Цена империи. Фактор нестабильности - читать онлайн книгу. Автор: Влад Тарханов cтр.№ 30

Тимашев опять поклонился, склоняясь перед гениальными высказываниями патрона. Ага. Знаю я его! Кремень-человек. С твердыми принципами. И это неплохо. Но как-то не всегда сопутствует успеху дела. Говорить ему, что господин Эрсен был перехвачен в Варшаве людьми полковника Мезенцева я не стал. Меня ведь интересовало, кто из высшего света, из наших дорогих франкофилов или франкмасонов стоял за этим заговором. В то, что обошлось без них — не верил совершенно. А Тимашеву действительно пора в отставку. И кого на его место? Вороцнова-Дашкова? Так у него итак дел невпроворот. Стоп! Не сейчас. Эту кандидатуру надо серьезно обдумать.

—А сейчас, Александр Егорович, не откажите мне в любезности пропустить по рюмашке в честь удачно завершенного дела. Благодаря вашей службе еще один переворот провалился. Эх… Такого бы начальника корпуса да моему батюшке…

—Так у Николая Павловича был великолепный Бенкендорф,— несказанно удивился Тимашев.

—Да, Александр Христофорович был на своем месте, а вот господа Орлов и Дубельт покушение на Николая Павловича проспали. Есть все основания считать, что батюшка был отравлен, ибо Крымская война шла к истощению напавшей стороны и англичане боялись, что она затянется надолго. Мой же брат Александр был неверно информирован о состоянии дел в Крыму. Посему был заключен этот позорный мир.

—Это ваши подозрения, государь?— Тимашев произнес эту фразу очень тихо.

—Нет, есть доказательства. Вот только сия печаль останется под замком. Эти знания никому, кроме государя не нужны. И вам сей груз тоже не нужен, Александр Егорович, простите меня за минутную слабость.

Тимашев вышел. До нового посетителя у меня оставалось еще двадцать минут. Ну что, надо рассказать о второй беде, что пришла ко мне этой осенью. И беда эта была более чем неприятной. Дело в том, что я влюбился… наверное… Да нет, не наверное… Извините, это настолько сложно, чтобы рассказать об этом, пусть и по строгому секрету. Получилось так. Еще летом сего года я взял за привычку, переодевшись в партикулярное платье и наложив не самый сложный грим отправляться гулять по улицам столицы. В таких походах меня сопровождал так же переодетый и загримированный Алексей Толстой, не столь адъютант, сколько друг и соратник. Ну и парочка охранников в гражданской одежке, которые весьма ненавязчиво оберегали царственную тушку. В этот день было не столько дождливо, сколько слякотно и скользко. Ночью ударил легкий морозец и шедший вечером дождь покрыл кое-где мостовые и тротуары легким ледком. Мы подходили к Гостиному двору, двигаясь по Садовой. Какая-то экзальтированная дама с собачкой, мелкой болонкой с истерическим характером, облаяла нас по дороге (впрочем, облаяли обе — и дама, и собачка). Ну а потом я увидел молодую прелестную девушку, которая шла от магазина, в руках она держала небольшую корзинку с какой-то снедью. Я как-то инстинктивно подался вперед, чуть, на полшага, обогнав Лешу. В этот миг барышня неудачно поставила ножку, поскользнулась, и начала падать. Я не слишком удачно подхватил ее за локоток, упасть-то не дал, но вот булочки из корзинки рассыпались по мостовой. «Ой!» — сказала барышня. А я посмотрел ей в глаза и понял, что пропал. Как там было у Булгакова? Любовь выскочила из-за угла обезьяной и выцарапала мне оба глаза? Вот, же дерьмо… Спроси меня дату, когда Булгаков начал принимать морфий — назову не задумываясь, а вот процитировать беллетристику… Особенности исторического образования с его спецификой запоминания дат и названий. Да я и в школе терпеть не мог учить стихи. Не моё.

В любом случае, я понял, что пропал, но сумел как-то взять себя в руки, учтиво придержать девушку, поинтересоваться ее самочувствием. Барышня покрылась румянцем, но эти несколько минут позволил мне хорошо ее рассмотреть. И огромные васильковые глаза, и тонкие черты лица, нежный овал, аккуратненький носик… длинные ресницы. Есть у Моэма такое словосочетание «красота молодости». Так вот, в этом случае красота и молодость били через край. Ну и меня зацепило. С трудом вышел из оцепенения, когда барышня, вежливо поблагодарив, упорхнула обратно в сторону Гостиного двора. Хе… наверное, булочки докупать будет. Проводив ее взглядом, я обратил внимание на бесенят, которые поселились в глазах друга.

—Ляксей, не дури!— произнес я с трудом.

—Не буду…— подозрительно бодро сообщил мне генерал Толстой.

А потом я понял, что думаю об этой случайной незнакомке. Сначала вспыхнула паранойя, которая нашептывала, что встреча эта отнюдь не воля случая, а была специально подстроена, чтобы оказывать на меня влияние. Потом логика брала свое. Девочка эта никак не походила на любимый мною тип женщин. Разве что тонкой талией и свежей кожей без грамма макияжа. Но все-таки на два дня эта встреча меня из рабочего режима выбила. Я был совершенно рассеян и не имел никакого желания заниматься государственными делами. При этом меня еще и душило чувство вины перед Ольгой. Ну… супружеский долг, но я как-то вошел во вкус семейных отношений. Хотя да, в семейке Романовых любовницы были чем-то обычным. Никого не удивишь. Но все равно для меня это было совершенно некомфортным состоянием. Правда, я не юнец, поэтому собирался, выкидывал из головы все лишнее и продолжал заниматься работой по основному профилю.

А потом пришел Алексей Толстой, притащил бутылку хорошей водки («Менделеевской» ^[17]) и выложил на стол фотографию хорошенькой барышни. Точно! Это она.

—Ну ты, Миша, попал!

—Чего это?— прикидываюсь валенком, только с Толстым это не пройдет. Знает он меня давно и очень хорошо.

—Сия особа… за стул держись!— говоря это он споро разливает водку по рюмкам, мечет со столика несколько канапэшек, и тянет блюдечко с порезанным лимоном.

—Так вот, это Анна Михайловна Дубельт. Девятнадцати лет. Воспитывается в Институте благородных девиц.

—Дубельт?

Переспрашиваю, а у самого начинают шевелиться извилины, напрягаю память. Что-то это такое проскакивает. Так… неужели?

—Ну да, только не тот, это дочка Натальи Пушкиной, самой младшей из… от первого брака.

—Дочка Таты? Той, что сейчас за Нассаусским?

—Ну да, там такой бракоразводный процесс был! Закачаешься! И Анна, она же Нина сейчас на попечении у бабки, Анны Николаевны Дубельт. Её домашние Ниной называют, скорее всего, чтобы с бабкой не путалась. А девица хороша, многие говорят, что матушке в молодости не уступает красотой, только скромница… Такие пироги, твое величество.

Мы тяпнули еще по одной. Что-то подобострастия в этом его «твоем величестве» я не услышал, как будто он эти слова произносил все с маленькой буквы. Да чего там… Были у меня на Кавказе приключения, не без того. Лёша в курсе. Но вот так меня не перемыкало. Обычно одна-две встречи и расстались… И всё. Отделывался деньгами или подарком. Да, и без этого обходилось, и не однажды. А тут на тебе… как это… седина в бороду, бес в ребро… Интересно, она узнала, с кем столкнулась? О том, что обыватели знают, что государь имеет привычку изредка инкогнито шататься по городу, известно всем. Могла и узнать. И что с того?