Свое счастье - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Грекова cтр.№ 13

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Свое счастье | Автор книги - Ирина Грекова

Cтраница 13
читать онлайн книги бесплатно

— Анна Кирилловна, я знаю, за чем вы ко мне пожаловали. Фотоэлементов нет.

— Так это же хана! — сказала Анна Кирилловна, пылко закуривая. — А когда будут?

— Предложили «звякнуть» через две недели.

— Я им звякну! Я им так звякну, что своих не узнают. Я до министра дойду!

— Доходите, — спокойно сказал Ган, — но получения фотоэлементов это не ускорит. В лучшем случае лицо, предложившее мне звякнуть, получит нагоняй. И в следующий раз будет тормозить любую нашу заявку.

— Так что же нам, остановить работу?

— Займитесь теорией.

— Вы знаете, что особой теории в нашей работе нет. Теория там на уровне дважды два — четыре.

— Попробуйте доказать, что не четыре, а пять.

Анна Кирилловна тихонько и не очень сильно выругалась.

— Ну-ну, не огорчайтесь, — сказал Ган. — Что-нибудь да придумаем. Несколько элементов мне обещали в одном дружественном НИИ. Разумеется, взаймы, с отдачей.

— Вот за это спасибо. А как насчет Нешатова? Когда вы мне его дадите?

— Похоже, он к вам идти не хочет. Я подключил его к группе Вишняковой. Не знаю, что из этого выйдет. Человек сложный.

— Со мной он не был сложным.

— Что делать, времена меняются.

— Вы его не уговаривайте идти ко мне. Я как-нибудь сама его заманю. Когда приведем автомат в человеческий вид. Все.

Анна Кирилловна вышла. Ган снова взялся за телефон. Несколько раз набирал номер — занято. Опять постучали в дверь. На этот раз вошел Нешатов — бледный, жесткий, решительный.

— Здравствуйте, прошу садиться, — сказал Ган.

Нешатов сел на косо поставленный стул и сразу же начал:

— Борис Михайлович, я пришел подать заявление об уходе. Я не могу здесь работать. Извините, что доставил столько хлопот.

Он положил на стол заявление.

— Что случилось?

— Ничего не случилось. Не могу. Не понимаю. Как говорится, не сливаюсь с коллективом. Одним словом — не могу.

— Постойте, не торопитесь. Бумагу возьмите назад. Сложите вчетверо, суньте в карман. А теперь рассказывайте. Кто-нибудь вас обидел?

— Никто. Напротив, все со мной даже слишком предупредительны. Кстати, вы им говорили о моем прошлом?

— Честное слово, не говорил.

— Все равно. Меня здесь принимают за кого-то другого. Ждут от меня того, чего я не в силах дать.

— Каждого из нас люди принимают за кого-то другого. А и существует ли он в действительности, этот истинный «я», а не кто-то другой? Большой вопрос. Каждый человек существует не сам по себе, а во множестве перевоплощений, отраженный сотнями глаз других людей. Или, вернее, одним коллективным глазом, имеющим множество фасеток, как глаз мухи. Вы когда-нибудь думали о том, как муха может сливать все эти изображения в одно?

— Нет, признаться, не думал. Как-то было не до этого.

— Опять ваша язвительность. А мне насчет глаза мухи приходилось задумываться. Была у меня идея, уже давно, использовать принцип мушиного глаза в датчике машины. Тогда еще о бионике речи не было, не знали даже такого слова. Ничего из этой идеи не вышло. Не довел до конца. Не было со мной в одной упряжке хорошего инженера вроде вас.

— Только не хвалите меня. Мне от этого физически худо. У меня аллергия на лесть. Когда меня хвалят в глаза, я покрываюсь волдырями.

— Охотно верю. Постараюсь не хвалить. А как насчет бессмертия души?

— Под вопросом. Можно я закурю?

— Так и быть, вынесу.

Зазвонил телефон. На этот раз чего-то требовали от Гана — назойливо, мелко. Он терпеливо отвечал: «Не могу, не могу, не в моих возможностях», — и в конце концов сказал: «Попробуйте позвонить через две недели».

Нешатов курил. Сложенный вчетверо лист бумаги с заявлением об уходе поскрипывал у него в кармане. Пожалуй, поторопился, надо было сперва посоветоваться с Ганом. Этот человек с бледным лбом действовал на него умиротворяюще: какое-то волнами идущее теплое понимание. Каждый раз, говоря с Ганом, он испытывал ощущение безответственного комфорта, какое бывает при малой болезни: предписан постельный режим, ничего не надо делать, тепло, лежи.

— Ну, — сказал Ган, — а теперь говорите, в чем дело. Только на днях мы с вами были в лаборатории. Вы познакомились с милыми людьми, присутствовали на опыте, мне даже показалось, что вам было интересно, или я ошибся?

— Нет, не ошиблись. Слабые признаки интереса возникали. Знаете, как отрезанная нога лягушки дергается под действием тока. Отключи ток — она не дергается.

— Так не будем отключать ток!

Опять телефон. Ган что-то долго и мягко объяснял незримому собеседнику, который, судя по звуку голоса, был раздражен. Кончил каким-то умиротворяющим обещанием.

— А как вам понравились люди? — спросил он, положив трубку. — Ваши будущие коллеги? По-моему, они прекрасны. Каждый в отдельности и все вместе.

— Я их не понял. Если можно, расскажите мне о них. Объясните.

— Задача не из легких. Можете ли вы объяснить самого себя? «Познать самого себя» — эталон мудрости. Что ж, давайте попробуем. Номер один: Магда. Душа и глава группы. Существо, безусловно, незаурядное. Талантлива, умна. Честна и правдива до крайности. Того же требует от людей, иной раз к их неудовольствию.

— Не добра.

— Добра, но по-своему. Деловую помощь всегда окажет. Обращайтесь без стеснения, если надо. В общении нелегка, но надежна. Обещает — не обманет. Прекрасный работник. Может, когда нужно, сидеть дни и ночи, не считаясь со временем.

— А семья?

— Семьи как таковой нет. С мужем разошлась, никогда об этом не говорит, но, по слухам, это был негодяй первостатейный. Есть дочка лет десяти-двенадцати, за ней, кажется, бабушка смотрит. Магда о себе почти не рассказывает. Деловита, собранна, вся в работе.

— Женщина эпохи НТР?

— Если хотите, да. Женственность в ней есть, но она глубоко запрятана, утаена. Только иногда пробьется во взгляде, в бронзовом блеске волос…

— Борис Михайлович, да вы о ней говорите как влюбленный.

— Я в нее не влюблен, это было бы противоестественно. Но понимаю, что в такую женщину можно влюбиться. Вы не находите?

— Пока нет. Давайте дальше.

— Номер второй: Феликс Толбин. Человек тоже по-своему незаурядный. Умен, способен, точен, трудолюбив, прекрасная память. Был в аспирантуре у Фабрицкого. Написал диссертацию — не блестящую, но вполне кондиционную. Очень много в нее вложил. Когда закончил, оказалось, что точно такую тему уже разработал кто-то другой. Причем получил более общие результаты, из которых толбинские вытекают как частный случай. Что ж, бывает. Досадно? Конечно. Годы работы пошли прахом. Толбин перенес это очень болезненно, но держится молодцом. К его чести надо сказать, что эта история никак не отразилась на его отношениях с Фабрицким. Они лучшие друзья.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению