Пепел между нами - читать онлайн книгу. Автор: Маргарита Дюжева cтр.№ 53

— Давай еще, начни его защищать!

— Он сделал что-то? Обидел тебя? Сказал что-то грубое?

— Он меня предал!

— Снова?

— Нет, конечно! И одного раза хватило.

— То есть ты сейчас устроила скандал по старому поводу? И все, потому что какая-то прошмандовка что-то сказала?

— Не какая-то, а та, самая!

— И ты позволила ей завести себя.

— Она говорила очень неприятные вещи. Я не смогла…

— А пыталась? — проницательный взгляд матери пробивает меня до самого копчика.

Утыкаюсь лицом в ладони. Ни хрена я не пыталась, как увидела Тимофееву, так и завелась моментально, дала слабину по всем фронтам, позволила ей забраться под мою броню и снова все испоганить.

— Ты же умная и прекрасно знаешь, что есть такие люди, которым в удовольствие портить жизнь другим. К ним не надо приближаться, не надо слушать, не надо реагировать. Просто закрываться и уходить. Чаще всего они сами несчастливы и свои неудачи и проблемы пытаются решить вот таким гадким способом. Им потом отольется все сделанное, потому что закон бумеранга никто не отменял. И эта девица свое хлебнет еще. Твоя задача — это сохранить то хорошее, что у тебя есть и не поддаться на провокацию.

— Да как не поддаться-то?

— У вас с Мишей в последнее время как дела…были?

Я жму плечами.

— Нормально дела были, я даже думала, что возможно когда-нибудь…захочу снова попробовать.

— И все изменилось после встречи с какой-то козой?

— Изменилось.

— Он перестал помогать, начал грубить, посылать, распускать руки, при тебе названивать проституткам?

— Нет, — я скриплю, как старая калоша, — все что мог, он сделал в прошлый раз.

— Хорошо, зайдем с другой стороны. У тебя ведь был мужчина после того, как вы с Мишей расстались.

— Ну был, — кисло выдаю я.

— Краев в курсе?

— Да. Я сказала ему об этом.

Даже не сказала, а бросила в лицо.

— Считай, что вы квиты. Ты отомстила. Можно переворачивать этот лист.

— Мам, я и не думала мстить, я просто пыталась выжить и чем-то заполнить пустоту в груди, — глаза так печет, что ресницы становятся мокрыми.

— Заполнила?

Мотаю головой. О каком заполнении речь? Невозможно это. Пустота начала зарастать только когда вернулась в родной город, а сегодня накинулась на меня с удвоенной силой. Я снова потеряла что-то важное и теперь готова на стену бросаться от тоски.

— Ты завелась на пустом месте, на Мише сорвалась, а теперь давишься слезами и чувством вины и хочешь сказать, что у тебя нет депрессии? Тебе помощь нужна. Ради тебя самой, Артема и вас с Краевым. Да-да, не пыхти. Ради вас.

— Нет никаких нас!

— Есть и ты это знаешь. И прежде, чем ломать дальше, подумай, готова ли ты к тому, чтобы он ушел. Насовсем. Готова ли общаться лишь изредка и только по поводу сына? Готова ли отпустить?

— Предлагаешь мне забыть обо всем?

Она грустно улыбается и качает головой:

— Я предлагаю, во-первых, заняться здоровьем и обратиться за помощью к специалистам, а во-вторых, определиться, что для тебя важнее. Шанс начать все сначала или болтовня завистливый куриц. Мы с отцом поддержим любое твое решение, но ты же понимаешь, что от последствий тебя это не убережет. В любом случае отвечать придется тебе.

— Я подумаю над твоими словами.

Это все, что я могу сказать. Встаю из-за стола и ухожу к себе, чувствуя, как мать встревоженно смотрит мне в спину.

***

Меня отрубает. Я просто ложусь на диван, просовываю руку между прутьев детской кроватки, невесомо прикасаясь к сыну, и засыпаю. Проваливаюсь в темноту, наполненную вереницей образов, звуков, разрозненных воспоминаний. Меня крутит, бросает из одной крайности в другую. То я счастливая девочка, влюбленная по уши в самого прекрасного парня на свете, то сгорбленная старуха, нонстопом прокручивающая ролик от Любаши.

Мне то больно, то нестерпимо сладко. То я реву во сне, задыхаясь от боли, то смеюсь, смело глядя в будущее.

Дикий винегрет. Я барахтаюсь в нем, пытаясь хоть за что-то зацепиться. И мой единственный якорь — это Краев. Чтобы ни случилось, меня раз за разом выкидывает в коридор, в тот момент, когда он уходил после моих грубы слов.

Я вижу его глаза. В них боль, раскаяние, смятение и что-то еще, не дающее мне покоя. Разочарование? Не знаю, не уверена. Но мне страшно.

Страх — это именно то, от чего я просыпаюсь.

Мама спрашивала, готова ли я отпустить его навсегда? Не готова…

— Дура, — стону, закрывая лицо руками.

Я не знаю, как дальше с этим жить, как справиться с нашими трудностями, но я боюсь, что Краев отступит. Можно сколько угодно раздувать свою гордость, кормить обиду, проигрывая в голове ту проклятую ночь, но факт остается фактом. Мне плохо без него. И чувства… Они никуда не делись. Они здесь со мной, в моем измученном сердце.

Не позволяя себе передумать, я отхожу к окну, за которым набирает обороты поздняя мартовская вьюга, и набираю номер Краева. Что будет потом — не имею не малейшего понятия, но сейчас мне надо извиниться за срыв. Начну с малого, а дальше, как пойдет.

Но все оказывается сложнее, чем я думала. В трубке тишина, разрываемая равнодушными гудками.

Я набираю его несколько раз, все с тем же результатом. По спине ползут колючие мурашки, и сердце сжимается в ледяных когтях подозрений.

Я когда-то уже пыталась дозвониться до него…

Стоп! Запрещаю себе заводится. Нельзя.

Откладываю телефон, чтобы выдохнуть и взять себя в руки. Он просто занят. Перезвонит.

От тупого смотрения на темный экран меня отвлекает сын. Он куксится в кроватке, кряхтит, а потом заходится в горьком плаче, оттесняя на второй план все остальное. Я рада, что он проснулся. Суечусь вокруг него, ухаживаю, мою, переодеваю, кормлю. Потом рассказываю сказку, а он смотрит на меня так внимательно, будто понимает каждое слово.

Качая его на руках, я снова тянусь за телефоном, но там пусто. Ни звонков, ни писем.

Сердце уже бьется где-то во рту, и каждое его сокращение причиняет дикие муки, словно все внутри распухло и кровоточит.

— Где же ты…

Проклятая фантазия снова рисует картины того, чем он может быть занят. Например, снова встретил Любу и понеслось…

Хныкаю от бессилия, но сын тут же подхватывает настроение и морщится, пытаясь зареветь, поэтому перевожу все в игру. Он тут же улыбается своим беззубым ртом. Я смеюсь и целую маленькую розовую ручку, а самой так плохо, что еле дышу.