Пришельцы - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Алексеев cтр.№ 72

— Вот так, голыми руками нас, в рот пароход! — процедил Азарий.

— Спокойно, мужики, — бросил Тимоха. — В нашем положении главное выдержка…

— Какая выдержка? Когда хомут надели и взнуздали?..

— Вы наказаны за излишнее любопытство, — охотно пояснил пришелец. Неуправляемых животных содержат на привязи не только у вас на Земле, но и во всех иных цивилизациях. Отныне вы — рабочий скот. У вас безмозглые головы, но крепкие руки для земляных работ на наших объектах. С наступлением ночи мы совершим небольшую прогулку на свежем воздухе, после чего вы получите пищу и трехчасовой отдых.

Всякая попытка побега карается смертью.

Глаза и рты заклеили щедрыми кусками пластыря, вывели из каменного мешка и около часа держали на ногах, не давая присесть. Наконец к ошейнику Азария, возглавлявшего цепочку, пристегнули ремешок и повели десантуру, как, должно быть, в прошлые времена водили рабов на невольничьих рынках. Судя по шагам, сзади шел еще один пришелец с проволочной плетью или металлическим прутом, ибо, когда шедший в хвосте Тимоха запнулся и вильнул в сторону, чтобы сохранить равновесие, тут же получил хлесткий и обжигающий удар по лопаткам — тельняшка вмиг прилипла к рубцу, вспухшему на коже.

Миг, когда десантура выбралась наконец из подземелья, ощутили лишь по сильному и холодному ветру: была весна, только что стаял снег, пахло свежей землей, хвойным лесом и прелой листвой — запахами, от которых закружилась голова и будто сил прибавилось. Однако пришельцам было не до красот пробуждающейся природы; они гнали колонну бегом, умело проводя ее между камней, деревьев и луж с ледяной водой. Первое время мужики бежали, инстинктивно выставляя вперед скованные руки, однако через километр приноровились двигаться вслепую, повинуясь поводырю-пришельцу. А еще через километр начали выдыхаться — не хватало воздуха, сердце билось где-то в горле, подламывались ноги, спины взмокрели от пота. Наступало предательское состояние полного отупения, когда становится безразлично, куда тебя гонят, и скоро ли конец. Конвоир-пришелец, бегущий сзади, все чаще забегал сбоку и раздавался короткий свист плети, но и удары теперь делались безболезненными. Особенно доставалось Тимохе — должно быть, для порядка и молодому Шурке, бегущему между Азарием и Лобаном. Шурка быстро терял силы и почти обвисал, растянутый между своими товарищами.

От пота начали отклеиваться пластыри — сначала на ртах, затем и на глазах.

Вероятно, пришельцы не замечали этого в пылу маршброска, и мужики мало-помалу прозревали, а если еще резко и ритмично подвигать бровями, чтобы пот стекал под пластырь, то клей отмокал и разъедался скорее. У Азария открылся левый глаз и он наконец увидел землю — лес, сопки, ночное небо и ненавистную спину поводыря в камуфляже. Сразу же возникла мысль ослабить поводок, набросить его петлей на шею и задавить пришельца на ходу, но скафандр, приращенный к плечам, вряд ли бы позволил сделать это. Других мыслей в отупевшем сознании не было, и он бежал, проигрывая в уме, как станет душить поводыря, и, пожалуй, решился бы от отчаяния на такой шаг, если бы за спиной не начал падать Шурка. Каждое его падение рвало голову Азария назад, и ремешок в руках пришельца натягивался. Задний конвоир монотонно хлестал Шурку плетью, однако это не действовало: парень окончательно выбился из сил и едва поспевал переставлять ноги.

И вдруг обвис и рухнул на землю Лобан, до этого ни разу не споткнувшийся. Мужики протащили его волоком несколько метров и остановились. Замыкающий колонну пришелец оходил его несколько раз плетью, но Лобан даже не шевельнулся и не издал ни звука. Поводырь не спеша привязал ремешок к дереву и приблизился к упавшему, пнул его ногой, опрокинул на спину. Посовещавшись о чем-то на английском, задний конвоир склонился, послушал сердце, приоткрыл веко — должно быть. Лобан умер на бегу…

Его оттащили чуть в строну, закидали мхом и ветками и несколько минут бухтели в своих скафандрах — вероятно, переговаривались по радио со своим начальством.

