Короли рая - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Нелл cтр.№ 58

–Я не пойду,– сказал он, и уверенность в этом неповиновении сияла подобно заре.

–Ты добровольно сделаешь, как я скажу, или тебя поволокут в монастырь на цепях.

Кейл смотрел в глаза отцу и знал: тот никогда не уступит и вряд ли на это способен.

–Тогда приведи своих стражников. Я не пойду.

Фарахи выдержал его взгляд, наконец выдохнув и пробормотав «совсем как его мать».

Кейла подмывало стереть веселье с лица этого человека, но тут позади себя он услышал голос, возможно Эки.

–Очень жаль, мой принц,– прошептал тот, затем огромные ладони почти нежно обхватили его горло, перекрывая дыхание и сильно сжимая.

Он бился и пытался вывернуться, отбрыкиваясь и размахивая руками. Но никуда не попал, ни во что не ударил, будто существовали только ладони слуги. К тому времени, как он попытался оторвать их от себя, в глазах у него потемнело; он споткнулся, задыхаясь, его чистые брюки прошуршали по полу, начищенная кожа ботинок скрипнула, и он упал. Он смотрел, как отец строчит свое письмо: взор отведен, дело закрыто, шлепанцы постукивают под столом. А затем – пустота.

14

Лето. 422 год Г. Э.

Дала протерла края последнего отхожего ведерка. Что-то всегда налипало или застревало, и приходилось отмывать посудину водой из колодца. Дале не разрешалось чистить ведра в помещении, поэтому она, как и другие девочки, волокла их к мусорной канаве – по одному в каждой руке – и оттирала там. По преимуществу отчистив грязь, девушка выливала смрадную воду и начинала вновь, со свежей тряпкой, но от ведра несло всегда.

–Да забей, идем,– окликнула Джучи, единственная союзница Далы в конклаве. От вони канавы той часто становилось дурно и не терпелось отсюда убраться, но Дала знала: темнота беспокоит ее еще больше.

–Я почти закончила.– Дала провела тряпкой по оставшимся грязным участкам, протирая ведро снаружи. Это была несомненно худшая обязанность воспитанниц, но все-таки немаловажная – Орден придавал значение деталям. Завтра какая-нибудь жрица Гальдры присядет над этим ведром, и ее помощница получит нагоняй, если оно будет пахнуть гнилью или содержать следы отходов. А дальше издевательства усилятся и покатятся комом, дабы в конечном итоге обрушиться на конклав, аки жезл Тэгрина, и раздавить ту, что ниже всех в стае. И этой девушкой будет Дала.

–Я пошла.– Джучи развернулась и потопала прочь, но Дала знала, что из виду ее не потеряет.

Джучи и остальные здешние девицы ничего не делали в одиночку, по отдельности. Они мылись, ели, работали, молились и страдали вместе, и мысль о разлуке всего на пару минут, даже просто чтобы вернуться к себе в койку, была бы чересчур смелой.

Дала выпрямила одеревенелое ноющее тело, моргая в сгущающейся тьме. Она с рассвета была на ногах и прервалась лишь затем, чтобы съесть черствый невкусный хлеб. От вонючего шерстяного платья чесалась кожа, но девушка благодарила богиню, что оно слишком короткое и плохо пригнанное, чтоб волочиться по грязи у ног.

Она увидела, как приближаются золотари – фермеры-навозники со сворами тихих мальчишек,– уставившись на нее, как делали всегда, стоило ей задержаться слишком долго. Эти мужчины, помимо других отвратных работ, выгребали столичное дерьмо из канав и ям и отвозили его на поля – и звались «ночными людьми», так как работали по закону лишь в это время суток. Дала кивнула им, как всегда, и к этому моменту они достаточно оправились от изумления, чтоб склонить головы в ответ.

Само собой, по ее платью они узнали в ней Гальдрийскую воспитанницу. Что еще они думали о ней и о том, что она тут делает, ей было неведомо. Большинство мужчин – по крайней мере, со слов других девочек – верили, что у жриц вообще не бывает испражнений, и Дала предполагала, именно для поддержания этой иллюзии сортиры жриц опорожняли воспитанницы.

Она подобрала почти безукоризненно чистые ведра и направилась к конклаву; Джучи переминалась с ноги на ногу, затем побежала рядом.

–Тебе не стоит даже смотреть на это отребье,– сказала она.– Ради всего святого, они в одном шаге от внезаконников.

Дала не ответила, гадая, кто бы удобрял песчаные поля и чистил самые грязные закоулки города, если б не это «отребье».

–Все остальные уже будут в постелях,– заныла Джучи,– а утром придет жрица, чтобы осмотреть кольцо.

Кольцом девочки, по известным причинам, называли свое маленькое подворье: домики, полные кроватей и ящиков, построенные на небольшом холме, окруженном дорогой из щебенки, опоясывали центральную лужайку.

Дала закрыла глаза. Совсем забыла!

–Хрен Имлера,– выругалась она и, когда ее подруга ахнула, напомнила себе, как изнеженны и чопорны ее соученицы.– Мне придется рано встать,– сказала она, больше самой себе,– выстирать парадное платье и заправить постель до солнца. Ты должна была сказать мне раньше.

Товарка выглядела обиженной и открыла рот, чтобы выразить недовольство, но Дала перебила – как всегда раздраженная тем, что приходится быть такой мягкой:

–Прости, это не твоя вина.

Они шли вдвоем по небольшой дороге через Гальдрийское селение. Орхус – столица мира – был вообще-то совокупностью двадцати городов, каждым из которых управлял собственный вождь, а в центре стоял главный Гальдрийский храм. От ветра у Джучи застучали зубы, и она обхватила себя руками, чтобы согреться, но такая девочка с Юга, как Дала, не зябла никогда.

Она часто спала, накрыв мехом только ноги, и все равно иногда сбрасывала его ночью, хотя анклав и все дома здесь, на Севере, соответствовали более умеренному климату. Окна здесь были не какой-то девчачьей блажью, а нормой – и снаружи не подстерегали чудовища горного бога. Женщины носили платья без рукавов, даже укороченные юбки, открывающие ноги, а мужчины летом работали полуголыми.

Снова явились образы напряженных юношей с мышцами, вздувшимися на загорелых блестящих спинах, как обычно пробуждая в Дале непрошеные чувства. Она видела мир уже шестнадцать лет – по крайней мере на два года больше возраста, в котором женщины у нее дома выбирали пару и рожали детей – но оставалась девственницей. И полагала, что из-за той жизни, которую выбрала теперь, она всегда будет девственницей. Но другие девушки в кругу – по крайней мере, если спросить их – не были.

Обычная история выглядела примерно так: за несколько дней или недель до своего посвящения будущие служительницы Бога принимали травы и заманивали любых приглянувшихся им свободных мужчин к себе в постель, иногда по двое зараз. Поначалу это казалось Дале нелепым – невероятным и непрактичным. Но, по-видимому, в Орхусе так было принято. Даже предвкушалось мужчинами, хотя и не одобрялось публично матерями и Орденом. С момента своего прибытия Дала сделала вывод, что богатые северяне умеют избегать правил и приличий, выстраивая свои жизни в соответствии с эгоистичными желаниями так, как им удобно. Ее собственный расцвет был несколько иным.