Арабский Халифат в раннее Средневековье - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Беляев cтр.№ 29

Другим видом живой добычи становились, по сути дела, неомусульмане — маула, или «мавла» (множественное число — мавали). Это были люди из коренного населения, обратившиеся в ислам. Но принятие ислама, религии завоевателей, не ставило их в равноправное положение с арабами-мусульманами. Последние, поселяясь в завоеванных странах или продолжая вести завоевательные войны, сохраняли свою родоплеменную организацию и не забывали своих старых межплеменных связей. Местный житель, ставший мусульманином, выпадал из своей общины, но, не будучи арабом и не состоя в кровном родстве с завоевателями, он не мог стать полноправным членом какого-либо арабского рода или племени. Согласно староарабским порядкам и обычаям, сохранявшимся при наличии родоплеменной организации, он мог вступить в нее только в качестве человека, ищущего защиты и покровительства.

Обычно новообращенный мусульманин-неараб поступал под покровительство какого-либо влиятельного члена того или иного арабского племени и становился его маула (так, напомним, называли раба, получившего освобождение от рабства, но продолжавшего находиться под покровительством своего бывшего господина или членов его семьи). Маула был обязан периодически подносить подарки своему господину или обслуживать его в соответствии с тем ремеслом, которым он занимался. Представители арабской родовой аристократии обычно выступали в поход, сопровождаемые толпой своих мавали, состоящей из ремесленников самых разнообразных специальностей, а также людей «свободных» профессий, в том числе врачей, писцов-секретарей, астрологов и даже поэтов. Арабские правители и военачальники рассматривали всех их как часть добычи, дарованной им Аллахом.

Военное дело, службу в войске арабы считали своим исключительным правом и обязанностью. «Воинство ислама» состояло из ополчений арабских племен. Средствами существования арабских воинов служили помимо добычи подать натурой, доставлявшаяся местным населением в арабские военные лагеря, и денежные выдачи, поступавшие из байт ал-мал. Существуя за счет покоренного населения, большинство арабов, поселившихся в завоеванных странах, не занималось никаким производительным трудом. К занятию земледелием арабы приступали крайне неохотно. Арабские поселенцы-земледельцы в завоеванных странах являлись очень редким исключением.

Арабская родоплеменная организация предохраняла завоевателей от смешения с покоренным населением; иначе они растворились бы в его массе. Арабы предпочитали селиться в военных лагерях. Каждый такой лагерь представлял собой площадь в виде круга, обнесенную земляным валом. Внутрь лагеря можно было проникнуть через одни из четырех ворот, обычно расположенных по странам света. От ворот к центру лагеря шли прямые дороги, выходившие на площадь. В секторах, образованных дорогами, стояли палатки, в которых жили члены отдельных родов или мелких племен. Как и в бедуинском становище, соседство обусловливалось родством.

Антисанитарные условия в военных лагерях превращали эти поселения в очаги повальных болезней, которые причиняли арабам гораздо больший урон, чем самые кровопролитные сражения. Жуткую известность получила эпидемия чумы, вспыхнувшая в 639 году в лагере Амвас, между Яффой и Иерусалимом. От этой «амвасской чумы» погибло не менее 20 тыс. арабов.

Около арабских военных лагерей, с внешней стороны вала, селились местные жители. Их привлекала возможность заработать, обслуживая арабов. Около лагерей быстро возникали слободы, населенные ремесленниками, лавочниками, менялами и люмпен-пролетариями, среди которых встречалось немало жуликов, воров и проституток. В дальнейшем на месте вала строились кирпичные стены с оборонительными сооружениями, а за ними на месте палаток — постоянные жилые и общественные здания. Торгово-ремесленные слободы превращались в окраины этих быстро разраставшихся населенных пунктов. Так создавались новые города, становившиеся важными экономическими, политическими и культурными центрами, — Басра (в 637 или 638 году) и Куфа (в 636 году) в Ираке, Фустат (в 640 году) в Египте, Кайруан (в 670 году) в Тунисе. Эти новые города обладали особенно притягательной силой для неомусульман, покидавших свои общины в сельских местностях.

В старых городах, сдавшихся арабам или взятых силой оружия, завоеватели селились в отдельных кварталах, покинутых местными жителями. Иногда арабы изгоняли горожан, чтобы обеспечить жилищами своих воинов.

В состав своих вооруженных сил аравийские арабы обычно не включали выходцев из покоренного населения, в том числе и принявших ислам. Но арабские племена, выселившиеся за пределы Аравии еще в доисламские времена и обратившиеся в христианство под влиянием своих новых соседей, сразу же включились в военные предприятия завоевателей, прибывших из Аравии. Особенно значительную военно-политическую роль играли христианские арабские племена Сирии и Иордании в первом веке мусульманской эры.

Завоеватели-мусульмане проявляли широкую веротерпимость не только к христианам и иудеям, которые в Коране названы «людьми (обладателями) писания», то есть божественного откровения, но и к зороастрийцам, манихеям, сабиям и другим «многобожникам». Эта веротерпимость имела реальное основание: принявшие ислам первое время иногда освобождались от подушной подати, что приводило к уменьшению податных поступлений в казну.

Представление о массовом обращении покоренного населения в ислам уже при первых халифах следует признать преувеличенным. На самом деле исламизация иноверческого населения в Халифате была длительным процессом. Так, например, в IX веке в Египте подавляющее большинство населения составляли местные христиане (копты). Мусульмане стали численно преобладать здесь не ранее XIII века. Но и в дальнейшем в Египте оставалось значительное христианское (коптское) меньшинство, которое существует и в наше время.

В Иордании ныне имеется христианское меньшинство, причем христианство здесь исповедуют не только оседлые земледельцы и горожане, но и некоторые местные кочевые племена. Это прямые потомки тех арабов, которые обратились в христианство еще до возникновения ислама. В современном Ливане не менее половины населения является христианами, принадлежащими к различным церквам. Но никогда не наблюдалось случаев принятия христианства мусульманами (за самым редким исключением).

Арабские завоевания и установление власти арабов в цивилизованных странах ускорили и осложнили процесс экономического и социального расслоения в арабском обществе. Верхний слой этого общества, обладавший военной и политической властью, присваивал непропорционально большую часть добычи и податей, в то время как на долю многих рядовых воинов оставались лишь трудности и лишения в походах. Еще при халифе Омаре один арабский поэт сказал: «Мы участвуем в одних и тех же походах и возвращаемся из них; почему же те живут в изобилии, а мы остаемся в нищете?».

При этом халиф Омара сам никогда не располагал большими средствами и даже порой неподдельно удивлялся огромным суммам, поступавшим из завоеванных стран в виде податей и добычи. Так, когда его наместник в Бахрейне вернулся в Медину и заявил, что привез 500 тыс. дирхемов, халиф спросил его: «Понимаешь ли ты, что говоришь?» Тот ответил: «Да, пять раз по сто тысяч». Значительная часть этих средств попадала в сундуки наместников и военачальников. Вскоре после завоевания Египта халиф Омар писал Амру ибн ал-Асу, своему наместнику в этой богатой стране: «Распространились слухи, что ты владеешь продуктами, рабами, посудой и скотом, которых не было у тебя, когда ты был назначен на пост правителя Египта». Податные поступления с населения Египта в то время исчислялись суммой в 2 млн динаров, а затем возросли до 4 млн. При Омаре из Севада поступало 80 млн дирхемов в год. При Османе, преемнике Омара, в 27 году хиджры (647/648 год) из Африки поступило податей на 2,5 млн динаров.