Затем пристегнули полумертвого Шурку к ошейнику Пашки, заменили пластырь, у кого он отклеился, и повели дальше шагом. Пришлепнутый к потной коже новый пластырь продержался недолго и через полчаса перед глазом Азария образовалась щелка. В темном небе среди туч изредка поблескивали редкие, звезды, сопки в ночи казались одинаковыми, множество весенних ручьев тоже были на одно «лицо», так что он долго не мог сориентироваться, запомнить или узнать место, пока через несколько часов быстрого хода не вышли в Долину Смерти. Ветер здесь гудел, как в трубе наверное, на реках ломало лед, кое-где лежали серые линзы рыхлого мокрого снега, под ногами чавкала грязь. Конвоиры дело свое знали, и, тренированные, шли без устали, не теряя бдительности. Азария ни на минуту не оставляла мысль расправиться с поводырем, и в отчаянии он примеривал для этой цели то сосновый сук, то увесистый камень, замеченный на пути, но чтобы склониться, поднять их с земли, надо, чтобы все, идущие в связке, поняли его намерение и ослабили натянутые троСики. А они не понимали, до бесчувственности ослабев. Шуркина голова так вообще моталась по сторонам, удерживаемая только ошейником. Эх, был бы за спиной Тимоха! Этот бы все сообразил и помог бы в нужный момент…

Эта прогулка могла стать последней. Пришельцам нужна рабочая сила для тяжелого труда под землей, поэтому запрут в каких-нибудь катакомбах и будет уже не вырваться. А там постепенно замордуют и прикопают… Нет, вырваться из этого рабства можно только сейчас, пока вокруг — лес, сопки и воля, хотя связаны руки и головы. Но Шурка, гад, почти висит на его шее и все время тянет назад! Вышли к разлившейся речке, глубокой, выше пояса, и, верно, потому пришельцы повели десантуру вдоль берега: искали брод. Сунулись в одном месте, в другом — течение сильное, сшибет с ног, а у Азария мгновенно созрел план: как только-зайдут вводу, прыгнуть из последних сил на спину поводыря и утопить его к чертовой матери! Тимоха, если «прозрел», увидит, поймет и навалится на заднего конвоира.

Там, может, и молодняк поможет…

Брод отыскали, через полкилометра, поводырь проверил глубину, на минуту оставив свой ременный повод, и Азарий обернулся назад, чтобы подать какой-нибудь знак Тимофею, привлечь его внимание, однако услышал его нудное бухтение.

— Ну чего? Чего ты дерешься? — плаксиво тянул тот. — Забил ведь уж, сука, едва иду! Крайний, так бить можно? Ну что ты, падлюга, бьешь-то?..

Конвоир лупил его плетью, но как-то неохотно, устало, для проформы, а Тимоха будто сам напрашивался, чтоб били сильнее, будто подставлялся под удары. Что там было дальше, Азарий не видел, поскольку поводырь схватил ремень и потащил направляющего в реку. Шурка, должно быть, испугался воды на его глазах оставался пластырь, — сильно рванулся назад и чуть не опрокинул Азария.

Придушенный ошейником, он все-таки потянул вперед, стараясь максимально приблизиться к поводырю и в тот же миг чуть не упал под ноги ему — тросик сзади резко ослаб. А рядом, справа почему-то оказался Тимоха! Раздумывать было некогда, Азарий сделал рывок и ударил скованными руками поводыря в бок — тот в этот миг поворачивался к десантуре и одновременно поднимал автомат. Дюжий пришелец отскочил и устоял на ногах, — лишь сунувшись руками в воду. Быстрое течение связывало движения, для следующего рывка было уже слишком велико расстояние — не достать, и тогда Азарий рухнул в реку плашмя и скрещенными, скованными руками достал ноги поводыря…