Достойный жених. Книга 1 - читать онлайн книгу. Автор: Викрам Сет cтр.№ 176

–Люблю читать старинные пьесы,– на днях сказал отец сыну.– Король, принцесса, служанка… С тех пор ведь ничего не изменилось – рождение, взросление, любовь, амбиции, ненависть, смерть… Все по-прежнему. Все по-прежнему.

Достопочтенный господин Чаттерджи вдруг с испугом осознал, что и сам почти не думает о жене. Они познакомились на мероприятии – как там назывались эти специальные фестивали, устраиваемые обществом «Брахмо-самадж», где подростки (и не только) могли познакомиться, пообщаться? Ах да! «Джубок Джуботи Дибош». Отец одобрил его избранницу, и они поженились. Жили душа в душу, хозяйкой она была прекрасной, а дети – при всей их эксцентричности – выросли хорошими людьми. Вечера достопочтенный господин Чаттерджи обыкновенно проводил в клубе; супруга не возражала,– пожалуй, ей даже нравилось, что можно посвятить это время себе и детям.

Вот уже тридцать лет, как она рядом, и, вне всяких сомнений, без нее ему жилось бы куда хуже. Но сейчас он чаще думал о детях – особенно его беспокоили Амит и Каколи,– нежели о супруге. Впрочем, и она вряд ли часто думала о нем. Все их разговоры (включая последний, по итогам которого он вынес сыновьям ультиматум) сводились к обсуждению детей: «Куку вечно висит на телефоне, а я даже не знаю, с кем она разговаривает! Теперь она еще и уходит когда вздумается, порой очень поздно, а на все мои вопросы только отшучивается».– «Да брось, оставь ее в покое. Она знает, что делает».– «Помнишь, что случилось с той девицей из семьи Лахири?!» Дальше – хуже. Супруга входила в совет школы для малоимущих и принимала участие в других социальных инициативах, какими обычно занимаются женщины, но почти все ее мысли и тревоги были связаны с благополучием собственных детей. Больше всего ей хотелось поскорее устроить их семейную жизнь: женить сыновей и выдать замуж дочь.

Весть о браке Минакши и Аруна Меры выбила ее из колеи, но после рождения Апарны, как и следовало ожидать, она успокоилась. Зато достопочтенный господин Чаттерджи, который поначалу принял выбор дочери с достоинством, начинал все больше беспокоиться за Минакши. Во-первых, мать Аруна оказалась странной женщиной – излишне сентиментальной и склонной тревожиться по пустякам. (Да, раньше он думал, что ей это как раз несвойственно, однако Минакши впоследствии открыла ему глаза, рассказав свою версию истории про переплавку медали.) Да и сама дочь порой выдавала фразы, от которых веяло таким холодным эгоизмом, что даже он – при всем желании – не мог закрыть на это глаза. Господин Чаттерджи скучал по дочке, однако без нее традиционные утренние прения в семье стали гораздо более мирными и доброжелательными.

Наконец, ему не давал покоя сам Арун. Да, безусловно, парень он был умный и напористый, но больше уважать его – карьериста и подхалима, склонного к приступам необоснованной агрессии,– оказалось не за что. Порой они пересекались в Калькуттском клубе, однако беседа не клеилась. Каждый вращался в своем кругу, соответствующем возрасту и профессии. Компания Аруна представлялась достопочтенному господину Чаттерджи чрезмерно шумной, неприятно выбивающейся из роскошной благообразной обстановки клуба с деревянными панелями на стенах и пальмами в вазонах. Впрочем, разница в возрасте дает о себе знать, уверял себя он. Времена меняются, и он реагирует на эти перемены точно так же, как испокон веков реагировали на них все – король, принцесса, служанка…

Однако кто мог подумать, что перемены будут столь стремительными и глубокими? Всего несколько лет назад Гитлер держал за горло Европу, Япония бомбила Пёрл-Харбор, Тагор только-только умер, Ганди голодал в тюрьме, а Черчилль требовал его казнить. Амит участвовал в студенческих беспорядках и едва не сел в тюрьму. Трехлетний Тапан чуть не умер от пиелонефрита. Но в Высоком суде все обстояло как нельзя лучше. Работа стала на порядок интереснее: появлялось все больше дел о нарушении законов о сверхприбыли и о противодействии военной спекуляции. Достопочтенный господин Чаттерджи был полон сил, а превосходная система подшивки и хранения документов, разработанная Бисвасом-бабу́, помогала ему держать рассеянность под контролем.

В первый же год после обретения Индией независимости ему предложили должность судьи,– казалось, и отец, и секретарь обрадовались этому даже больше, чем он сам. Хотя Бисвасу-бабу́ пришлось искать новую работу, он так любил семью Чаттерджи, так гордился ими и так ликовал, что сын пошел по стопам отца: теперь к его работодателю, как и к его отцу, будет приставлен лакей в тюрбане и красно-бело-золотой ливрее! Одно только расстраивало старого секретаря: что Амит-бабу́ не спешит продолжать семейную традицию. Ну да ничего, рассуждал он, еще пара лет – и парень точно образумится.

7.37

Судейский состав Высокого суда всего за несколько лет претерпел колоссальные изменения. Достопочтенный господин Чаттерджи поднялся из-за своего большого письменного стола красного дерева и подошел к полке, на которой стояли свежие издания «Всеиндийского репортера» вкоричневых, красных, черных и золотых переплетах. Он снял два тома – «Калькутта, 1947» и «Калькутта, 1948»– и принялся сравнивать первые страницы. Его охватила глубокая печаль: что случилось с его родной страной, с его собственными друзьями, англичанами и мусульманами?

Неизвестно почему достопочтенный господин Чаттерджи вдруг вспомнил одного давнего приятеля, на редкость нелюдимого английского врача, который тоже имел обыкновение сбегать от гостей: ссылался на неотложные дела (умирающих пациентов, например) и исчезал. Затем он отправлялся в Бенгальский клуб, усаживался на высокий табурет за барной стойкой и пил виски до потери пульса. Жена врача, устраивавшая эти огромные приемы, тоже была особа эксцентричная: разъезжала всюду на велосипеде в соломенной шляпе с широкими полями, из-под которых она могла незаметно (так ей казалось) подсматривать за происходящим в мире. Говорили, однажды она явилась в «Фирпо» скаким-то черным кружевным нижним бельем на плечах, якобы приняв его за палантин.

Достопочтенный господин Чаттерджи невольно улыбнулся, но улыбка его померкла, когда он открыл следующие две страницы для сравнения. В его микрокосме эти странички отражали падение империи и рождение двух стран из идеи, прискорбной и дремучей идеи – что представители разных конфессий в одной стране ужиться не могут.

Вооружившись красным карандашом, которым он всегда делал пометки в юридических сборниках, достопочтенный господин Чаттерджи поставил маленькие крестики напротив тех имен, которые значились в сборнике за 1947год, а в 1948-м – всего лишь год спустя – исчезли. Вот какой у него получился список:

^[323]