Белый кролик, красный волк - читать онлайн книгу. Автор: Том Поллок cтр.№ 68

Я присаживаюсь на корточки рядом с обнесенной кирпичом клумбой. Почва еще влажная от дождя, и я чую густой суглинистый запах, когда переворачиваю четвертый кирпич. Мне становится немного легче дышать. Многое могло измениться за три без малого года, но ключ, утопленный в земле, все еще тут. Червяк, прячась от меня, зарывается в землю. «Везучий засранец», — думаю я. Потому что в это время голос, который я никогда не умел заставить молчать, нашептывает мне: «Что, если я впаду в ступор? Если я запаникую и нас обоих убьют?»

Страх наслаивается на страх поверх страха, словно океанская волна вздымается надо мной, готовая обрушиться. У меня нет другого выбора, кроме как идти в ее тени.

Просто иди.

Я вхожу, стараясь не шуметь, но ключ в замке щелкает громко, словно ломается кость. Я делаю паузу, пока глаза привыкают к темноте. У двери стоит полукруглый столик. На нем — открытый пластмассовый контейнер со связкой ключей внутри. Еще одна связка лежит рядом с контейнером, на деревянной столешнице. В остальном же прихожая совершенно пуста — стены, потолок и ковер. Никаких фотографий. Я проскальзываю в дверь справа и оказываюсь на кухне.

На кухонном столе выстроен танковый батальон продуктовых контейнеров, в общей сложности четырнадцать штук. Под надписями шрифтом Брайля я могу разглядеть надписи маркером, старые надписи, которые успели стать бесполезными, пока болезнь все сильнее и сильнее подъедала его сетчатку: СОЛЬ, БАЗИЛИК, КУРКУМА. Доктор А любит готовить. Бутылки с маслом и уксусом стоят вдоль стены, их расположение отмечено каплями высохшего клея на плитках, а к горлышкам прикручены спиртовые датчики. Полностью укомплектованный набор столовых приборов стоит на виду. Я представляю, как профессор передвигается на ощупь и по памяти, тщательно убирая за собой, чтобы в следующий раз все оказалось там, где нужно. Всему свое место, и все на своих местах.

Разделочный нож, которого не хватает в причудливой японской подставке для ножей, почти вопит о своем отсутствии.

За кухней находится гостиная. Мебель жмется к стенам. Кабели закреплены. На каждом столе по нескольку пластиковых контейнеров, заполненных всякой всячиной, от аккуратно разложенной по номиналу мелочи до пультов дистанционного управления. Бросается в глаза, что книги в шкафу у задней стены рассованы беспорядочно, норовя выпасть и рассыпаться, как карточный домик. Возможно, это связано с тем, что доктору А читает Дин. Надеюсь, что так.

Я выхожу в коридор. Парадная дверь манит, вставленное стекло позолочено светом уличного фонаря. Я могу просто уйти. Но зияющая щель в подставке для ножей не дает этого сделать. Я поворачиваюсь и поднимаюсь по лестнице. В любом другом доме то, что я вижу на верхней ступеньке, могло бы оказаться чем угодно: кипой одежды или сумок, сваленных бесформенной грудой, так что мои глаза обманываются и видят колени, локти, позвоночник. Но только не здесь, где все содержится в фанатичном, необходимом порядке. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не броситься наутек.

И только подобравшись ближе, я узнаю его, и у меня перехватывает дыхание от облегчения, смешанного со стыдом. Это не Доктор А, это Дин. Я кладу пальцы ему на шею. Кожа теплая, но в течение мучительной доли секунды я не чувствую пульса. А потом, слава богу, вот они, сильные, здоровые пятьдесят два удара в минуту.

— Дин? — Голос доктора А сдавленный, дрожащий. — Пожалуйста, Дин, ответь мне.

Он доносится из комнаты справа от меня. Я встаю, кладу подушечки пальцев на дверь и толкаю ее.

В спальне чисто, как и во всем доме, за исключением двух моментов: простыни, смятые и взбитые, как арктический ландшафт из окна самолета, и доктор А. Он полулежит в дальнем углу, его пижамная рубашка спереди почернела от крови, накапавшей вроде бы из сломанного носа. У него вся борода в ней запачкалась. Его руки беспомощно сжимаются и разжимаются в кулаки, из порезов на ладонях, которыми он заслоняется от незримого для него, одетого в черное нападающего, течет кровь. Я наблюдаю, как он в отчаянии пытается выползти из своего угла, крича:

— Дин! — Но Бел толкает его рукой в перчатке и держит за грудки.

В другой руке у нее нож.

— С Дином все будет в порядке, доктор А, — тихо говорю я. Бел поворачивается ко мне, но ничего не говорит. — Она пришла сюда не за ним.

— Питер? — восклицает доктор А. — Питер, что ты здесь делаешь? БЕГИ!

— Именно это она и велела мне сделать.

Но, глядя на нее, я чувствую, как мой пульс приходит в норму и тошнота откатывает от горла. Даже сейчас, когда она собирается убить человека, которого я считал своим другом, моя сестра успокаивает меня.

— Она велела мне бежать, — продолжаю я, — и я подумал, что она пытается защитить меня — она всегда пытается меня защитить. Но оказывается, она просто хотела отвлечь от меня внимание, чтобы сделать это.

Бел делает три быстрых шага назад в угол комнаты, чтобы видеть нас обоих одновременно.

— Я защищала тебя, — тихо говорит она. — Он тобой манипулировал, Пит. Он предал тебя.

В ее голосе звучит мольба, и, несмотря на все, я чувствую прилив гордости. Бел, эта машина для убийства, нуждается во мне и в том, чтобы я, и только я, верил ей, был на ее стороне и не винил ее.

И я не виню. Я знаю, что это не ее вина.

— Питер, — задыхается доктор А. — Умоляю, я не понимаю. Что происходит? Я не знаю, о чем она говорит. Скажи ей. Она тебя послушает. Она послушает.

Его голос напрягается, и из горла вырывается вой. Я бросаюсь к нему через всю комнату, с подозрением глядя на сестру, стоящую в углу.

— Пойдемте, доктор А. Все в порядке, — стараюсь говорить максимально спокойно. — Садитесь, у вас дрожат ноги.

— Но Д-Дин…

— С ним все будет в порядке, я только что проверял.

Я беру его за руки. У него стариковские руки, мясистые и седые. Его ладони скользкие от крови. Я опускаю его на ковер, пока он не приваливается спиной к стене, раскинув босые ноги. Я устраиваюсь перед ним в позе лотоса.

— Как долго вы были моим учителем математики, доктор А? — тихонько спрашиваю я.

Он непонимающе разинул рот.

— Как долго? — повторяю я настойчиво.

— Ч-четыре или пять лет?

— Пять, — подтверждаю я. — Помните ли вы наш первый совместный урок пять лет назад?

— Н-нет.

— Мы проходили вероятности. Я впервые с ними столкнулся, и мне очень понравилось: «Вероятность любого из двух независимых событий, происходящих абсолютно случайно, равна вероятности одного, умноженной на вероятность другого, так что вероятность того и другого вместе меньше, чем вероятность любого из них в отдельности». Помните?

Он озадаченно кивает.

— Питер, что ты…

— В стране меньше сотни слабовидящих учителей, — говорю я. — Значит, вероятность того, что учитель окажется слепым, составляет примерно один к шести тысячам. И как вы думаете, каковы были шансы у меня, математического вундеркинда, по чистой случайности попасть к слепому учителю математики на целых пять лет подряд, особенно когда…