Плясать до смерти - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Попов cтр.№ 13

Большой митинг во дворе, перед огромной петергофской школой, бывшей гимназией. И как раз ту гордую девочку почему-то поднимает на руках десятиклассник, и та, поглядывая свысока, трясет старинный звонок. От яркого солнца текут слезы.

Чопорно просидев три часа, не снимая, естественно, парадной одежды, попивая лишь чай (к яствам «до Настеньки» теща запретила даже прикасаться), наконец выходим.

Рановато, конечно, но терпеть больше невозможно: как она там? В компании таких же нетерпеливых родителей маемся в большом гардеробе с высокими полукруглыми окнами. И вот по этажам, по просторным светлым коридорам, как серебряное колесо, катится звонок. И — долгая гулкая тишина. Никакого топота ног. Видно, задерживают, приучают к дисциплине. Или сами дети, захваченные новыми впечатлениями, не спешат? И Настя с ними?

И вдруг наверху широкой белой мраморной лестницы появляется наша Настька! Одна! Самая первая! И самая несчастная.

Светло-серые нитяные колготки пузырятся на коленях. Маленькая какая! Самая низкая оказалась в классе. Большая голова, круглое личико с глазами-щелками красное, распаренное!

Увидев нас, спускается осторожно, боится поскользнуться.

Подходит и молча утыкается головой мне в живот.

— Нет, я не могу! Какие-то все… — произносит она.

Счастливый гул катится сверху.

Господи! Вся в меня! Я тоже, придя в школу, был растерян: почему я один такой? Почему все уже знакомы между собой, ходят группами, то шепчутся, то смеются, смело окружают учителей, а я в стороне, натянуто улыбаясь. Почему отстал, что упустил? — сердце сжимается. Так и буду всю жизнь отдельно, хуже всех?

На первом уроке нам раздали тетрадочные листочки в клетку. Словно сейчас вот держу его в руке — серый, тусклый, нечеткий, как предстоящая жизнь, слегка мятый. И тупые карандаши. Сорок седьмой год! Задание: нарисовать на листке все, что хочешь. Тест, как сказали бы сейчас. Кто как размахнется, так, наверно, все и будет у него. И я — вижу как сейчас — робко, чуть нажимая, нарисовал уточку… поместив ее всего в одну тетрадную клеточку.

— Тут можно что-нибудь разобрать? — Училка, издеваясь, показывала именно мой листок, и класс хохотал. Нашла как сплотить учеников!

Но сейчас-то я, надеюсь, уже не такой? И Настька выправится! Нонна всячески пыталась рассмешить, растормошить Настю, а я смело поднялся по лестнице. Класс 1 «Б» еще полон: все, оказывается, понимают, что это за день, волнуются. Как начнется — так и пойдет. Не пробиться через кольцо родителей, окруживших молодую толстую училку, с цветами, хвалами, приглашениями в гости, ненавязчивыми рассказиками о своих выдающихся детях: «Он прям такой у меня! Весь в деда-полковника». Понимают люди. А я — в стороне. Нет, похоже, не изменился. Наконец учительница поворачивается ко мне и слегка гаснет, не видя должного восторга в моем лице.

— А как там… Попова Настя? — спрашиваю весело (не выдавай проблем!).

— Попова?

Училка вздыхает. Не хочется портить общий праздник, но…

— Она… в детсадик не ходила у вас?

— Нет. Домашнее воспитание.

— Это чувствуется. Немножко отсталенькая она у вас.

«Отсталенькая!» Я сам воспитывал ее! Спускаюсь по мраморной лестнице. Настя, подняв голову, с надеждой смотрит… всемогущий папа все сделал?

— Поговорил. Все будет нормально!

— Как задачки? Решаете? — бодро спрашиваю я в очередной свой приезд. Они как раз с дедом сидят над арифметикой. Теперь возить Настеньку в город на выходные не получается: в субботу они учатся тоже.

— Решаем помаленьку! — Дед заговорщически подмигнул Насте, та почему-то обиженно отвернулась.

— А письмо как? — Вынул из ее сумки тетрадь.

— Писать я за нее не могу! — Дед обиделся на мои претензии, а Настя вообще выскочила из комнаты, стукнула дверью. Дед развел руками: вот так!

Бабка, поджав губы, молчала.

Как все повторяется — один к одному! Помню, как отец, вернувшись из командировки, с селекционной станции Отрада Кубанская (название осталось в голове), спросил у бабушки:

— Ну как он?

А я сидел в другой комнате, весь сжавшись, испуганный: сейчас подойдет?!

— Да неважно чего-то, — прошептала бабушка (но я слышал). Отец почему-то громко захохотал, сел ко мне за стол, где я маялся и страдал, обнял мощной рукой меня, лопоухого двоечника, и весело сказал:

— Сейчас мы отличника из тебя сделаем!

И сделал.

Помню морозный солнечный день. Я сбегаю по лестнице к отцу и раскрываю тетрадку. Прописи: «Лыжи, лыжи, лыжи», и под «лыжами» — первая в моей жизни пятерка!

— Молодец! — хохочет отец. — На лыжах пятерку догнал!

Сколько прошло, а слово помнится!

Мы выходим с ним из школы. От мороза ноздри слипаются изнутри, в голубом небе сияет купол Преображенского собора. Обходим по кругу ограду церкви из цепей и трофейных пушек, сизых от мороза, отбитых у турок, как сказал отец. Ясно помню и ту яркую зиму, и красивый собор, и первую в моей жизни удачу.

И вот пришел мой черед выручать. Привожу ее из кухни, где она сидит, уставясь в окно, моргая, и сажусь за стол рядом с ней. Ну? Смогу я, как батя? Или, как говорит он ехидно, «кишка тонка»?

— Давай, Настя. Что вы там пишете? Да не бойся! Я тоже поначалу хуже всех писал!

А теперь зато вот какой! — гордо выпрямляюсь. Настя, вздохнув, открывает тетрадку… Да. Шок, конечно, случился.

— Что же ты пишешь так плохо? — вырывается у меня.

— А ты бы попробовал в такой тетрадке! — Она вдруг надулась.

Та-ак! Знакомый прием. «Виноваты обстоятельства»? Устраним! Листаю тетрадку. Да, типичное «изделие местной деревообрабатывающей промышленности». Щепки в листе. Это не тетрадь, какое-то бездорожье и разгильдяйство. Страница колом стоит! Понимаю, кризис промышленности… Но еще, видимо, и экономия? Поворачиваюсь к тестю. Он как бы отстраненный, углубленный в газету, однако настороже.

— Какие есть в продаже — такие и покупаем! — говорит он.

— А другие бывают? — спрашиваю у Насти.

— Конечно! — выдает она, видимо, наболевшее. — У всех!

Тут, я гляжу, начало трагедии.

— И у соседки твоей по парте — тоже?

— Я одна сижу, — вздыхает она.

— Хорошо, — целеустремленно поднимаюсь я. — В городе поищу.

— И в городе нет! — произносит Настя. Горе ее уже, похоже, закрепилось. Так и дальше пойдет?

— Так где же берут их? — Тесть вступает уже воинственно, и для него это острый вопрос.

Я жду Настиного ответа: «Достают!» И тут я пас! Вступать в какие-то унизительные отношения?.. Вступишь! Это ты раньше был горд, а теперь как миленький вступишь в какие надо унизительные отношения.