Проблема для некроманта - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Шнейдер cтр.№ 13

– Привыкнете, – снова улыбнулся профессор, придержав меня за локоть, и я забыла и про инквизицию, и про белобрысого, на миг показалось, что могу горы свернуть. – Для таких усилий тоже нужна тренировка. Андреас, вы следующий.

Андреасом оказался рыжий. Он так же, как и я, упустил силу, едва тело поднялось. А вот коренастый – Томас – сумел и поднять, и удержать.

– Спрашивайте, – велел профессор.

– Что именно?

– Попробуйте сообразить самостоятельно.

Я мысленно посочувствовала коренастому. Если ему так же трудно удерживать силу, как и мне, то одновременно думать о том, какие вопросы задать – все равно что жонглировать десятком мячиков, сидя на одноколесном велосипеде. Немудрено, что парень замешкался.

– Ты повесился сам?

– Нет, – проскрипел мертвец.

Пожалуй, мне бы сейчас не помешала нашатырка. Не успела привыкнуть к нездоровой активности покойников, так они еще и говорят. Стоп, а как он вообще говорит? Чтобы появился звук, воздух должен пройти сквозь голосовые складки, а какой воздух, если мертвец не дышит? Захотелось поднять руку и спросить, и я едва удержала этот порыв. Поймала на себе внимательный взгляд профессора. Глазами дырку во мне провертеть собрался, что ли? Как бы то ни было, этот пристальный взгляд взбодрил, прогнав мысли о нашатырке.

– Ты знаешь тех, кто тебя повесил?

– Нет.

Томас помедлил, будто собираясь с мыслями. На побелевшем лбу выступила испарина.

– Тебя повесили?

– Нет.

– Жена нашла его утром, попробуйте расспросить о последнем вечере, – подсказал профессор.

– Когда ты вернулся домой, все было как обычно?

– Да.

Я мысленно покачала головой. Кто его знает, что «обычно», а что нет в изложении мертвого тела? О душе говорить не приходится: лицо покойника походило на бесстрастную маску, губы едва шевелились – непонятно зачем. Смысл артикулировать, если нет потока воздуха? Об этом спрашивать рано. В самом деле, пора давать обет молчания, чтобы хоть как-то удержать язык за зубами. Или уже поздно?

– Расскажи все по порядку.

– Я родился в три тысячи тридцать пятом году от сотворения мира…

Профессор подавил улыбку.

– Стоп! – сообразил коренастый. – Ты зашел домой. Что было дальше?

– Шапку на полку положил. Сапоги снял…

Похоже, мертвецы, как компьютерные программы, не умели отделять важное от неважного, точно следуя полученным указаниям. Мы выслушали, как покойный, будучи еще живым, «поучил» жену кулаками – «чтобы место свое знала и страх помнила», а потом еще раз, за недостаточно горячую похлебку. Нет, все-таки правильно я решила учиться. Не знаю, есть ли в университете телесные наказания, но хоть морду мне бить для профилактики, чтобы место знала, профессор не пытается. Дальше следовали подробности короткого и скучного, как по мне, вечера, проведенного у камина наедине с графином настойки.

– … проснулся среди ночи. Больше ничего.

– Что делал, когда ночью проснулся? – Коренастый пошатнулся, рыжий подхватил его под локоть.

– Ничего.

– Что чувствовал?

– Слюни текут. Нутро печет. Судорога скрутила.

– Дальше?

– Ничего.

– У настойки не было постороннего привкуса? – перехватил инициативу профессор, видя, что коренастый вот-вот свалится. – Кислого? Горького?

– Кислая, на барбарисе. Вроде чуть горчила, язык покалывало.

– Если ты спросил, почему новый привкус, что ответила жена?

– Добавила немного полыни, от тяжести в желудке.

– Отпускайте, – велел профессор.

Покойник рухнул, и почти одновременно с ним кулем осел коренастый, прямо на руки рыжему. Профессор подхватил Томаса под другую руку, повел к своему столу.

– Вы отлично справились. Приходите в себя, а мы продолжим.

Он вернулся к нам.

– Ну что, коллеги, покойный подтвердил, что о самоубийстве и не думал. К сожалению, к разгадке причин смерти нас это не продвинуло.

Я торопливо отвела глаза, встретившись с его пристальным взглядом.

– Инга, вы что-то хотите сказать?

– Нет, профессор.

Молчать, надо молчать. И потому что я и так уже довыделывалась. И потому что мужика наверняка отравили. И, как и в нашем мире, убийцей скорее всего окажется кто-то из близких. Не мое дело предполагать, это забота следователя, или как они тут называются, но я бы копала под жену. Если бы меня «учили» кулаками «просто, на будущее, чтобы страх помнила», я бы схватилась не за яд, а за топор. Хотя, может, это не жена…

Профессор кивнул и переключился на белобрысого. Но тот, сколько ни бился, влить силу в символы так и не сумел.

– Пожалуй, хватит на сегодня, – сказал, наконец, профессор. – Андреас, можете быть свободны.

Рыжий с поклоном удалился. Профессор перевел взгляд на белобрысого.

– Якоб, я очень вами недоволен.

Я поежилась от его тона, хотя обращались не ко мне. Белобрысый оказался смелее. Или наглее.

– Если бы я попробовал первым, не устав ждать, все бы получилось.

– Сомневаюсь. Но я недоволен не этим: в первый раз получается не у всех. Вы, кажется, забыли, что больше не дома и ничем не отличаетесь от остальных студентов.

Белобрысый открыл рот и тут же его захлопнул.

– Я не глухой, – продолжал профессор. – И очень не люблю, когда мне под ноги валятся девицы, неважно, по собственной ли инициативе или потому, что кто-то, забывший свое место, подставил подножку.

– Я не…

– Еще меньше я люблю, когда меня вслух обвиняют в некомпетентности.

– Я никогда…

– Я прекрасно вижу потенциал будущего студента… или студентки, и могу сам решить, учить или запечатать. Без особо ценного мнения человека, не знающего, что заклинания творят вовсе не тем органом, которым он так гордится…

Я прокусила губу, чтобы не рассмеяться и не испортить воспитательный процесс.

– …потому что больше гордиться, по-видимому, нечем. – Закончил профессор. – А чтобы вы лучше это запомнили, сейчас вы пойдете к лаборанту и скажете, что вы в готовы выполнять любые его указания до конца дня. В прямом смысле: пока солнце не сядет.

А это, похоже, случится не скоро. Я пока не совсем уверена, какое сейчас время года, но судя по тому, что когда проснулась вовсю светило солнце – разгар лета, а дни в это время длинные…

– Ему очень нужен помощник: в распоряжении факультета оказалась библиотека моего покойного коллеги. – Лицо Винсента на миг омрачилось. – И кто-то должен составить каталог. Может, часть книжной мудрости перейдет и в вас…