последовала незамедлительно, и она испугала меня, а ведь я ожидала нечто подобное.

— Что ты говоришь, Наоми?! — буквально прокричала мама, отходя от меня на шаг.

Успокойся, мам. Пожалуйста. Твой ребенок… он…

— Ты хоть понимаешь, о чем заявляешь?

Она вырвалась из-под моей «защиты» и встала рядом с отцом, который ошалело глядел на меня. Я смотрела на него, не забывая замечать, как стремительно багровеет лицо мамы от злости.

— Прекрасно понимаю, — проговорила отчетливо. — Ну же, папа, скажи ей, как зовут ту брюнетку, с которой ты ошиваешься в ресторане после работы.

Его глаза расширились, а с губ слетел бесшумный выдох. Он выглядел так, будто его только что приговорили к смертной казни. Широкий подбородок дрогнул в легком: «Черт». Но мама не услышала этого, когда ей стоило это сделать.

Я загнала его в тупик.

Я разрывалась от бушующего чувства эйфории, вызванного прекрасным зрелищем. Естественный оттенок кожи покидает лицо отца. То побелело с быстротой молнии.

— Я не понимаю, о чем здесь речь, — наконец, он подал голос, до этого пребывавший в состоянии абсолютного оцепенения. — Возможно, ты спутала меня с кем-то.

О, нет, нет, нет, папочка. Не вздумай претворяться невинным.

— Правда? — я сжала кулаки.

Сволочь.

— Правда, — неожиданно твердо ответил он, и его лицо больше ничего не выражало. Вмиг окаменело.

Меня словно окунули в ледяную воду. Да как он может так вести себя, зная, что мне известно о его похождениях?!

Если бы я не была уверена в том, за чем наблюдала в течение последних нескольких дней, то и сама бы поверила в его непричастность.

— Не смей так говорить, — я лихорадочно замотала головой. — Я видела тебя. Я следила за тобой. У меня были фотографии с тобой и твоей любовницей, но ты разбил мой телефон! Если бы не это… мама бы увидела, — мне хотелось горько смеяться и плакать одновременно.

Он и бровью не повел. Не покраснел. Не проявил никаких призраков того, что действительно виновен и признает это. Хренов засранец! Он потрясающе исполнял роль оскорбленного ложными обвинениями дочери отца.

— Это не смешно, Наоми, — мама, мимолетно взглянув на своего невозмутимого возлюбленного, чьи черные глаза излучали безжалостное равнодушие, решила меня отчитать. Уперев руки в бока, она устремила в мою сторону сердитый взгляд. — Ты…

— Успокойся, Линдси, — рука отца притянула ее к себе.

На ее щеках вспыхнул нежный румянец. В сердце что-то кольнуло.

— Я не изменял тебе, — развернув маму к себе лицом, чуть ли не по слогам проговорил отец. — И никогда не изменю. Я люблю тебя.

Невероятно.

— Перестань врать, черт возьми! — закричала я. Струна терпения, натянутая до предела, оборвалась. — Не верь ему! — сказала маме. Та, вздрогнув в руках отца, плотнее прижалась к нему. Она боялась меня? Мысль об этом стремительно вернула меня на землю. Моргнув, я смягчила свой тон. — Я видела его с другой. Это правда. Я… — не смогла продолжить, подавившись застрявшим в горле комком подавленности. — Я сделала фотографии, чтобы показать тебе, как он, — кинула презренный взгляд на отца, — развлекается с другой женщиной.

— Почему ты это делаешь? — с обжигающей болью в голосе прошептала мама. Она смотрела на меня, как на предательницу, виновницу во всех смертных грехах. — Что еще за выдумка со слежкой? До чего ты докатилась?

Судорожно вздохнув, я почувствовала огонь слез на своих глазах.

— Но мам…

Она не дала мне и слова сказать.

— Хватит! — рявкнула, закрыв глаза и сжавшись в объятиях отца. — Я достаточно наслушалась твоего бреда. Я не ожидала от тебя подобного, Наоми. Неужели ты готова оклеветать человека ради достижения собственных и глупых целей?

Ее слова не щадили меня. Я словно медленно ломалась на куски.

— Прекращай портить наши отношения, — родной голос не может причинять боль… разве нет? Тогда почему все внутри меня разрывалось и кровоточило? — Прекращай лгать. Хватит вести себя как маленькая девочка. Мы любим друг друга. Чего ты пытаешься добиться? Мы будем вместе, и ты не изменишь этого. Слышишь?

Я слушала ее обвинения, и внезапная слабость сокрушила мои ноги. Те подкосились, но я вовремя схватилась за столешницу.

Я знала, что она не поверит мне, и преимущество будет у отца… Но чем я заслужила такое отношение? Разве я обманула ее хоть раз так, как обманул он? Разве я бросала ее, разбивала ей сердце, оставляя мертвую пустоту в душе после себя?

Она что-то путает. Определенно.

Ведь это я была рядом с ней. Всегда. Я утешала ее, когда он лила слезы ночью на кухне. Я намеренно вредничала, чтобы она отвлеклась хоть на секунду от своего горя и накричала на меня хорошенько, выплеснула свою боль. Я была маленькой, но понимала, как тяжело ей было. Меня тоже бросили… только эту потерю я обратила в силу, а не в слабость. Я научилась справляться с мыслью, что отцу плевать на нас. Я поняла это, когда мне стукнуло одиннадцать. До этого же я лелеяла призрачные надежды на то, что он вернется к нам в один прекрасный день. Но через год после его ухода я повзрослела. Пришлось это сделать, потому что мама не справилась бы одна.

Так почему сейчас она уничтожает меня вместо того, чтобы поверить в нас обеих?

Как же она не понимает, что я не желаю для нее зла?

Это все ради нее.

В семье нельзя быть эгоистом. Нужно хотя бы иногда прислушиваться к своим близким.

— Ладно, — прохрипела я, медленно подняв голову.

Мама сомкнула губы.

— Ладно, — повторила для себя.

Я пыталась. Честно. Но… раз ее выбор пал на отца, то есть ли смысл стараться и дальше беречь ее от того, кому она сама позволяет издеваться над собой?

— Ладно…

Я сделала неуверенный шаг вперед.

— Прости, — старалась не смотреть на них, когда двинулась в сторону выхода из кухни.

Я не ощущала своего тела, не осознавала, куда и зачем иду.

— Это твоя жизнь, — остановилась, чтобы сказать ей. — Делай, что хочешь. Но не реви и не жалуйся, когда этот ублюдок оставит тебя во второй раз.

Мама содрогнулась от моих слов, от моего безжизненного взгляда, которыми я окинула ее прежде, чем уйти.

Я брела по тротуару, обняв себя руками, и пыталась спрятать свои всхлипы в звуках дождя. Слезы смешались с холодными каплями, поэтому я не могла определить, сколько рыдаю, и рыдаю ли до сих пор.

Собственная мать ни во что не ставила мое мнение, не ценила его, не хотела прислушиваться. Сейчас мир казался мне неустойчивым плотом, потерянным в огромном океане, которому не видно конца и начала. Я изо всех сил старалась не свалиться в глубокую, темную воду, не захлебнуться жизнью, не утонуть и исчезнуть в ней бесследно.