Белый кролик, красный волк - читать онлайн книгу. Автор: Том Поллок cтр.№ 26

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Белый кролик, красный волк | Автор книги - Том Поллок

Cтраница 26
читать онлайн книги бесплатно

Я тяжко сглотнул и пошел на риск.

— У тебя обсессивно-компульсивное расстройство, так? — спросил я.

Она знала, что я знаю, но за те три месяца, что мы были знакомы, она ни разу не сказала мне об этом прямо. Она настороженно покосилась на меня и кивнула.

— Тебе назначали лекарства?

Ее желваки напряглись. На секунду я испугался, что слишком надавил, но потом она ответила:

— Ана, — скривив губы в горькой ухмылке.

Сокращенное название анафранила. Я тоже какое-то время был на Ане.

— А я на Лоре, — я вытащил из кармана покрытый фольгой блистер лоразепама.

— И как поживает Лора? — спросила она, смягчившись.

Этот бартер был нам хорошо знаком. Назови мне свой медикаментозный костыль, и я назову тебе свой.

— Как обухом по башке, но когда накрывает, лучше любых альтернатив. Как Ана?

— Мысли путает, — кисло улыбнулась она. — Но иногда неплохо снимает напряжение. К чему эти вопросы?

— К тому, что наши мысли — это химия. — Я бросил таблетки на кровать рядом с ней. — А химия — это физика, хоровод электронов. А физика, по крайней мере важная ее часть, — это математика.

Не важно, из чего мы сделаны (углерода и водорода, протонов и электронов), бананы сделаны из того же, чертовы нефтяные скважины сделаны из того же. Важно лишь то, сколько их в нас и как они расположены. Важна закономерность, а закономерность — это территория математики.

Я втянул воздух в легкие и на секунду задержал его в безмолвной молитве: пожалуйста, не называй меня сумасшедшим, — а потом выдохнул.

— У тебя, Ингрид, существует свое уравнение, у меня — свое. И я хочу найти это уравнение.

Она долго смотрела на меня в упор. Пожалуйста.

— Допустим, — сказала она. — С чего мы начнем?

Мы. Я улыбнулся так широко, что у меня чуть не треснуло лицо. Я открыл верхний блокнот, перелистнул на вторую страницу и передал ей.

— Вот.

На странице были нацарапаны элементарные примерчики.

0 + 1 = 1

1 + 1 = 2

2 + 1 = 3

3 + 2 = 5

5 + 3 = 8…

И ниже общая формула для ряда:

п = (п-1) + (п-2)

Ингрид нахмурилась:

— Последовательность Фибоначчи?

— Да, каждый член — сумма двух предыдущих. Это простейшая известная мне рекурсивная формула.

— И что?

— А то. — Мы подходили к самому главному, и сердце, как старинный будильник, звенело у меня в груди. — Просто подумай. Вот ты, Ингрид, кто ты?

— Девушка?..

— Нет.

— Нет? Еще как да, Пит, но если ты хочешь, чтобы я это тебе доказала, то ты, не поверишь, движешься не в том направлении.

— Я, я…

Ну, класс. Я и до этого двух слов связать не мог, так теперь она еще и перекатилась на живот, сдула волосы со лба и ухмыльнулась мне, отчего кровь окончательно отлила от мозга и благополучно устремилась в южные регионы. Я тяжело выдохнул.

— Я хочу сказать, — медленно проговаривал я каждое слово, чтобы не заикаться, — что отличает тебя от всех остальных?

Она нахмурилась, вытянула вперед руки и положила подбородок на сплетенные пальцы.

— Ну ладно, — сказала она. — Я попробую. — Она на мгновение задумалась. — Наверное, мои воспоминания. Это единственное, что есть у меня и нет ни у кого другого.

— Вот именно! — Мне захотелось выкинуть кулак в воздух, но я воздержался. — А воспоминания — это что такое? Пережитый опыт, изменивший тебя, и каждый раз, когда ты о нем вспоминаешь, он меняет тебя снова: как бьется сердце твоей мамы, как ты впервые пробуешь клубнику, как впервые наступаешь на лего и падаешь на пол, сыпя проклятиями…

Я замолчал, подыскивая еще примеры.

— Как ты впервые занимаешься сексом? — предложила Ингрид.

Я залился краской.

— Ты специально это сказала, чтобы посмотреть, какого я стану цвета, да?

— Возможно, я просто устала ждать, пока ты найдешь математически безупречный способ пригласить меня на свидание.

Я покраснел еще сильнее.

— Короче, наши воспоминания определяют наши решения, толкая к новому опыту, который становится новым воспоминанием: саморасширяющееся множество, постоянно добавляющаяся к бесконечно повторяющемуся прошлому величина, сумма предыдущих величин, совсем как…

Но дальнейшие разъяснения были ей уже не нужны. Она уже разглядывала формулу, округлив губы аккуратной буквой «о».

— Таким образом, если наша сущность — это память, а сущность памяти — рекурсия, почему бы не предположить, что рекурсия — и есть наша сущность?

— А-Р-И-А, — произнося каждую букву, я чертил ее в воздухе. — Автономные рекурсивные интуитивные алгоритмы. Песни, которые поют и слышат сами себя. Мне просто нужно как следует прислушаться, чтобы снять ноты.

Я услышал собственный голос, полный отчаяния, заполнявший комнату. Я сунул руки в карманы, внезапно оробев.

— И тогда я пойму, — сказал я.

— Что поймешь?

— Чего я так боюсь.

Она долго смотрела на меня, широко распахнув свои карие глаза.

Только не говори этого, только не…

«Пит, это невозможно».

Я весь сжался. Нет.

— То есть… идея замечательная, но даже если ты прав, то сложность расчета, количество переменных, это… просто нереально.

— Это наука.

— Больше похоже на научную фантастику.

— Как и все остальное, — отозвался я умоляющим тоном. — Мы научились пускать стотонные поезда со скоростью сотен миль в час, используя движение электронов, которые в десять миллионов раз меньше, чем доступно человеческому глазу. Мы научились запускать людей в космос и вычислять траекторию их возвращения достаточно точно, чтобы в полете они не разбились, не задохнулись и не поджарились до хрустящей корочки. Мы можем украсть воспоминания у крыс, скормив им химическое вещество, пока они вспоминают. Тебе кажется, что АРИА — утопия, Ингрид? — спрашиваю, не отводя взгляд. — В мире каждый день происходит столько сумасшедших вещей, так как ты можешь быть уверена?

Я рухнул рядом с ней на кровать, внезапно охваченный сильной усталостью, и прикрыл глаза. Я вспоминал, сколько раз обнимал себя, лежа на этом самом одеяле с Ночным Змеем, не в силах унять дрожь. Сколько раз я запихивал в себя кучу еды и ждал, ждал, ждал, пока меня не вырвет, с животом, похожим на перезрелый фрукт, готовый лопнуть по швам. Пластиковый вкус капсул Лоры, которые мне пришлось проглотить за свою жизнь, и как становились заторможенными от них мои мысли, как грязное речное русло. Сколько раз я смотрел, как люди общаются, слушал их смех и сдерживал себя, оставался в стороне от страха пережить приступ у всех на глазах, от страха чужого неодобрения, презрения, пока мой мир сжимался и сжимался, пока в нем не остались только я, мама и Бел…

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию