Грязные игры - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 37

Нет, ребята, так и голову сломать можно. В бук­вальном смысле. Для того чтобы делать какие-то выводы, нужны факты. А если нет фактов...

Ну, Турецкий, это ты загнул. Фактов на самом деле выше крыши. Четыре трупа. Нет, пять, если считать Георгия Мунипова, убитого в Нью-Йорке. Безусловно, это убийство тоже имеет отношение к твоему делу. Сфера деятельности убитых. Оружие. Почерк убийцы. В конце концов фотография. И это нападение на Ленинградском шоссе... Кстати, еще двое убитых... Поэтому грех тебе, Турецкий, жало­ваться на отсутствие фактов. Так что сиди за своим столом и думай. Как и полагается следователю про­куратуры. Сопоставляй. Анализируй. За это ты свою зарплату жалкую получаешь...

Вот только факты какие-то малосопоставимые. Почерк убийцы? Да если поднять дела о заказных убийствах за последние два года, там тоже будет полно практически идентичных преступлений. По­тому что настоящих, профессиональных киллеров немного. И они среди заказчиков нарасхват. И что характерно, их никогда не ловят. Что касается фо­тографии, то выйти на этого Норда будет трудно. Во-первых, он в Америке, во-вторых, иди докажи, что он как-то причастен к этому делу. Особенно когда сам в этом не уверен...

Ход моих мыслей прервал Женя Мишин. Я, ка­жется, говорил уже, что это мой практикант. Хо­роший парень, но слишком уж правильный и ста­рательный. У меня такое ощущение, что все, что я ему говорю, он потом записывает и заучивает наи­зусть. Отличник, одним словом.

Например, он никогда не войдет без стука, хотя я в кабинете сижу не один и его стол, между про­чим, тоже стоит здесь. Итак, в дверь постучали.

Женя, заходи!

Здравствуйте, Александр Борисович! — ска­зал он, приоткрыв дверь.

Привет, Женя.

Там вас девушка дожидается.

Симпатичная? — насторожился я.

Ну-у вроде да... — неуверенно протянул Же­ня. — Пускать?

Практикант Мишин, — назидательно прого­ворил я, — запомните, женщину никогда нельзя за­ставлять ждать в коридоре. Во-первых, это непри­лично, во-вторых, кто-то другой может перехватить. А в-третьих, если женщина по своей, повторяю, по своей воле пришла в наше унылое заведение, зна­чит, на то были серьезные причины. У нас не мага­зин модной одежды, да и косметических кабинетов я что-то не замечал. Так что зови скорее!

Я подмахнул пропуск и протянул его практикан­ту. Женя Мишин скрылся за дверью.

Ну, как вы понимаете, появление незнакомой особы женского пола не могло меня не заинтриго­вать. Поэтому я сгреб бумаги на своем столе, что­бы хотя бы показалась полировка, опорожнил в корзину для бумаг переполненную пепельницу и пригладил волосы.

Вскоре в дверь опять постучали.

Да-да, — произнес я солидно.

На пороге появилась невысокая, коротко стри­женная девушка. Совсем молоденькая, лет восем­надцати, не старше. Судя по выражению лица, она была чем-то крайне огорчена. Более того, в руках у нее я заметил платочек, а на глазах слезы.

Здравствуйте, — я привстал со своего места и указал ей на стул. — Присаживайтесь.

Присев на стул, она моментально пустила в ход свой платок, то есть зарыдала в три ручья.

Что за привычка у некоторых особ — врываться в служебный кабинет и пускать крокодиловы сле­зы?! Причем без всяких объяснений.

Ну, ну, ну, успокойтесь, — сказал я. Потом, заметив в дверном проеме Женю, отдал ему руко­водящее указание: — Принеси стакан воды даме.

