Мачо не плачут - читать онлайн книгу. Автор: Илья Стогов cтр.№ 35

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Мачо не плачут | Автор книги - Илья Стогов

Cтраница 35
читать онлайн книги бесплатно

Она носила потертую кожаную куртку и высокие армейские ботинки. До трех часов ночи носилась со своими сменными объективами, пила пиво со всеми, кто угощал, и выкуривала две пачки сигарет в сутки. У нее было трое детей, все мальчики, плюс две собаки и, если не ошибаюсь, три кота. Заботилась вся эта компания о себе сама. Старший мальчик о среднем, средний о малыше, а чем питались кошки и собаки, я не знаю. Возможно, тоже помогали друг другу.

Папарацци спросила: собирается кто-нибудь смотреть «Скутера» или как? Внизу, по Садовой, дребезжали трамваи. Западный украинец спал, положив лицо на грязный стол. Молодой человек засомневался, стоит ли будить парня, но Папарацци сказала, что ему еще работать, так что пусть встает. Самое неприятное в питии алкоголя с утра — вечеринка может кончиться, не начавшись. Выпили по кружке, ощутили кураж и решимость, загалдели, а потом посчитали деньги, вспомнили о делах и разошлись. Остаться одному, выпив алкоголя, это жутко. Куда он мог пойти? Смотреть расползающийся в глазах телевизор? Гадать, позвонит она или не позвонит?

Перед «Скутером» фотографам нужно было заехать в «Полигон», щелкнуть концерт рок-дивы Насти Полевой. Украинец вылез на сцену и даже повел «Никоном» в правильном направлении. Наверное, сориентировался на голос. Парень имел на Папарацци виды, старался не расклеиваться. Когда та сказала, что неплохо бы выпить еще, он тут же вытащил из кармана купюры и отдал их молодому человеку. Правда, предупредил, что расходиться не стоит: следующие гонорары не скоро. У него были железные передние зубы, по-мефистофелевски загнутые вперед мочки ушей, и один глаз здорово косил. Что, интересно, он видит им в окуляре?

Молодой человек дошел до кулис и познакомился там с другом Насти Полевой, а может, не другом, может, паренек просто так там стоял. Друг сказал, что ему хочется пива, а денег нет, и предложил рассказать анекдот: «Если ты его знаешь, я отваливаю, если нет, ты дашь глотнуть из своей бутылки». Молодой человек сказал, что и так даст глотнуть. Обрадовавшись, друг сказал, что у него с собой отличный гашиш, а молодой человек спросил, нет ли у него вместо гашиша отличной девчонки, к которой можно было бы поехать в гости. Когда украинец задал вопрос, сколько осталось сдачи, молодой человек опустил пьяные глаза. На «Скутера» он с Папарацци поехал лишь вдвоем.

Концерт задерживали уже на два часа. Милиционеры в бронежилетах были на грани истерики. Еще немного, и в ход пошли бы саперные лопатки. Однако Папарацци умела решать вопросы. Толпу она раздвинула острым плечом: «Пресса... Мы пресса... Пропустите прессу...» — а милиционерам улыбнулась. Их пробовали не пустить, но она лизнула языком кончик носа, длинными пальцами обхватила телевик и, глядя милицейскому офицеру в глаза, нежно выдвинула-задвинула его. Почувствовав приступ фрейдистского удушья, молоденький офицер пропустил их внутрь.

Они сели в служебном буфете. За столом напротив сидел седой семидесятилетний тип в кожаных джинсах. С чего взялась идея, будто после концерта Папарацци должна ехать в гости к молодому человеку, не понял он ни тогда, ни на утро. Спустя сорок минут он услышал рев толпы и вопль: «Fire-e-e-e-e-eee!!!» Своротив со стола бутылки, Папарацци вскочила и, на ходу вытаскивая из кофра камеру, побежала тускло освещенным коридором в сторону зала.

Перед этим в зал пытался выйти он. Дошел только до первой цепи милицейского контроля. Там стоял жирный постовой с глазами цвета стухшего мяса, а под глазами у него были большие мешки. Персонажей, одевавшихся, как молодой человек, постовой не любил. Ботинки на толстой подошве... тишотка с перекошенной мордой... кофта с остроносым капюшоном... «Попадешься еще раз, выгоню к едрене-фене, понял?» Так что теперь молодой человек старался от Папарацци не отставать. Загораживая дорогу спиной, та забралась по металлической лесенке и резво выпрыгнула... на сцену. Сцена была залита светом, а еще дальше яростным многоголовым животным бился переполненный зал.

Пьяный, беспомощный, он остался, шатаясь, стоять на лесенке. Рядом замерли бодигуарды в пиджаках и немец-звукотехник. Под рукой он ощущал ржавый поручень и на всякий случай сжимал его покрепче. Не хватало только выпасть под ноги звездам дискотек. Перед лицом колыхалась затянутая в буро-зеленые штаны задница скутеровского клавишника. С такого ракурса концерт смотрелся своеобразно. В паузах между песнями клавишник делал шаг в темноту, и его рвало прямо на кулисы. Парня скрючивало, он задыхался, и мало чего выливалось из его мокрого рта.

Выбравшись из Дворца спорта, молодой человек поймал такси, купил еще алкоголя и оказался вместе с Папарацци у себя дома. Кстати, вы не знаете, где он взял денег? Первый раз за два дня он поел и уже на кухне стащил с Папарацци джинсы. На столе остывала тарелка с ее китайской лапшой. Если ЕГО девушка не появится, думал он, если после вчерашнего у них ничего не будет, он станет спать с Папарацци. У нее интересная работа и трое детей. «Она любит детей, и я тоже люблю, мы могли бы быть неплохой парой, почему нет?»

После кухни они переместились в его неприбранную комнату. Когда по «Радио-Максимум» заиграла «You’re Unbelivable», она, подстраиваясь под музыку, изменила ритм... дура. Приемник орал всю ночь и разбудил его еще до полудня. Папарацци ужасно пахла. Эта ночь была ни капельки не похожа на те... предыдущие.

Впрочем, скоро все опять стало хорошо. Разумеется, они помирились, они снова были вместе, все продолжалось.


Тост второй,

произносимый обычно хозяином дома


Старики расказывают, што жыл на свети джыгит, любившый сваю нивесту так, как никто ни любил сваих нивест да ниво. Но радитили нивесты были против их свадьбы, и гарячий джыгит украл сваю нивесту, пасадил иё на сваиво скакуна и умчался в горы. Так расказывают старики...

Ы усы джыгита были чирны, как Чорнае море, а иво сабля была астра, как приступ апиндицыта. А нивеста джыгита была красива, как маладая винаградная лаза, и пуглива, как горная лань. А конь джыгита был просто конь. Ы скакали ани день и ночь, ы ищо день и ищо ночь, а патом прагаладались. Ы увидил джыгит, што на виршыне самай высокай гары стаит горный казел и, не астанавливая каня, на скаку сарвал с плича ружье и стрельнул в горнава казла, но прамахнулся.

«Вах, какой казел!» — сказал джыгит. Астанавил сваиво резвава скакуна, вытинул руку с ружьем и выстрилил в казла ищо раз, но пуля апять пралитела мимо. Удивился джыгит. Никагда он ни видил, штобы иво меткое ружье прамахивалось два раза падряд, ни знала промаха иво рука, верная, как друг ындейцыв. Он ссадил нивесту с каня, прицэлился и — ба-бах! — разнисло горнае эхо звук иво выстрила, но ни адин мускул ни дрогнул на лицэ горнава казла. «Харошо жэ, горный казел! — вскричал тагда джыгит, — никто ищо ни ухадил ат маиво выстрила, точнава, как ни бровь, а глаз! И ты ни уйдош!»

Джыгит спрыгнул с каня, лег на горнай трапе, извилистай, как змия, прищурил глас, верный, как слово призидента-шмазидента, и нажал на курок. Но ни даждавшысь, пака пуля сразит иво, горный казел ускакал па склонам Кавкасскава хрибта. Ни пригатовил джыгит шашлык для сваей вазлюблиной ис этава казла и ана умирла ат голада, а патом умир и сам джыгит. Паследним умир конь. Иму ни нужын был шашлык, конь умир просто за кампанию.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению