Ревность - читать онлайн книгу. Автор: Кристина Французова cтр.№ 27

Через несколько минут дверь спальни отворилась, и я снова имела «счастье» лицезреть взбешённого мужа. Закатила глаза к потолку, безмолвно вопрошая у него «что на этот раз?» Но, признаться, ответ меня не интересовал. Надоело.

—Почему не встречаешь?

—Последний месяц ты был не рад, когда встречала.

—Вообще-то я возвращаюсь не с курорта, Мира,— мужской строгий голос предупреждал не вступать в перепалку, а напротив требовал прогнуться и подчиниться, виляя хвостиком аки преданная зверушка. Может быть вчера — да, но сегодня…

—А я устала предугадывать твоё меняющееся настроение.

Он бросил снятый пиджак небрежным движением на соседнее с моим кресло и подошёл вплотную ко мне:

—И чем же ты занималась, что так устала, дорогая жена?— Гера принял нарочито небрежную позу, спрятав руки в карманы брюк, но меня не отпускало ощущение, что надо мной нависала несокрушимая скала без единого уступа, за который можно было бы ухватиться, чтобы не рухнуть с неё вниз:— Может вагоны разгружала?— раздалось от него язвительно сверх меры.

—Нет, сокрушалась потере любимого человека.

Он тут же напрягся как хищник перед прыжком, подобрался, глаза засверкали ярче потревоженным в своей злости синим огнём:

—С этого места поподробнее.

—Как пожелаешь. Выходила я замуж за любящего, нежного и заботливого мужчину, но по неизвестным причинам он исчез, оставив вместо себя злобного, жестокого тирана.

Муж опёрся ладонями на подлокотники кресла и наклонился вплотную, мы почти соприкасались носами. Бравада, которой я только что с успехом пользовалась, испарилась за мгновение. Тяжёлая мужская аура выдавила из меня последние крохи храбрости, а синий взгляд подёрнулся задумчивостью:

—Хм…, я всегда считал, что ты умная женщина, Мира.

Теперь я окунулась в молчаливое недоумение.

—Но вчерашнее, смотрю, ничему тебя не научило.

А вот это удар ниже пояса, запрещённый:

—Ты мне угрожаешь?— пока я даже больше удивлена, чем испугана.

—Зачем сотрясать воздух попусту? Я тебя вчера предупредил что будет, если ты ослушаешься хоть единожды. Если ты меня любишь, как часто повторяешь, то прислушаешься к словам своего любимого мужа. Ну, а если нет, что ж… Значит и не любила никогда.

—Гера, о чём ты говоришь? Я абсолютно перестала тебя понимать. У меня нет никого и никогда не было кроме тебя.

Своими словами я хотела успокоить, но к моему изумлению, которое я даже не пыталась скрыть (какое там, я уже не первый день, как река, вышедшая из берегов, буквально тонула в собственных водах удивления и растерянности да в предрассветном плотном тумане, сотканном сплошь из волнений и тайн), вышло только хуже. Муж резко выпрямился и, развернувшись, устремился к выходу из спальни, на ходу бросая хлёсткий приказ:

—Переодевайся в платье и спускайся к ужину.

—Я не голодна,— мой голос, к моему же огорчению, выдавал то внутреннее смятение, в котором я пребывала.

—Мне плевать. Если не спустишься через десять минут, спущу тебя сам, лишь бы жалеть после не пришлось.

Дверь хлопнула, а я накрыла голову ладонями в необъяснимом отчаянии. Раскрытая книга на моих коленях от неловкого движения перевернулась. Мне пришлось отложить томик на журнальный стол, причём я нисколько не переживала об отсутствии закладки и потере нужной страницы. Где взять силы чтобы противостоять? Подчиняться грубости и признавать мужскую власть над собой я не смогу. Но и просто уйти, оставив позади счастливые годы семейной жизни, тоже не про меня. Пока Гера не перешёл черту, я найду в себе силы побороться.

Но где проложена та черта?

Вчера вечером я была уверена, что рубеж преодолён. Но за ночь и сегодняшний день успокоилась. Всё же последнее происшествие скорее из разряда унизительных, чем жестоких. Моё тело абсолютно здорово, а психика… У меня не было чёткого понимания кто из нас двоих прав, кто виноват. Я могла понять его ревность и желание утвердить свои мужские права. А что касалось воспитания жены ремнём… Тут, конечно, загвоздка. Это не то, что я позволю мужчине в отношение себя, но речь ведь шла о человеке, которого я искренне, всем сердцем любила и которому клялась быть рядом несмотря ни на что. Что я за жена, если сдамся, даже не попытавшись сохранить семью? Мы женщины, гораздо тоньше мужчин способны чувствовать семейные нити. Если Гера всегда беспокоился о том, чтобы я вкусно и сытно ела, было тепло одета и обута, то я в первую очередь отслеживала его душевное состояние. Не знаю у всех так происходило или только в нашей семье. Мне почему-то виделось, что мужчины более материальны нас женщин. Поэтому и за крепость семьи приходилось сражаться нам. Ибо тонкие, сверхчувствительные миры эфира и эмоций мы приспособлены считывать подсознательно, врождённым рефлексом или чутьём, или накопленным опытом предыдущих поколений. Где же пройдёт та грань, после которой не останется пути назад? Неизвестно. Вчера я думала, что почти вплотную подошла к ней. Сегодня оказалась отброшенной далеко назад. Что будет завтра…, наверно даже Гера не ведает. Безмолвно прикрикнула на собственные безрадостные мысли с целью приструнить и пошла в гардеробную за сменной одеждой.

Гера скривился при виде меня, но его приказ был выполнен мною в точности, платье — в наличии, а о степени его нарядности он не упоминал. Наряд я выбрала самый обычный: безразмерный трикотаж серого мышиного цвета, который вместил бы троих, как я. Муж промолчал и приступил к ужину. Я также молча заняла своё место справа от него и взяла приборы в руки, но затянувшаяся семейная размолвка не способствовала аппетиту. В горле застрял противный комок. Поэтому вернув вилку с ножом обратно на тарелку, я щедро отхлебнула из бокала с красным вином. Спасибо любезному мужу, который к моему приходу успел открыть бутылку, чтобы выпустить спиртовые пары. Смирившись с тем, что еда сегодня меня совершенно не привлекала, я откинулась на спинку стула, зажав пальцами ножку бокала, и потягивала напиток мелкими глотками, периодически взбалтывая.

—Новые фокусы?— Вздёрнутая вопросительно бровь на его высеченном словно из камня лице, когда-то меня будоражила. Я только пожала плечами в ответ, не улавливая сути. Тогда Гера переформулировал вопрос:— Почему не ешь?

—Нет настроения.

—А выпить значит настроение есть,— вместе со словами он послал ехидную ухмылку в мой адрес.

—Значит есть.

Прежде чем произнести следующую фразу мне понадобились несколько больших глотков вина — именно таких, когда набранная жидкость, переполняя ротовую полость, с трудом удерживалась за плотно сомкнутыми губами, можно представить, что так люди обычно пили воду после вынужденной длительной жажды — и буквально всё мужество, которым я обладала. Хотя до последней секунды я сама не верила, что смогу произнести вслух то, что разъедало кислотой мою раненную душу.

—Гера, скажи, ты винишь меня в том, что я потеряла ребёнка?