Честно говоря, за все прожитые мною на белом свете годы я так и не смог научиться останавливать женские слезы. Хотя и знал немало женщин, боль­шинство из которых иногда по тому или иному пово­ду ревели при мне. Честно сознаюсь, что частенько именно я был причиной этих слез. Но научиться зак­рывать эти краны я так и не сумел. Так что я сидел и смотрел, как рыдает эта абсолютно незнакомая мне девушка, терпеливо ожидая, пока она успокоится и расскажет, зачем, собственно, она сюда пришла.

Наконец вернулся Женя. Она отхлебнула воды, постепенно всхлипывания утихли и перешли в шмы­ганья носом, которые становились все реже.

Ну так что? — спросил я, когда решил, что дар речи к ней вернулся. — Что привело вас сюда?

Меня зовут Инна Донская, — произнесла де­вушка.

И этого, по-вашему, достаточно, чтобы вры­ваться в государственное учреждение? — вспомнив классику, пошутил я.

Она улыбнулась.

Вы следователь Турецкий?

-Да.

Мне сказали обратиться к вам. Вы ведете дело о катастрофе автомобиля с хоккейной командой.

Вообще-то я не обязан с первым встречным объяс­няться по таким вопросам. Поэтому я осторожно ответил:

Ну предположим.

Я знаю Павла Бородина. Я его... невеста.

Очень хорошо. Вы нам хотите что-нибудь со­общить?

Девушка замялась.

Ну... в общем, да.

Она открыла рот, чтобы сказать еще что-то, но потом полезла в свою сумку и достала оттуда сло­женную вчетверо газету.

Вот. Это статья, которую я прочитала сегод­ня утром.

Я развернул газету «Московский доброволец» от 29 сентября 1997 года и прочитал указанную ею статью.

БОРОДИНО

Мало кто не слышал о вчерашнем происшествии на Ленинградском шоссе. Эта весть моментально облете­ла всю страну и повергла в шок не только хоккейных знатоков и болельщиков, но и вообще всех, кто когда- либо слышал фамилию Бородин. А таких в нашей стра­не, смею предполагать, немало. В Москве так вообще, думаю, нет человека, кто бы не знал этого хоккеиста.

И тот факт, что Павел Бородин лежит в реанима­ции, пожалуй, заслонил для многих то, что в катас­трофе погибли двое его товарищей по команде «Нью- Йорк вингз» — Шаламов и Коняев. Ну разумеется — это же не звезды первой величины, их никто не срав­нивал со славными игроками золотого века нашего хоккея. В конце концов, их гонорары не дотягивали до тех огромных сумм, что платили в HXJI Бороди­ну. А для нашего (и не только нашего) хоккейного обывателя количество миллионов долларов, пожа­луй, рейтинг почище, чем число забитых шайб.

Шаламов и Коняев с точки зрения большинства болельщиков были обычными рабочими лошадками, которые между тем и явились той силой, которая вытянула тяжелый и до сей поры неповоротливый воз «Нью-Йорк вингз» к заветному Кубку Стэнли. Хотя многими нашими профанами от хоккея эта славная победа приписывается почти полностью Бородину.

Не будем спорить. Это не тот случай, когда в споре способна родиться истина. Попробуем апеллировать к фактам. Может быть, факты откроют нам истин­ное положение дел в «Нью-Йорк вингз».

Один американский корреспондент перед вылетом команды в Москву взял интервью у Шаламова и Ко­няева. Не будем называть его имя, хотя оно нам изве­стно, а пленка с интервью имеется в редакции. В этом интервью хоккеисты рассказывают, что Бородин ме­тодично создавал невыносимую для других игроков атмосферу в команде. Он мог без разрешения трене­ра покинуть тренировку, бросить клюшкой в чем-то не угодившего ему игрока или же запросто ударить. Все попытки призвать его к порядку оканчивались ничем— Бородин отвечал, что его, дескать, везде примут с распростертыми объятиями, а на «Нью-Йорк вингз» ему «положить» (цитирую запись).