Nevermore - читать онлайн книгу. Автор: Гарольд Шехтер cтр.№ 58

Час за часом продолжалось ничем не омрачаемое веселье. Участники маскарада носились под звуки неистовых мелодий но залу, словно рой извивающихся туманных видений, — они мчались по кругу, и пылающие факелы и многоцветные гобелены окрашивали проносящихся мимо них танцоров в различные оттенки, и бойкая, безумная музыка превращалась в эхо их экстатической пляски.

Но и посреди всеобщего буйства я не сводил глаз с нашей хозяйки. Правда, я уже уверился, что ничего непредвиденного не произойдет и наши опасения относительно угрозы жизни миссис Никодемус были совершенно безосновательны, однако в строгом соответствии с принятым на себя обязательством я старался не выпускать корпулентную вдову из поля зрения. И Крокетт, вовсю участвуя в общем веселье, всячески старался держаться поблизости к вдове, непрерывно циркулировавшей по бальной зале. Таким образом мы исполняли свой долг, не лишая себя удовольствия.

Хотя в последние годы я почти не имел случая пустить в ход свой талант, на самом деле я весьма одаренный танцор и в годы своей ричмондской юности совершенствовал полученный от Терпсихоры дар в известных бальных залах. И теперь, заразившись общим праздничным духом, я сжал свою ангелическую сестрицу в объятиях и закружил в сложных, вдохновенных фигурах, останавливаясь время от времени лишь для того, чтобы освежиться еще одной — и еще одной — чашей пунша, который оказался на редкость укрепляющим.

Сколько времени протекло в таких забавах, не могу сказать с точностью. Наконец, я ощутил неотложную нужду в отдыхе. Глубочайшая усталость обволакивала все фибры моего существа. Я отвел сестрицу в сторону и поделился с ней своею потребностью в краткой передышке, но ангельское дитя, чья способность наслаждаться праздником казалась неистощимой, очаровательно надула губки, топнула ножкой и воскликнула:

— О-о, Эдди! Всегда ты все портишь!

Эта прелестная обличительная речь была прервана своевременным появлением полковника Крокетта.

— Миз Виргинни! — провозгласил он. — Буду польщен, если вы согласитесь пройтись со мной кружок!

На это приглашение сестрица отвечала радостным восклицанием согласия и тут же продела ручку в подставленную ей правую руку кавалера. Прежде чем увести ее, Крокетт обернулся ко мне и сказал:

— Что ж, По, по мне, так сегодня опасаться нечего.

— Верно, — согласился я, — наши опасения относительно угрозы хозяйке оказались, по-видимому, беспочвенными.

С очаровательной гримаской неудовольствия сестрица перебила нас:

— Что это вы разговариваете с Эдди, полковник Крокетт? Вы же пригласили меня танцевать! — И, настойчиво потянув полковника за рукав, увлекла его в центр зала, где их вскоре поглотил вихрь вальсирующих.

Оглядев бальный зал, я обнаружил хозяйку чуть в стороне — ее окружала целая свита жизнерадостных гостей. Это давало мне право на краткий отдых. Оглядев зал еще раз в поисках места, где можно было бы прикорнуть, я обнаружил странное и даже аномальное явление: не только танцоры, но и сам зал, вся мебель и обстановка неслись по кругу в том же головокружительном ритме. Оставалось только прийти к выводу, что, поддавшись духу праздника и пиршества, я позволил себе выпить чересчур много пунша и теперь наступило выраженное, хотя отнюдь не подорвавшее моих умственных способностей, состояние опьянения.

Заметив в дальнем углу комнаты вместительное кресло с подлокотниками, я направил свои стопы к этому гостеприимному предмету меблировки. К несчастью, Невоздержанность (она же, как известно, от лукавого) до такой степени отразилась на моей способности к передвижению, что я никак не мог проложить себе путь по залу, не натыкаясь то и дело на участников маскарада, причем некоторые из них отнеслись ко мне крайне нелюбезно, награждая меня укоризненными и гневными взглядами и даже приглушенными ругательствами.

Не желая никому причинять неудобств, я принял решение вовсе покинуть на какое-то время бальный зал и найти более уединенное место для отдохновения. Итак, я добрался, несколько неуверенно, до ближайшего выхода и сразу же попал в длинный, скудно освещенный коридор с чрезвычайно высоким потолком, по обе стороны которого тянулись стеклянные витрины, где хранились бесчисленные образчики непревзойденной коллекции экзотических безделок, собранной покойным капитаном Никодемусом.

Наконец, после долгих блужданий, я разглядел впереди золотистый луч света. Свет, как я вскоре убедился, просачивался из-за полуоткрытой двери. Приблизившись, я легким манием руки распахнул дверь и оказался на пороге просторного, роскошно меблированного будуара — судя по обстановке, принадлежавшего лично миссис Никодемус.

Комната была ярко освещена целым рядом вмонтированных в стену газовых рожков. Этот современный вид освещения лишь недавно появился в нашем городе и стоил так дорого, что мне еще не приходилось видеть его в частном доме.

Понятно, что эта любопытная новинка сразу же привлекла мое внимание, однако еще более привлекало его в тот момент огромное ложе о четырех высоких ножках, занимавшее середину комнаты и его широкий, пухлый, необычайно пышный матрас, неотвратимо манивший меня.

Мгновение я помедлил на пороге, с тоской взирая на этот соблазнительный предмет мебели. Даже в том слегка помутившемся состоянии рассудка я понимал, что гость, который незваным проникает в будуар хозяйки дома и располагается на ее кровати, совершает вопиющее преступление против всех благоустановленных правил и законов. И все же, уговаривал я себя, не будет никому вреда, если я прилягу на минутку на столь гостеприимную постель, тем более что никого рядом нет и некому пожаловаться на это невинное, в сущности, нарушение этикета.

Разрешив таким образом затруднительный вопрос, к вящему своему удовлетворению, я осторожно прикрыл за собой дверь, спотыкаясь, добрел до невероятных размеров кровати и с глубоким вздохом удовлетворения откинулся на перину, разбросав в стороны руки и ноги. Однако едва я удобно устроился, как в коридоре послышались тяжелые шаги, дверь распахнулась до отказа и на пороге предстала миссис Никодемус, на лице которой выражались недоумение и шок.

— Мистер По! — вскричала она голосом, в котором в равных пропорциях смешались гнев и упрек. — Я видела, как вы уходили — ковыляли, скорее — из зала, и последовала за вами, чтобы спросить, в чем дело. Не ожидала я застать вас распростертым на моей кровати! Как прикажете понимать столь немыслимое нарушение приличий?

С пылающей головой я поспешил сесть и, заикаясь, выдавил из себя первые слова извинения, однако прежде, чем я закончил первую фразу, новый, потрясающий поворот событий лишил меня дара речи.

В дверях за спиной миссис Никодемус материализовалась другая фигура — этого участника маскарада я не замечал ранее. Он придал себе отталкивающее обличье Смерти, как она обычно изображается в средневековом dance macabre. [56]

Среднего роста, до ужаса худая, эта фигура была с головы до ног окутана могильным саваном. Маска, скрывавшая лицо, до такой степени соответствовала облику лишенного плоти человеческого скелета, что от одного этого зрелища кровь застила у меня в жилах.