Мягкая машина - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Сьюард Берроуз cтр.№ 41

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Мягкая машина | Автор книги - Уильям Сьюард Берроуз

Cтраница 41
читать онлайн книги бесплатно

— Суд идет… Вы обвиняетесь в назойливом приставании с помощью цепкого геморроя… Что вы можете сказать в свою защиту?

— Всего лишь успокаивал его, судья… чувствительный и кровоточащий… А вы бы?

— Я хочу, чтобы вы понюхали этот табурет, — сказал параноидный экс-коммунист маниакальному агенту ФБР. — Воняет водкой, можете сослаться на меня — я был обработан наемными громилами, страдающими запором от гольд-вассер из Москвы.

Человек в зеленом костюме… староанглийского покроя с двумя боковыми шлицами и наружными карманами для мелочи… будет обманывать престарелую хозяйку цветочной лавки… «старая горемыка так и льнет ко мне…»

праздник расколотых розовых леденцов… «Ах, эти "Золотые туфельки"»… Он приподнимается и всматривается в лампу “кобра”…

— Я — египтянин, — сказал он с глуповатым видом. А я ответил:

— Слушай, Брэдфорд, не будь занудой…

В известняковой пещере я встретил человека с головой Медузы в шляпной коробке и сказал таможенному инспектору: «Будьте осторожны», — окаменел навеки, с рукой в дюйме от двойного дна…

Быть может, благосклонный читатель все-таки встанет со своих известняков и возьмет трубку?.. Причина смерти: не представляет никакого интереса.

Его заковбоили в парилке… Кто эта Вишневая Задница — Джио Задира или Мамаша Джиллиг, Старая Тетушка с Вестминстер-плейс? Лишь мертвые пальцы говорят по брайлю…

Ватки вторяков хранят в себе останки дозы…

Однако все — лишь дорожные сны после пассажира с изжеванным большим пальцем, а он сказал: «Ну что, решено?.. Подвезете меня, братва?..» (О смерти услыхал позднее, в одном копенгагенском баре… Рассказал историю про речного рака и приправил ее еврейским анекдотом — в страхе прячась от слов моих, а мы все теперь знаем их.) Короче, это подступило к горлу и того и гляди могло вырваться, когда мы сидели под безделушками — звездными безделушками, сами понимаете, если я что-то и говорил, я всегда говорил по-разному. Кто?.. Париж?

«Мистер Брэдли мистер Мартин, Джонни Опиумная Тяга, Ив Мартэн».

Мартеном он зовет себя всего однажды, в лондонском Христианском союзе на Тоттнем-корт (никогда там не бывал)… однажды на Дин-стрит в Сохо… Нет, это была не Дин-стрит, то был кто-то другой, похожий на Брэдли… Это было на некой улице ушедших времен, в бессловесных закоулках Мехико… (пол-апельсина с красным перцем в солнечных лучах)… а силы меня оставили, и я прислонился к стене — с шотландского клетчатого пиджака так и не стерлось белое пятно… я приволок ту стену в эквадорский городок, названия не помню, помню городки вокруг — все, кроме того, где на берегу скользило время… в крови песчаные ветры… полчашки воды, и Мартэн взглянул на проводника, а может, это был другой, австралиец, канадец, южноафриканец, который зачастую появляется, когда выдают воду, и неизменно бывает там, когда выдает вода… и отдал ему половину своего запаса воды — пальцами картежника, мог бы при желании воду подменить… Однажды на улице — кажется, это была Кейвсбери-клоуз, — кто-то по-английски назвал его Дядюшкой Чарлзом, а он сделал вид, что не узнал, и человек удалился, подволакивая ногу…

а я вновь занялся своими джанковыми делами — ждал, когда откроется аптека, у меня в кармане желтый наркотический рецепт, площадь Кузнечика, все эти воспоминания, воспоминания о его прошлом, противны мне, когда нахлынут, а приняв дозу, я неожиданно сказал:

— Я совсем иссяк, способен лишь доковылять до дома, дорогуша, доллар терпит крах…

он отстал от века и вышел из игры… починил свой кран, а вы нет?.. Так или иначе, он старел… жажда Марса… в крови песчаные ветры… полчашки воды…

— Число играющих не ограничено?

Я молча согласился конкурировать в пассивном положении — я умираю, умираешь ты, как уж обернется дело, в страхе прячась от слов моих, а мы все теперь знаем их — и увидел, как после бала доктор подобрал освежеванного журналиста и отослал кожу домой, чтобы мать похоронила ее по-христиански. В результате тщательного вскрытия освежеванного обнаружилось, что он лишен заднего прохода и удалял отходы через гибкую металлическую трубку, которая торчала из его пупка, могла просовываться в ширинку, рукав, брючину или дырку в одежде и, когда выдавался подходящий момент, оставляла бесцветное дерьмо в коридорах всемирной комнаты, усыпанной грязными деньгами. Тусовался в тупиках джанковских денег, и возвращался с кастрированной дозой спитого мака для любовничка, и любил затхлую гостиницу Гейнсовой фиброзной плоти и парафиновые нежности, что подобают дому, — он его купил и называл своим… но человечек был не в состоянии платить по счету…

— Ты что, с ума сошел, разве можно разгуливать в одиночку?

Мелководье пришло с отливом… больные акулы питались нечистотами — единственная пища в этой деревеньке… болотистая дельта до оранжевых небес, которые не меняются никогда…

Он столь лицемерен, что я никогда не знаю наверняка, требует он плату за гостиницу или нет…

— Доктор, они убежали за околицу.

«Finis nous attendons une bonne chance» [79] .

(Последние слова в дневнике Ива Мартэна, который, как и три его спутника, вероятно, умер от жажды в египетской пустыне. Имена погибших не установлены, поскольку одного участника экспедиции так и не нашли, ни живым, ни мертвым, и личность пропавшего без вести под вопросом. Обнаруженные тела уже разложились, и опознание проводилось по документам, одежде и наручным часам. Однако в группе, похоже, было принято обмениваться одеждой и документами и даже делать записи в дневниках друг друга — неслыханная для современной экспедиции близость).

«Нет, в Ливан мы твою сомнительную хворь не впустим. Она может поставить под угрозу высочайшие кедры и зачеркнуть благочестивые деяния Анны Франк». Остальными участниками экспедиции были мистер Шеннон, мистер Армстронг, месье Пилло и Ахмед Акид, проводник.

Узрел слова убийства в голове проводника, прозрачной, а я не мог пошевелиться, видя лишь дорожные сны, парализованный, как не могла пошевелиться моя парализованная мать, замечтайте меня, выговорите, сдрочите меня с ее ложа далеких пальцев, рыжеволосая женщина, конечно, умерла, ее образ промелькнул в глазах проводника, когда прошла тоска, и я оказался в “носильщике”, уже шаря вокруг, чтобы почувствовать себя там как дома, в чистой наркоте по-нашему, слова убийства, точно обезумевшие рыбы в пересыхающей телесной луже, движения замедленны, узрел, как проходит щемящая тоска, и в белой вспышке сделал его глазами снимки, а проводник не знал, что взял пассажира, до тех пор, пока ему, его знанию английского, не потребовалось больше незнакомых ему слов, его арабский — всего лишь тонкая оболочка вокруг постояльца, глинобитные каморки с выкрашенными в голубой цвет стенами, его худое чернокожее тело сплетало тени содомии из долгих мастурбационных ночей Коламбуса, штат Огайо.

— Верни пестрые обрывки и берись за дело вместе с этими людьми.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию