Рабыня для чудовища востока - читать онлайн книгу. Автор: Айза Блэк cтр.№ 4

— Что Василий в тебе нашел, серая блеклая мышь, — мужчина все еще стоит надо мной. Но больше не трогает.

— Погибель нашел, Эдуард Валерьевич, — продолжает пищать следователь.

— Послушайте меня, пожалуйста, — хриплю, из последних сил пытаюсь донести свою правду, — Я никогда не встречалась с вашим сыном. Все эти экспертизы ложные. Вы же влиятельный человек, Эдуард… — язык заплетается, — Валерьевич, проверьте! Найдите настоящего виновника трагедии!

Смотрю на него, не вижу лица, сквозь поток непрекращающихся слез.

— Вот же комедиантка! — следователь хватает меня за руку, поднимает с пола и тащит силком к двери, — Верните ее в камеру! — говорит кому-то.

Теряю связь с реальностью. Ноги больше не слушаются. Меня передают кому-то в руки. Хочу крикнуть: «Только не в камеру!» а вместо этого изо рта вырывается какое-то жуткое мычание.

— Вы не представляете, Эдуард Валерьевич, на что только не пойдут преступники, чтобы отбелить себя, — последнее, что слышу перед тем, как следователь захлопнул дверь.

— Я тебе не носильщик, давай сама, вперед, — незнакомый грубый голос.

Отрицательно мотаю головой. Не могу я. Нет сил. Не чувствую ног. Меня все же тащат. Слышу мат. И кажется, возвращаюсь туда в прошлое, в грязь.

Перед глазами снова камера. Страх на время придает сил.

— Пожалуйста, я не хочу туда! Не надо! Прошу вас! — смотрю на него, задыхаясь от рыданий.

— А я не хочу возиться с полоумными девками, а кто меня спрашивает? — открывает железную дверь и грубо вталкивает внутрь.

Лежу на грязном холодном полу. И не могу подняться. Вижу расплывчато чьи-то ноги, но не реагирую. Меня снова тащат в тот самый угол. Бьют по щекам.

— Эй, давай глазены свой разуй! — в нос ударяет смрад. Она дышит на меня, пустой желудок скручивает до спазмов. Хочется вывернуть себя наизнанку, так тошнит.

— Еще нагадь мне тут! — трясет меня за плечи. — Только попробуй!

Она еще некоторое время стоит около меня. Потом выдает трехэтажную конструкцию жутких слов. Сплевывает. Возвращается к своим сокамерницам.

Я хотя бы осталась сидеть в углу. Ноги гудят. Но это передышка. Маленькая, но такая долгожданная. Вода капает мне на волосы. Поднимаю голову, подставляю язык и ловлю грязную, ржавую воду, и каждая капля слаще меда.

— Она до утра не откинется? — слышу их шепот.

— Кто ж знал, что бабенка хилая такая. Не должна. Счас покемарит, да очухается…

— Смотри, прилетит нам, если она раньше времени того, — раздается крякающий звук.

А я уношусь мыслями в прошлое. Это не сон, какое-то забытье. Кадры моей жизни проносятся перед глазами, проживаю все снова, словно и правда впереди меня ждет конец…

Моя мать была в молодости очень красивой женщиной. И ужасно невезучей. Возможно, все ее неприятности от скверного характера, а может быть, ей просто судьба к ней была не благосклонна.

Мы жили в маленькой комнатушке на окраине города. Скрипящие половицы, потрескавшийся лак, мебель доисторических времен. Тут никогда ничего не менялось, кроме мужчин. Мама была одержима поисками идеального спутника жизни.

По рассказам, она влюбилась в моего отца, но он выставил ее за двери, как узнал о беременности. С тех пор я превратилась в вечное напоминание, о ее несостоявшемся счастье.

Она хотела найти себе мужчину лучше, успешнее, красивее. Доказать, что все у нее в жизни еще наладится. И с годами одержимость ее только росла. А я все больше раздражала. Я была некрасивой, блеклой, худой и нескладной. Мама часто сокрушалась, при таких красивых родителях, как у нее могло родиться такое нечто.

«Нечто» — это было моим именем. Другого я была недостойна. Как бы я ни старалась угодить мамочке, всегда получала лишь брань в свой адрес. Я прилежно училась. Делала все по дому. Старалась стать незаменимой помощницей. А была лишь обузой на пути к ее счастью. О чем она неустанно, день за днем мне напоминала.

Мама работала в продуктовом магазине. Всю жизнь, сколько помню, один и тот же магазин. Зарплата была копеечной. Но она и не пыталась найти работу лучше. Даже соседки не раз предлагали, пойти в супермаркет, там зарплата была гораздо выше. Но мама наотрез отказывалась что-то менять. Она считала, что вот-вот на горизонте появится новый мужчина, и все ее проблемы мигом исчезнут.

Мама тратила львиную долю зарплаты на себя. Чтобы сиять и блистать. Пусть даже в нашей обветшалой халупе. А мужчины действительно появлялись. Много, разных, они менялись так быстро, что скоро я перестала их различать, запоминать имена.

И все как один они исчезали. Никто долго не задерживался. И никто явно не походил на принца, которого она искала. Скорее на оборванцев. Но мама продолжала поиски. Я же мешала. Раздражала. Портила ей жизнь.

Вскоре меня стали выгонять из дома. Чтобы мама с очередным дядей могла уединиться. И собирала свой рюкзак с учебниками и шла на улицу. Я научилась сооружать домики из картонных коробок. И мне было так уютно там. Никто не кричал. Никто меня не обзывал.

Когда голод становился непреодолимым. Я пешком шла в центр и просила у людей милостыню. Сначала было унизительно. Страшно. Потом привыкла. Я ведь не ворую. Мне дают, сколько, кто может. А мне много не надо. Булочку бы купить, и уже день можно пережить.

А в итоге получалось так, что с этих денег я еще и приносила маме продукты, в те редкие дни, когда возвращалась домой. Когда она расставалась с очередным «принцем», она впадала в ступор, смотрела в потолок, не выходила на работу. Я помогала ей в это время, как могла. Кормила с ложечки. Гладила по голове и шептала, что все будет хорошо.

Мама постепенно приходила в себя. Потом на горизонте появлялся новый мужчина, и я вновь возвращалась на улицу, в свои коробки. Я научилась даже зимовать и не замерзать. Хорошо, что особо сильных морозов у нас не было. Да и люди иногда выбрасывают такие теплые вещи! Закутаешься и ничего не страшно.

Я не забрасывала школу. Хоть там со мной никто не общался. Меня все считали замызганной оборванкой. Так это и было. Но ведь главное знания! Я выучусь, пойду работать и смогу помочь маме. Она увидит, чего я добилась, и наконец-то полюбит меня!

Когда мне исполнилось шестнадцать, я уже подрабатывала в кафе. Выполняла любую работу на кухне. Мне катастрофически нужны были деньги. Мама заболела, и мне надо оплачивать ее лечение. Больше в нашем доме не появлялись мужчины, она перестала работать, и только неустанно причитала, что я испортила ей жизнь.

Так прошло три года. Я окончила школу. Работать пошла на завод. Там платили значительно больше. Брала дополнительные смены. Все что угодно, лишь бы заработать, лишь бы купить лекарства мамочке. Мне удалось поставить ее на ноги. А через месяц, вернувшись со смены, нашла записку:

«Я нашла своего короля. Не ищи меня. Уехала к красивой жизни…»