Удачи тебе, сыщик! - читать онлайн книгу. Автор: Николай Леонов cтр.№ 50

– А они не вернутся? – спросил Классик, раскладывая еду по щербатым тарелкам. – А мне Алексей на сегодня выходной предоставил, – он достал граненый стакан, взглянул виновато и, скрывая смущение, быстро продолжал: – Вы не думайте, что наш директор сентиментален, он парень жесткий, деловой, за сегодняшний день я должен буду сольный концерт в доме культуры отработать.

Сыщик запер дверь, задернул на окнах занавесочки, оперативники вернуться не должны, но, как уже говорилось, появления третьей силы Гуров не исключал. Из этого дома надо уходить, нельзя подвергать человека смертельной опасности. Но прежде следует выяснить, где и при каких обстоятельствах протекла информация, почему налетели оперативники. Оправдывая себя тем, что перевоспитывать хозяина дело безнадежное, сыщик достал из кармана фляжку, налил граммов сто, прикрыл стакан ладонью и сказал:

– Сначала расскажите мне, с кем вы виделись и о чем говорили после того, как ушли из дома.

– Не бойтесь, меня не развезет, – Классик отстранил руку сыщика, сделал глоток и продолжал: – Я знаю, что вам требуется. Как всегда, сгубила выпивка, но я не проговорился, так уж случилось.

Артист подробно рассказал, какой разговор состоялся в кабинете директора Колесникова, перечислил присутствующих, даже кто и где сидел.

– Молодец, Николай Иванович, – произнес задумчиво сыщик.

«Почему я уперся в служащих цирка и начисто исключил артистов? Программа постоянно меняется, и подобное совпадение кажется невероятным? Так жизнь порой изобилует самыми невероятными совпадениями. Сыщик, не шарахайся из стороны в сторону, выбери веревку до конца, еще успеешь расширить круг подозреваемых».

Гуров выставил на стол фляжку с остатками коньяка, хотел пояснить, что это не плата за информацию, встретился с артистом взглядом и сказал другое:

– Перелейте в другую посуду, фляжку я унесу. Аннушка, что живет через дорогу, человек верный?

– Без комментариев, – ответил Классик, сливая коньяк в кружку, которая в далекой молодости была антиквариатом.

– Я сейчас уйду, а вы загляните к ней, скажите, что я ваш друг, о моем визите следует молчать, а ящичек, что у нее под кроватью, сберечь.

– Хорошо, – Классик протер фляжку тряпкой и не вернул сыщику, а поставил в угол среди разнокалиберной посуды. – В таком виде, господин полковник, я вас никуда не пущу. Здесь не Москва: вышел из дома и затерялся в толпе. При вашей внешности будете на наших улицах, как рыжий на арене, хочешь не хочешь, а на рыжего глядишь.

* * *

Гуров сидел на сырой лавочке, которая примостилась на крохотном травянистом клинышке, который местные называли сквером. На единственной, блестевшей лужами дорожке кособочились еще три скамейки, на одной даже в такое хмурое утро играли в домино, на другой сидела женщина с коляской, так что сыщик был не одинок и не привлекал внимания. До дверей гостиницы «Центральная» шагов пятьдесят, не более, и вести наблюдение было удобно, лучше места не придумаешь. Грязную замусоренную площадь окольцовывали серые облупившиеся дома, первые этажи которых стеклили немытые витрины магазинов, на витрины смотреть не хотелось, а уж заходить в магазины и тем более, да и наверняка бессмысленно. Ярким пятном на площади выделялась коммерческая палатка, желтая с голубыми прозрачными окнами, через которые смотрели на одиноких угрюмых прохожих разноцветные и разнокалиберные бутылки, коробки, трех-, четырех- и пятизначные цифры. В верхнем небольшом окошечке палатки красовались обнаженные женские груди, такие воинственные и тугие, что казалось, вот-вот брызнут молоком, возможно, и кровью. В общем, площадь, которую внимательно осмотрел сыщик, была страшноватая, статичный кадр из фильма Тарковского «Сталкер». Неискушенному человеку, попавшему сюда, захотелось бы выйти на середину площади, опустить голову и завыть. Но, во-первых, Гуров был человек прекрасно тренированный, во-вторых, площадь сыщику очень нравилась, так как совсем недавно, всего минут тридцать назад, он не мог и мечтать, что будет сидеть на удобной скамейке в нескольких шагах от гостиницы и спокойно осматривать площадь старинного русского города.

