Черная заря - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Коротких cтр.№ 43

— Ой, хлопцы, родные мои, не отдышусь. Ой, хлопцы. — Он с шумом выдохнул, поглаживая гармошку своими мощными ладонями.

Андрей молчал, как и все остальные, растроганный этой картиной.

— Откуда ж она? — Горчак качал головой.

— Это тебе подарок от нас всех, — сказал Андрей.

— Из Союза специально для тебя заказали, — добавил Шестак.

— Извини, Микола. — Рябов выдал скупую улыбку. — Я не знал, что у тебя сразу после дембеля гармонь идет.

— Ничого, ничого, Рома. У кого гармошечка, у того и девки. Я тебе тоже играть научу. До тебе девки аж с моря добегуть, и ехаты не треба. Чого зря тратиться? Командировка, поди, не каждый день? — Горчак встал, набросил на плечо ремень гармошки.

Андрей, памятуя о шутке Шестака, внимательно смотрел на его большущие, толстые, как огурцы, пальцы и ждал момента, когда Горчак начнет нажимать ими на кнопки. Его ладони с каждой стороны скрывали почти по полгармони.

Горчак ловко пробежал пальцами по кнопкам вниз, вверх:

— Ой, хлопци, строй-то какой! Як медом по кишкам! — Он набрал полные легкие воздуха и объявил: — Для усих моих самих дорогих друзей! Дембельская!

Плавно, как волну, слегка книзу он потянул мехи и, снова пробежав по кнопкам, счастливо улыбаясь, заиграл марш «Прощание славянки». Он играл, покачиваясь в такт мелодии и притопывая носком сапога. Играл настолько хорошо, что можно было подумать, что это звучит не двухрядная гармошечка, а на худой конец баян. Бойцы, пораженные мастерством Горчака, слушали его игру, раскрасневшись от восхищения и уважения к нему, как человеку, обладающему каким-то немыслимым даром. И казалось им в ту минуту, что не только они, но и весь мир слушает эту мелодию священного для них марша. И у всех людей на земле так же, как у них, замирают сердца. И что, в конце концов, может быть лучше на земле, чем этот марш, дружба и дембель?

Горчак, не останавливаясь, играл марш уже по второму разу, продлевая всем удовольствие. Его пальцы на удивление резво бегали по кнопкам, безошибочно находя нужную, как почтальоны почтовые ящики.

Заканчивая, он дал последний аккорд и присел на лавку.

Бойцы завороженно молчали. Первым пришел в себя Ложкин:

— Микола! Ты гений! Это же невозможно как! Как ты своими колотухами такие звуки выделываешь? Сам научился?

Довольный Горчак, не переставая улыбаться, польщенный достойной оценкой своего таланта, отвечал:

— Не-е-е, не сам. Завклуб учил. Он образование музыкальное имеет. Правда, когда я до него в кружок прийшов, шоб на гармони учиться, то вин тоже подывился на мои толкушки. — Горчак поднял здоровенный кулачище. — И засомневався, може, я гармошку с гирею попутал? Но у мене, як вин потим казал, слух в идеале, а техника прийде. Ось вона и прийшла. Три рока займавси с ним. Мы с ним и по свадьбам, и по именинам, и на другие весилья ходили. В две гармони, с раскладами, як сробимо — народ с экстазу валится! Мы ж все, шо треба, могли наиграть, и старое, и современное. Нас по всему району звали. Опьять же, заработок який не який, а имеется.

Горчак аккуратно поставил гармошку на лавку и сказал:

— Погодите трошки, я щас.

Он ушел в блиндаж и скоро вернулся, держа в руках тетрадку. Сев на лавку, он перелистал ее. Ее страницы корявым почерком были исписаны стихами.

— От, с приемника слова новых песен записываю, шоб вид жизни не отставать. Правда, не всегда успеваю до конца куплеты записать. Спевають быстро, не угонишься. Иногда по второму, а то и по третьему разу жду, когда песню передадут в концерте. — Он листал тетрадь и, остановившись на одной из страниц, снова взял гармонь и, обратившись к Шестаку, сказал:

— А ну, Петро, друже мий ненаглядный, подержи-ка тетрадочку трошки, шоб я слова бачил.

