Разрешаю смотреть - читать онлайн книгу. Автор: Мария Манич, Мария Летова cтр.№ 22

Узкая кровать на одного человека, шкаф, рабочее место со стулом и столом и широкое окно, смотрящее на подъездную дорожку.

Кажется, эта комната была чем-то совершенно другим совсем недавно. Мы что, его потеснили?

Обойдя меня, Федя быстро собирает разбросанные по полу и мебели вещи. Сваливает их в корзину для белья в углу, виновато смотря на меня исподлобья.

— Сейчас вернусь, — говорит, выходя из комнаты.

Босиком подхожу к его кровати и ложусь на белую простынь, поджав ноги и обняв подушку.

Он возвращается через пять минут. В очках и с каплями воды на лице.

Наблюдаю за тем, как выкладывает на тумбочку телефон и ключи от машины, достав их из кармана. Выдвинув бельевой ящик шкафа, отправляет туда мои трусы, бросив на меня озорной взгляд, а потом, стащив с себя брюки, швыряет их на стул.

На нем боксеры “Дизель” синего цвета. Если одежда бюджетная сторона его расходов, то бельё — нет. Вся лицевая часть бедра забита татуировкой. Это монохромная волчья морда в треугольной раме, и, когда он идёт к кровати, под ней пляшут каменные мышцы.

Растягивается на кровати рядом со мной, и мне приходится заползти на него, чтобы не свалиться на пол. Чувствую запах зубной пасты. Путаю свои ноги с его, жмурясь оттого, как щекочутся на них волоски.

— Чем ты занимаешься на фирме Макса? — спрашиваю тихо, положив голову ему на грудь.

— Закупками материалов, — обнимает руками мои плечи и талию.

— Нравится?

— Нет. Кому это может нравиться? Это больше для опыта.

— М-м-м… — задумчиво тяну я. — И кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

— Понятия не имею, Рыжая, — вздыхает Федя.

— Я тебе надоедаю? — спрашиваю, поднимая к нему лицо.

— Чем? — медленно моргает он.

Его веки тяжёлые, а дыхание становится ровнее.

Черчу круги на его груди и смущённо бормочу:

— Вопросами...

— Ты любишь поболтать, это я уже понял.

— Это значит “да”?

— Ты мне не надоедаешь, просто я сейчас отрублюсь, — закрывает он глаза.

В подтверждение своих слов он так и делает. Его дыхание из ровного превращается в глубокое, и я с сожалением понимаю, что осталась одна.

Вздохнув, смотрю на окно, за которым теперь светло.

Приподнявшись, изучаю расслабленное лицо, а потом тянусь и оставляю на полных приоткрытых губах лёгкий поцелуй.

Сердце сжимается, а по телу растекается тепло. Выпутавшись из его рук, сажусь на кровати и, сняв с него очки, кладу их на подоконник. Федя никак не реагирует. Рассматриваю его тело и мысленно бью себя по рукам, потому как то, что мне хотелось бы потрогать, тоже спит. Даже в таком состоянии он выглядит одаренным природой.

Чёрт.

Эта кровать явно ему не по размеру. Она не по размеру любому мужчине выше ста семидесяти сантиметров, а в Феде их не меньше ста восьмидесяти.

Тихо выхожу за дверь, прихватив свою сумку. Мне нужно вернуться к себе, иначе я усну прямо здесь, рядом с ним, и моя сестра объявит меня в розыск, потому что я не планирую просыпаться раньше десяти утра.

— М-м-м… — мычу в подушку, пытаясь повернуть затёкшую шею и разлепить чугунные веки.

Вот ведь чёрт…

Кажется, за ночь я ни разу не пошевелилась.

Подтягиваю к животу ногу, и это движение отдаётся лёгкой болью в мышцах, а потом трансформируется в отчётливый образ в голове.

Конкретное лицо одного конкретного Немцева.

Зажмурившись, сгребаю пальцами одеяло, подтягивая его к подбородку.

Я помню всю прошлую ночь по минутам!

Обычно с памятью у меня и так всё в полном порядке, но вчера у меня случился лучший секс в жизни, а такое и с Альцгеймером не забудешь.

Если бы дело было только в сексе... но я, кажется, успела влюбиться в него с первого поцелуя…

Перевернувшись на спину, хмуро смотрю в потолок.

Просто блестяще…

И что мне со всем этим делать? Неплохо было бы спросить у Феди, ведь это он заварил всю эту кашу, разве нет?

Схватив с тумбочки телефон, проверяю время.

Часы на экране изображают половину девятого утра. Не обращая внимания на шквал входящих сообщений в социальных сетях, теряю телефон в одеяле, приподнимаюсь и прислушиваюсь к тому, что происходит на улице.

Кажется, сегодня суббота? Я уже ни в чём не уверена. Только в том, что за окном у бассейна полно народа.

Слышу приглушённые голоса и женский смех, а когда мой слух улавливает хрипловатый тембр, поджимаю пальцы на ногах.

Хочу его увидеть… Меня тянет на этот голос. На его обладателя тоже тянет.

Принимая душ, с особой тщательностью намыливаюсь цветочным гелем, а потом так же усиленно втираю в волосы цветочный шампунь из той же серии.

Выхватив из шкафа разноцветный топ, еле прикрывающий рёбра, добавляю к нему джинсовую мини-юбку.

Кухня наполнена запахами еды, но на ней никого.

Кажется, сегодня завтрак перенесён во двор. Там, у бассейна, под большим навесом настоящая возня. Через стекло вижу в центре стола незнакомого пожилого мужчину в очень старомодной панаме, но мои глаза тут же цепляются за темноволосый затылок и синюю бейсболку.

Звон коварных колокольчиков заполняет голову. Я всегда считала, что у меня на плечах неплохо соображающая голова, но сейчас в этом сомневаюсь.

На нём нет футболки.

Пожираю глазами слегка сгорбленные плечи в каплях воды и тугие мышцы вокруг лопаток с едва заметными красными полосками на них.

Он что, с ума сошёл?!

Или он не в курсе того, что у него на спине творится?! Только маленький Сеня не понял бы, что это следы от ногтей.

Почему он всегда выглядит вот так? Обособленным. Будто сам по себе. Откуда он вообще? Пытаюсь вспомнить, откуда родом Макс, но что-то никак...

Будто почувствовав моё присутствие, Федя поворачивает голову, демонстрируя гладко выбритый профиль.

В моей груди происходит микровзрыв, сопровождающийся трепыханиями сердца. Потому что это выглядит именно так, чёрт возьми! Будто он почувствовал моё присутствие, но затылком не может определить, где именно я нахожусь.

Это полнейшая чушь, но я всё равно нетерпеливо хватаюсь за ручку двери и дергаю её в сторону, послушно бормоча:

— Я здесь.

Свежий утренний воздух потрясающий, несмотря на то что его температура явно выше тридцати градусов.

Перевожу взгляд на рыжую макушку Адель, которая торчит рядом со светловолосой головой Алекса. Между ними шахматная доска и очевидное противостояние.