Несколько раньше Классик, обозвав сыщика Рыжим, который собирается остаться незаметным на арене цирка, полез в необъятный, покрытый резьбой, изгрызенный временем комод, обронил через плечо:

– Раздевайтесь, господин полковник, – и начал вынимать из темного чрева комода пиджаки и брюки, халаты и комбинезоны. Вытаскивал артист вещи охапками, сваливал в кучу, затем длинными ловкими пальцами брал поштучно, оценивал, поглядывал на гостя, словно примеривая.

Буквально через несколько минут полковник Гуров был экипирован с ног до головы. Ботинки крепкие, на толстой подошве, правда, разного цвета и фасона, что не бросалось в глаза, так как на них гармошкой опускались широкие засаленные штаны, бесформенный балахон заменил пиджак, поверх которого было предложено надеть то ли плащ, то ли пальто. Глядя на цвет этого одеяния, сыщик почему-то вспомнил коня, на котором Д'Артаньян въехал в Париж. С внутренней стороны плаща-пальто был пришит толстый кусок ваты, что превращало человека в горбуна. Вершиной своего мастерства Классик посчитал парик, седые лохмы которого закрывали лоб, уши и шею, и пенсне со шнурком.

– Можете идти, господин полковник, и если вас хоть один человек узнает, я, Куприн Николай Иванович, по кличке Классик, больше никогда не выйду на арену цирка.

Сыщик остановился около трюмо, повернулся и спросил:

– А меня не упрячут в дурдом?

– Если половину России упрячут, так и до вас доберутся, – Классик поманил Гурова, указал на подоконник, – потрите ладони.

Сыщик взглянул на пыльный, с обрывками паутины подоконник, понимая, что артист прав, протер руками, сцепил и расцепил пальцы, затем, как бы умываясь, потер лицо.

– Последний штрих! – сказал Классик. – Ходите – в половину вашего обычного шага. Вам будет очень неудобно, и вы поневоле начнете шаркать. Да! И руки обязательно в карманах, это и в характере персонажа, и для внимательного человека никакая грязь силу ваших ладоней не прикроет.

Новая одежда имела совершенно необъятные внутренние карманы, в коих некогда прятались живые курицы и полированные рояли. Сейчас сыщик опустил туда два пистолета, подаренную Ольгой зажигалку и кое-какую электронику из кейса, что привез Юдин. Шагнул было к двери, остановился.

– А если у вас проведут обыск и найдут мою одежду?

– Не найдут, – Классик лукаво улыбнулся и указал на манекен, одетый в светлый парадный костюм артиста. – Я сейчас его переодену, в жизни не найдут.

– Если хочешь спрятать вещь, положи ее на самом видном месте. Великий Эдгар По, мы это тоже проходили. Не найдут, – согласился Гуров. – Спасибо!

– С Богом, – ответил артист.

Гуров вышел на улицу и, следуя совету Классика, сильно укорачивая шаг, двинулся к центральной площади. За долгие годы работы в розыске сыщик ни разу не гримировался и чувствовал себя неловко, – наверное, так ощущает себя студент театрального училища, впервые вышедший на сцену. Положение облегчало отсутствие публики, сыщик привычно расслабился, представил, что крайне устал, у него болят ноги и поясница и очень хочется выпить, кстати, последнее соответствовало действительности. Сейчас, сидя на лавочке, сыщик так вошел в образ, что чуть не начал дремать. Стекла пенсне были простые, но Гуров приспустил пенсне на кончик носа и взирал на мир поверх мутного стекла. Очень много интересного видел сыщик.