Шестак взял тетрадь и стал держать ее перед Горчаком.

— Спеваю специально для тебе. Твои земляки, вокально-инструментальный ансамбль «Верасы» таку гарну писню народили! Я ее мотивчик в уме по нотам разложив, от зараз и наиграю. — Горчак снова пробежал пальцами по кнопочкам, сделал паузу и, глядя на страницу, заиграл и запел:

— Малиновки заслышав голосок,

Припомню я забытое свиданье,

В три жердочки березовый мосток

Над тихою речушкой без названья…

Все, в том числе и Андрей, уже слышали по радио эту новую песню и поэтому бодро подхватили припев:

— Прошу тебя, цвет розовый,

Напой тихонько мне.

Как дорог край березовый

В малиновой заре…

Завершив песню, Горчак объявил:

— А теперь моднявая — АББА! Мани, мани, мани, ля-ля-ля, трам-тарам-пам! — Он играл мелодию за мелодией, только объявляя: «Смокки. Вот кен ая ду! Бони ме. Распутин!» Все хором лялякали и трампампакали, иногда все же вворачивая некоторые английские словечки в пределах школьного словарного запаса.

— Эх, Артиста нету счас, жаль! — досадовали бойцы. — Он мастак в иностранном языке.

Пели украинские, русские, белорусские песни, все, что знали. Мамаджонов спел Джумджаляри, приплясывая под гармонь и хлопанья в ладоши. Этот день, казалось, длился дольше обычного. Солнце явно не торопилось покидать небосвода, продлевая веселье. Но луна, при еще не зашедшем светиле, уже выпучила на небе свой единственный желтый глаз.

Андрей посмотрел на взбудораженных веселых бойцов, которым теперь и нашатырь был в карауле не нужен, потом на часы и сказал:

— Все, мужики, берите оружие, по постам. — Потом, подумав, предложил: — Считаю, что будет справедливым, если Микола каждый день с гармошкой по часу перед ночной сменой будет проводить в каждом нашем отделении. Не возражаете?

— Я лично с великою радостью! — отозвался Горчак.

Остальные тоже согласно закивали. На том и постановили.

Теперь каждый вечер за Горчаком приходил БТР одного из отделений. Раз в три дня и Андрей пел, разучивая вместе с бойцами новые песни. Бойцы теперь, услышав по приемнику новую песню, записывали слова, а Горчак потом подбирал мелодию.

В один из таких вечеров, когда Горчак развлекал солдат в соседнем отделении, подъехал Барсегян. Из его бэтээра вылез Горчак с гармошкой. Барсегян подвел его к Андрею и выдал свои соображения по поводу гастролей:

— Слушай, Андрей-джан, чего таким талантом жадничаешь? Я там с твоими целый час горло напрягал. — Он повернулся к Горчаку и сказал: — Отбери пару человек, кто хорошо поет, и по всем нашим взводам за следующие три дня обязательно проедьтесь. БТР выделю специально. Надо народу настроение поднимать. — Он пожал руку Горчаку. — Молодец, иди, дорогой, отдыхай, а мы тут с командиром поговорим.

Они остались стоять у бэтээра, а Горчак пошел к позиции и спрыгнул в окоп.

— Вот что, Андрей, я уже говорил, что кишлак от духов освобождать собираются. А начнется это как раз через три дня. Готовь бойцов. Вся наша рота будет задействована или нет, пока не решили. Совсем оголять дорогу тоже нельзя. Дорога стратегическая, основная более или менее безопасная для движения по этому району артерия. Но в любом случае твой взвод будет привлечен как наиболее близкий к месту проведения операции. Охранять на твоем участке в это время будет нечего. Часть колонн пойдут через пустыню, по той дороге, какой ты сюда добирался с Блиновым, другие — в объезд, по трассе. Завтра последний день прохождения колонн через ваш участок. Так что, на отдых и подготовку вам останется два дня. — Барсегян снял панаму, провел ладонью по бритой голове и попросил: — Позови гармониста.